— Был разговор с глазу на глаз, — Лиам постарался пошутить. Интересная складывалась ситуация. Он определённо не чувствовал на себя никакого постороннего запаха. Точно также, как и когда к нему вернулись способности оборотня, он не обнаружил следов Минотавра. — Это ты устраиваешь грозу? Знаешь… У меня не очень хорошие воспоминания, связанные с неожиданной грозой! Кстати о воспоминаниях!
— Не я лично. Лабиринт, — Минотавр поднял палец и указал за спину Лиама.
Одна из вещей, с которыми бы парень расстался с легкостью и без сожаления — вот эта угнетающая картина. Сделка стояла перед глазами, и угрозы о скитаниях в Лабиринте были как никогда наглядными. Из этого места невозможно выбраться, у жертвы нет шансов покинуть стены здания, и её конец — медленное сумасшествие. В первый раз увидев его на игровом поле, без дополнительной информации, сердце наполнилось страхом и благоговением, сейчас же печалью и тоской. Ему не стоит вообще поднимать на него глаза. Как минимум из-за потока вопросов в голове. Если жертва не может найти выходит из лабиринта, как Минотавр стоит перед ним? Разве он не должен находится где-нибудь на Крите, в виде разрушенных зданий или монументов? Какого черта Лабиринт забыл в Нью-Йорке.
— Прекрасно! У кого-то вид на статую свободу и Манхеттен, а я вот смотрю на многовековую клетку. Замечательно! — Лиам потопал ногами на манер ребенка и фыркнул. Он шумно выдохнул. — Чай будешь?
— Так сразу? — Минотавр усмехнулся.
— Да, буря как бы начинается, в доме разговор будет попроще, — Лиам пожал плечами. После воспоминаний о Живаданском звере и прыжках во времени, ожившие мифические легенды — нормальность. — Идешь?
— А ты странный.
— Сказал гигантский бык с Лабиринтом.
И больше не произнося ни слова, Минотавр резко дернул плечами и начал уменьшаться в размерах. Лиам в непонимании сделал шаг назад, ветер все усиливался, заставляя глаза слезиться. С существа продолжал исчезать мех, куда-то делись рога и копыта. Сначала Данбар хотел открыть рот в удивлении, но тут же вспомнил, как быстро и легко сходят его бакенбарды и появляются брови. И вот, спустя полминуты, перед ним появился мужчина в одной набедренной повязке. Лиам хмыкнул, отмечая, что даже в человеческой форме он выглядел внушительней любого из его знакомых и друзей. Однако единственное, что по-настоящему волновало сейчас парня — это факт его почти полной наготы. Вряд ли в Бруклине оценят подростка темной ночью с едва одетым мужиком. Сердце снова дернулось и унесло его к мыслям о Тео. Единственный, кого он бы хотел видеть голым прямо сейчас. Лиам обернулся по сторонам. Кажется, их кто-то сфотографировал.
— Так, предлагаю подняться ко мне в квартиру, иначе твоя тряпка слетит от ветра и сделает ситуацию еще более деликатной, — Лиам попутно успел отметить настоящий «греческий» нос и прямоугольную форму головы. Мужчина будто сошел со страниц древних мифов. После такого тяжело отказаться от стереотипов. — Давай, давай.
— Хорошо.
Они пошли вперед и если Лиам словно прорывался сквозь завесу, то Минотавр шел без каких-либо проблем. Все тело сверхъестественного существа дышало силой и могуществом. Вряд ли даже несколько альф могли одолеть его без подготовки в рукопашной схватке. Поднимаясь по лестнице, он обернулся на входную дверь и заметил появившиеся следы от руки. Скорее всего прямой удар от Минотавра сразу отправит его к волчьему богу бегать по лунным полям. Он лишь радовался, что именно Горгона стала его врагом и противником, а не этот исполин. С другой стороны, женщина могла в одно мгновение превратить Лиама в статую и отдать на поругание голубям. Да и что бы он делал без Эллисон? Данбар в задумчивых мыслях открыл входную дверь и прошел первый. Вдруг он забыл убрать нижнее белье или носки валялись по всей комнате? Однако Минотавр навряд ли носил трусы, и вот кому нужно стесняться, так это ему.
— Ох, — Лиам бросил ключи на тумбочку и замер.
Комнта была той же. Все так и стоит на своих местах. Ничего не изменилось. Изменился Лиам. И как ему жить здесь одному?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одному?
