— Я не болен, — возразил Джули. — Наверное, переспал.
— В чем-то ты явно перестарался, — заметила она. — Оставайся здесь и поговори с этими девицами. Это потруднее, чем кастрировать лошадей.
Джули девочки нравились, хотя он не слишком много с ними разговаривал. Такие милые, все время щебечут. В основном они спорили, кто будет ухаживать за ребенком.
Клара и Чоло ушли, а Джули медленно съел свой завтрак, чувствуя себя виноватым. Потом он вспомнил, что случилось, — Элли уехала туда, где полно индейцев. Он должен ехать за ней сразу же, как поест. Лежащий на столе ребенок потянулся к нему. Джули почти не смотрел на него, хоть он и казался хорошим малышом. Кларе он был нужен, девочки из-за него ссорились, а Эльмира бросила его. Мысли его путались.
После завтрака он взял ружье, но, вместо того что бы уехать, отправился к загонам. Время от времени до него доносилось ржание молодой лошади. Он уже не чувствовал такой слабости, и ему пришло в голову, что он может попытаться быть полезным, а за Элли по ехать попозже.
Стояла жара, и лошади взбивали копытами облака пыли. Он удивился, заметив, что Клара сама занималась кастрированием, а старик держал поводья. Работа тяжелая, лошади сильные, и им явно не помешал бы еще один человек в помощь. Джули быстро перелез через загородку и помог старику связать задние ноги дрожащего молодого гнедого.
Клара на мгновение оторвалась от работы и вытерла потное лицо полой рубашки. Все руки у нее были в крови.
— Не лучше ли кому-нибудь из нас заняться этим? — спросил Джули.
— Нет, — ответил Чоло. — У нее лучше получается.
— Боб меня научил, — объяснила Клара. — Когда мы сюда приехали, у нас не было работников. У меня не хватало сил держать лошадь, так что пришлось делать более грязную работу.
Они кастрировали пятнадцать молодых коней и оставили их в загоне, где можно было за ними присмотреть. Джули уже не чувствовал слабости, но его все равно удивило, как тяжело трудятся Клара и старик мексиканец. Они ни разу не отдохнули, пока работа не была за кончена, и к этому времени основательно пропотели. Клара вымыла руки около желоба с питьевой водой для лошадей и сразу же направилась к дому.
— Надеюсь, эти лентяйки готовят обед, — заметила она. — У меня появился аппетит.
— Вы что-нибудь знаете насчет ситуации с индейцами? — спросил Джули.
— Я знаю Красное Облако, — ответила Клара. — Боб к нему хорошо относился. Они жили на наших лошадях в ту суровую зиму четыре года назад, когда не могли найти бизонов.
— Я слышал, они опасны, — сказал Джули.
— Верно, — подтвердила Клара. — Но Красному Облаку все надоело. Боб относился к нему по-доброму, и нам не приходилось их бояться. В молодости я больше боялась индейцев. Команчи заезжали прямо в Остин и забирали детей. Мне постоянно снилось, что они украдут меня, и я нарожаю красненьких ребятишек.
Джули никогда не пребывал еще в такой нерешительности. Он должен ехать, но, с другой стороны, вроде бы и нет. Хоть он и здорово поработал, есть ему не хотелось, и после обеда он значительно дольше, чем необходимо, занимался чисткой ружья.
Закончив, он прислонил ружье к перилам, говоря себе, что должен встать и ехать. Но он не успел подняться, как из дома вышла Клара и без всякого предупреждения положила ребенка ему на руки. Она практически уронила его ему на колени, что показалось Джули неосторожным. Он едва успел подхватить малыша.
— Хороший признак, — заметила Клара. — По крайней мере, если кто сбросит его с крыши, ты его поймаешь.
Малыш уставился на Джули широко открытыми глазами, по-видимому, удивившись не меньше него. Джули взглянул на Клару, которая явно злилась.
— Думаю, пришло время тебе поглядеть на него повнимательнее. — сказала она. — Он твой сын. Он может вырасти похожим на тебя и тогда доставит тебе больше радости, чем любая женщина. Ты ему нужен куда больше, чем ей.
Джули боялся, как бы не навредить ребенку. Еще он боялся Клару.
— Я не умею обращаться с детьми, — признался он.
