— А потом я пойду и убью всех, кем ты дорожишь. Родители, новые знакомые, и в итоге, превращу Тео в уродливую статую. Они будут стоять вместе с сестрой умолять о пощаде, — она рассмеялась и начала двигаться в его сторону. — Я отравлю Тару. И мы вместе с Тео будем смотреть, как она медленно задыхается. Как я придумала?
Лиам пришел к тому, что нет, Горгона не заслуживает второго шанса. И первого тоже. Не зря во всех мифах ей отрезали голову. И даже после этого она несла разрушение и ненависть. Данбар не хотел говорить маме, что её сын — убийца. Неважно кого и зачем. Будет ли он жив, или не выйдет из схватки победителем, не имеет смысла. Здесь и сейчас Лиам отпустил себя и превратился в того, о ком ему кричали в спину. Он монстр. Монстры убивают людей, других монстров. И абсолютно все равно, что Лиам собирается защитить самое дорогое в своей жизни. Стаю. Пусть пока эта самая стая и не помнит об нем. Не все герои носят плащи и рассекают небо улыбаясь журналистам. Парень готов разорвать горло Горгоне и жить с этим дальше. Никто не посмеет угрожать ни ему, ни тем более Тео.
— Давай, выходи, волчонок.
В этот раз Лиам не собрался сидеть в засаде. Змеи Горгоны, хвала волчьему богу, не жалят его аконитом, и это не проблема. Главное не открывать глаза. Память подкинула идею выдавить их себе. Как и почему, до сих пор было туманно. Однако Лиам не был уверен, что регенерация справиться с такими серьёзными повреждением. Единственным выбором оставалось нанести критический урон неисцеляющейся Горгоне и превратить её в недееспособную цель. Может ему повезет, и женщина утихомирится. А пока он самонадеянно прыгнул в другие кусты, надеясь, что её зрение не настолько острое. Змеи, в первую очередь, ориентируются по запаху. Очень кстати оказался первый выпад. Судя по собственным ощущениям, вся поляна пропиталась чем-то похожим на прокисшее молоко. Медуза явно не ожидала схватки с настоящим оборотнем.
Что вообще значит, исчезли две тысячи лет назад?
В итоге таких неоднозначных зигзагообразных движений Лиам чуть сам не запутался. Он не смог придумать ничего умнее, как использовать когти и вытянутые руки на подобие копья и прыгнуть на Медузу на пролом. Он точно вцепился ей в хвост, потому сразу последовал крик и толчок в ближайшее дерево. Этому дереву Лиам оставил на память немного зубов и костей, но запах стал отчетливее. Парень представить не мог, сколько раз ему еще нужно так подкрасться к женщине, чтобы она истекла кровью. Только у Данбара восстановилось количество ребер в грудной клетке, как он почувствовал на своей щиколотке жгут. В следующее мгновение парня вновь отправили в полет до ближайшего дерева. Он поспешил отрезать тонкий кончик хвоста и освободиться. Истекая кровью, он заполз в ближайшие кусты, пока Горгона истошна кричала.
— Мы умрем здесь вместе, Милинда. Остановись. Это того не стоит…
— Заткнись! Я уничтожу последнюю блохастую тварь, даже ценой собственной жизни! Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу! Людей, оборотней и прочую нечисть! — она била раненым хвостом по земле и от этого звука у Лиама дрожали поджилки. При прямом попадании Милинды в голову та незамедлительно оторвется, как у мягкой игрушки. Тактика с неожиданным выпрыгиванием слишком рискованна.
Он продолжал ползти. В кромешной тьме, ориентируясь только на запах, Данбар снова ощутил беспомощность. Отогнав мысли подальше, он решил сконцентрироваться на лечении. Кто-то из прошлого учил его этому. На ощупь Лиам вправил сломанную руку и вздохнул с облегчением. Хвала волчьей регенерации. Он попытался встать, но поскользнулся на какой-то ровной поверхности и с громким звуком повалился назад. Милинда зашипела в его сторону, и Лиаму пришлось практически слиться с кустами и деревьями. Парень аккуратно нащупал странный предмет и одернул руку. Холодный. Кажется, он споткнулся о какой-то лист железа или часть автомобиля. Лиам начал вести ладонью по предмету и недоумевая все сильнее. Резные края, гладкая поверхность внутри. И тут его осенило, какого черта он нашел на этой богом забытой поляне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лишь на секунду Данбар приоткрыл глаза и победно улыбнулся. Поднос. Тот самый поднос, который улетел на вечеринке в кусты. Джош действительно монстр, раз смог запульнуть его так далеко. Света было катастрофично недостаточно, лишь полная луна опускала на них блеклые переливы. Лиам усмехнулся. Оборотню этого хватит с полна. Он хорошо читал мифы об убийстве Медузы. И если следовать сказкам Древней Греции отражение взгляда Горгоны совсем не опасно. Единственное, что нужно сделать Лиаму, это один точный удар в какой-нибудь орган или, на крайний случай, в центральный сосуд. Вряд ли женщина погибнет. По крайне мере, он на это очень сильно надеялся. Если план пойдет прахом, Данбар всегда может просто запустить им в Медузу.