— Проходи и чувствуй себя как дома… — каждая, буквально каждая фраза взрывалась ностальгией в голове. Еще пару выпадов и у парня поедет крыша от раздвоения… Воспоминаний. — А я поставлю чайник.
— Хорошо.
За плечами Лиама стояла, по факту, огромная корова, поправка: бык, который превратился в настоящего древнего грека. Благо он изъяснялся несложными фразами, зачастую одиночными словами, иначе знаний Данбара точно не хватит. В своей другой жизни, да и в этой, парень не отличался излишней усидчивостью и стремлением к учебе. Он плыл по течению и старался не забивать голову неинтересной и скучной информации. И, хвала волчьему богу, греческий каким-то чудом закрепился в памяти. Вряд ли мифическое существо за пару тысяч лет не научилось английскому языку. Скорее всего мужчина знал и древнеанглийский, и еще пару сотен диалектов. Лиаму попросту не хотелось вести разговоры о жизни и смерти на практически непонятном языке. Воспоминания только укладывались по полочкам в его голове, безболезненно появляясь по требованию. Парень направился на кухню включать чайник.
— Проходи садись. Я бы сказал тебе раздевайся и разувайся, но у тебя нет обуви и набедренная повязка держится лишь на добром слова, — он махнул в сторону комнаты и скрылся. Мужчина ничего ему не ответил.
На лице Лиама расцвела улыбка. Минотавр напоминал чем-то Дерека. Такой же хмурый, неразговорчивый и устрашающий. И как он мог запасть на Стайлза? Язвительность и желание подколоть Стилински так и рвалось наружу, обжигающая прямолинейность стреляла наугад и такими темпами ему могли свернуть шею. Это мысли невольно привели его к Рейкену, заставляя сердце сделать очередной кульбит. В его воображении Тео закатывал глаза и фыркал, он соблазнительно хрустел шеей и куда-то звал парня. И Данбар был готов сорваться и бежать по первому зову. Ужасное и невероятно прекрасное чувство. Кто-то уже должен объяснить ему, какого хрена с ним происходит. Стоило ему нажать на кнопку чайника, как раздался звук падения и, позабыв о том, что тот сломан, Лиам кинулся в комнату.
— Что случилось?! Где война?! — Данбар и не заметил, как выпустил когти и клыки. Его глаза сияли и метались по скудному интерьеру, но никого кроме Минотавра на сломанной кровати он не нашел. На лицо мужчины легла тень вины. Ножки валялись по разные стороны, и вряд ли такое возможно починить. Лиам взял себя под контроль и вернул себе человеческий вид. Он услышал тонкий свист чайника. — Тебе какой чай? Черный, зеленый?
— Малитору.
— Зеленый значит, — Лиам пошел к разрывающемуся чайнику. — Малитору ему подавай. Кто кровать чинить будет то? И почему в другой жизни я не столяр? Вместо знаний родословной египетских фараонов, лучше бы умел пользоваться станком и долотом. — Минотавр проводил парня удивленным взглядом.
Две обычные кружки наполнились совершенно обычным чаем, а голову вот под завязку набили странные мысли. Лиам смотрел на поднимающийся пар и пытался понять, зачем, человеку с любовью к минимализму вторая кружка? Гостей в его доме еще не успело побывать, он совсем недавно переехал. Решив наказать Минотавра за кровать ожиданием, Данбар распахнул все свои шкафчики и кухонные тумбочки. Лиам так и замер с открытым ртом. Две кружки, две тарелки, две ложки, две вилки, две пары китайских палочек. Все было рассчитано на двух человек. И вроде ничего необычного, обычная подстраховка и гостеприимство, да только подросток не помнит, когда сделал это. Мир вокруг него стремительно менялся, и в комнате сидело существо с ответами. Пока голова еще соображала, Лиам решил взять от встречи максимум.
Нестерпимо захотелось покурить…
— Итак, это очень дорогой чай и мне хочется услышать ответы на все свои вопросы, — Лиам пододвинул ногой стул к Минотавру и на него поставил две кружки. Мужчина всматривался в зеленоватую жидкость пару минут, прежде чем протянуть руку. — И, во-первых, мне интересно какого черта произошло в лесу? Почему тебя искала Горгона по подросткам в Нью-Йорке. Понадобилось бы много времени.