— Конечно, и еще ты не жил нигде, кроме Арканзаса, — проговорила Клара. — Но ты совсем не глуп, и никто не прибил тебя гвоздями к Арканзасу. Ты можешь жить в любом месте и научиться управляться с детьми, это удавалось даже куда более тупым.
И снова Джули подивился неутомимости Клары. Элли не хотела на него смотреть, но и не донимала его постоянно словами, как Клара.
— Оставайся здесь, — продолжала она. — Слышишь меня? Оставайся здесь! Мартину нужен отец, а мне — хороший работник. Если ты потащишься снова за этой женщиной, то тебя убьют или индейцы, или тот охотник за бизонами, или же ты попросту заблудишься и умрешь с голоду. Удивительно, как ты умудрился и сюда добраться. Ты не знаешь прерии, и я считаю, что и жену свою ты тоже не знаешь. Сколько времени ты ее знал до женитьбы?
Джули попытался вспомнить. Суд в Миссури длился три дня, но он познакомился с Элли за неделю до этого.
— Наверное, недели две, — ответил он.
— Маловато, — заметила Клара. — Даже самый умный человек не узнает женщину достаточно хорошо за две недели.
— Ну, ей хотелось выйти замуж, — пояснил Джули. Больше он ничего вспомнить не мог. Элли ясно дала ему понять, что хочет замуж.
— Возможно, ей просто необходимо было сменить обстановку, — предложила Клара. — Людям иногда хочется переменить занятие. Они думают, что стоит попробовать что-то другое. Со мной так же. Я частенько думаю, что неплохо бы было собрать манатки и девочек и уехать к моей тетке в Ричмонд.
— И что вы там будете делать? — поинтересовался Джули.
— Может, книги писать, — ответила Клара. — Мне хочется попробовать. Но наступает чудесное утро, я вижу пасущихся лошадей и понимаю, что буду скучать по ним. Так что вряд ли я поеду в Ричмонд.
Как раз в этот момент ребенок начал хныкать и вертеться у него на руках. Джули с надеждой взглянул на Клару, но она не сделала попытки взять малыша. Джули не знал, что делать. Он боялся уронить ребенка, который извивался в его руках, как пойманный кролик, и орал так, что стал краснее свеклы.
— Он болен? — спросил Джули.
— Нет, с ним все нормально, — ответила Клара. — Возможно, он выговаривает тебе за то, что так. долго не обращал на него внимания. Я его за это не виню.
С этими словами она повернулась и пошла в дом, оставив его с ребенком, который немедленно принялся орать еще сильнее. Джули подумал, что, может, кто-нибудь из девочек выручит его, но ни одной поблизости не было видно. Ему казалось безответственным со стороны Клары оставить его с ребенком. Он еще раз подумал, что она не слишком душевная женщина. Но ведь и Элли тоже такова, по правде сказать.
Он боялся встать, чтобы не уронить извивающегося младенца. Потому он так и сидел, поражаясь, с чего это люди заводят детей. Откуда можно знать, что хочет ребенок и что для него сделать?
Но так же внезапно, как начал плакать, малыш за молчал. Пискнул еще пару раз, сунул кулачок в рот и снова уставился на Джули. Джули успокоился и остался сидеть.
— Поговори с ним, — сказала появившаяся в дверях Клара.
— А что говорить?
Она фыркнула с отвращением.
— Представься, если ничего лучше придумать не можешь, — посоветовала она. — Или спой ему песню. Он — мальчик общительный. Любит поболтать.
Джули посмотрел на малыша, но не мог вспомнить ни одной песни.
— Ну помурлыкать ты по крайней мере можешь? — спросила Клара с таким видом, будто он совершил преступление, не начав немедленно петь.
Джули вспомнил песню, которую слышал в салуне и которая ему нравилась, — «Лорена». Он попытался на петь мотив. Все еще извивающийся ребенок немедленно перестал двигаться и внимательно уставился на не го. Джули чувствовал себя глупо, но, поскольку его пение с закрытым ртом успокаивало малыша, он продолжал гудеть. Ребенка он держал практически на расстоянии вытянутой руки.
— Прислони его к плечу, — велела Клара. — Не надо его так держать, он ведь не газета.
Джули послушался. Младенец вскоре обслюнявил ему рубашку, но не плакал. Джули продолжал напевать «Лорену».