— Знаешь, я исцеляюсь не так быстро, как оборотень, но к утру, обещаю я буду в порядке. Ты выйдешь пугливый волчонок! Давай же! Я так и не видела цвет твоих глаз. Неужели мне попался такой слабый альфа?! Или, может, никому ненужная омега? — Лиам оценил свою ситуация, как отвратительную. Милинда успокаивалась, и теперь гнев не двигал её поступками. Она становилась менее предсказуемой. — Уверена ты омега. Затерялся во времени и пространстве.
Это, наверное, в первый раз, когда Лиам игнорирует явные провокации. Он появляяется из кустов стремительно, и Горгона уже отступила назад, выстраивая защитную позу. Однако то, что парень шел задом наперед слегка удивило и позабавило. До того самого момента, как она заметила в его руках поднос. Даже когда Лиам располосовал ей грудь, женщина так не орала. Её крик был наполнен ненавистью, болью и своей историей. Она потеряла всякий контроль и без разбору кинулась на Данбара. Парень же и не думал принимать никаких активных действий, а лишь дожидался ошибки. Ловко, почти танцуя, он ударил Медузу в живот и, тыкая подносом ей прямиком в лицо, точным ударом попал в печень, успевая прокрутить там ладонью. Горгона снова нарушает тишину пронзительным воплем.
— Мразь!
Но Лиам не успевает победно отпрыгнуть назад. На талии тугим кольцом сжимается обрезанный хвост. Он до сих кровоточит, и от запаха хочется вывернуть желудок. Данбар ничего не понимает. От такого точного удара в печень любой оборотень свалился бы, если не замертво, то бревном так точно. Откуда в женщине столько сил? Его ребра, казалось, полезут через рот. Он вцепился в хвост, пытаясь разжать его и нанести как можно больше урона, пока тонкая часть не обвила шею. Лиам не оставалось ничего другого, как закрыть глаза. По всей видимости он так и умрет здесь, самонадеянно решив, что бета в силах справится с древним чудовищем. То ли от недостатка кислорода, то ли потому что его душа всегда тянется к нему, Лиам четко видит в глазах улыбающегося Тео. Он так и не успел обнять парня со всеми этими накопившимися воспоминаниями. Слезы потекли из глаз, и Лиам решил обманывать себя до последнего, что это все из-за удушения.
— Мой дорогой мальчик, не ожидал? Печень у меня находится в другом месте. Однако могу похвалить, прошелся близко к селезенке. Никогда не дрался против нечеловекопообных существ? Странно! Мы, считай, и остались в этом мире, — она хмыкнула. — Так или иначе скажи, ты хочешь умереть от удушья, в последний раз не взглянув на луну, или же открыв глаза? Обещаю, я позволю…
— Гори в аду.
— О, дорогой, я там была! Два…
И в следующую секунду она замолчала. Лиам почувствовал, как в лицо брызнула жидкость, на шее и талии ослабли путы. Он свалился на землю мешком картошки и принялся хватать воздух ртом, раздирая себе горло. Милинда замолчала, и никто не собирался убивать его, но парень продолжал жмуриться. Она спокойно могла играть с ним, лишь бы достичь своей цели. Лиам прислушался — тишина. И главное — женщина больше не дышала, запах её крови забился в самые ноздри. В какую-то долгую секунду ему на плечо легла теплая рука, и Данбар от неожиданности зарычал, пуская вой по поляне. Его глаза горели, и от клыков на губах проступила кровь. Сердце застучало в голове, ему потребовалось три глубоких вздоха, чтобы пересилить себя и открыть глаза. Он пораженно замер и от удивления открыл рот.
