— …ну так и я ушел с ним потихоньку, пока чего не вышло и со мной. Многие нас вместе встречали — мы изображали, будто только уже в Тизэ и познакомились, но мало ли что. Дознаваться при надобности там умеют, всё, что им нужно, расскажешь как миленький…
Тсимаратау помолчал, потом спросил:
— По-вашему — как так могло получиться, что ори из Тизэ терпят это?
Все оживились. Было видно, что советников до печенок терзает тот же вопрос.
— Терпят?! — по-прежнему несколько развязно и даже фамильярно (привычка, привычка!) ухмыльнулся шпион-«созидатель». — Да они восхваляют свои власти, атме Тсимаратау! Правду, да и то очень тихим шепотом, можно говорить только в том случае, если ты безумен, нищ и не имеешь близких. Вот кто относительно свободен в Тизэ — психи, бродяги и распутницы! Лишь немногие недовольные горожане могут позволить себе шептаться по углам! Но чаще они предпочитают ничего не слышать и не видеть.
— Как такое случилось?
— Это неведомо, фондаторе! — развели руками гонцы Тау-Рэи. — Мы не знали их прежде, никого, кроме советника Паскома, но Паском умер…
— А Помнящая Афелеана?
— Афелеана? Не встречал такой… Но если она там, при дворе…
— И я — даже не слыхал о ней…
Все бывшие кула-орийцы стали переглядываться. Фирэ услышал собственное сердце, как споткнулось оно, сжалось от укола. Неужели и она погибла?! Афелеана в свое время нравилась ему сильнее, чем Паском. Фирэ почему-то доверял ей больше, чем Учителю Ала — тому приходилось балансировать между воплощениями расколовшегося «куарт» ученика, и не всегда кулаптр был так искренен, как позволяла себе Афелеана.
— Там практикуются казни? — хмурясь, спросил Тсимаратау.
— В открытую — редко. До суда доходят немногие. Если кто-то слишком провинился, он попросту не выйдет из тюрьмы, а судьба его неизвестна. Но хуже всего — пытка неизвестностью. Посидеть в их тюрьме хотя бы неделю, не зная, как с тобой обойдутся — уже страшная пытка, поверьте. Уж пару десятков седых волос я себе там заработал, господа! И даже сравнить мне не с чем: бывать в нашей темнице мне не доводилось…
— Будешь и дальше обезьянничать в том же духе, — невозмутимо сообщил Учитель, — доведется. Кто-нибудь из вас видел Ала собственными глазами? Или он — миф, а его место давно занято кем-то другим, кто морочит людям головы от его имени?
Фирэ вздрогнул. Это предположение прозвучало из уст Учителя тогда впервые и всех заставило насторожиться. Если там нет Помнящей Афелеаны, способной видеть сквозь любой морок, как видел Паском, то кто знает, кто знает… Неспроста у Тсимаратау шевельнулось такое подозрение: кула-орийцев могли захватить мародеры сродни Вартату и его стерве-жене, попутчикам, держать их под постоянным гипнозом, изображая из себя Ала и Танрэй. А самих Ала, Танрэй и даже мальчика… Ну не хотелось, страшно не хотелось Учителю верить в жуткое внутреннее перерождение бывшего друга! Кажется, Тсимаратау даже смирился бы с его гибелью, со смертью его жены и Коорэ, чем с тем, что он слышал теперь из уст этих шпионов, нестерпимо разболтавшихся за эти три года житья в чужих краях.
— Я видел. Издалека, но видел Ала.
— Вы ведь оба менталы.
— Да, атме, — согласились шпионы, хотя фондаторе и не спрашивал — утверждал. — Но не сказать, чтобы нам можно было чем-то особенно похвастать…
Учитель перебил:
— Не было ли какой-нибудь подозрительной приметы — скажем, «белого шума» где-то на втором-третьем планах восприятия? Либо ощущения, что внезапно захотелось спать?
— Да н-нет… не было ничего такого…
— Нет. Не было! Точно не было, атме! Он приезжал к Храму, это недалеко от его дворца — туда ведет длинная подземная галерея… Мы работали над скульптурой, и он захотел посмотреть. Я тоже не видел его вблизи, но никаких странных ощущений не было, даже когда я был на пике «алеертэо»!
— Это еще ни о чем не говорит, но… — Учитель тяжело вздохнул, и Фирэ догадался, что тот имеет в виду. «Пока сам не прочувствую все на своей шкуре — не поверю», — хотел сказать Тсимаратау, наученный жизнью не верить глазам и ушам, особенно чужим.
— Ал часто пропадает в разъездах, вот что удалось узнать! — снова заговорил шпион-«музыкант». — Особенно много каких-то дел у него за океаном, в Олумэару.
— В котором из двух — Северном или Южном?
— Простите, атме, вот тут мы дальше сплетен не ушли. И так все время приходилось через простой люд узнавать подробности, а сами же знаете, как всё искажают слухи, особенно бабьи, — и «музыкант» многозначительно покосился на щурившегося «созидателя» — тот походил на кота, что удачно гульнул по весне.
— Даже из бабьих сплетен можно достать зерно истины! — назидательно отозвался напарник.
— Что там за идеология?
— О, это отдельная пес… Простите, фондаторе! Это большая и интересная тема. Если вкратце, то они поклоняются памяти покойного Учителя Ала и взывают к нему в молитвах по любому вопросу. Ал назначил духовных наставников из бывших кулаптров, и те должны озвучивать волю Взошедшего Паскома. Представляете себе, как они ее озвучивают?
Тут усмехнулся Тиамарто, духовный советник при правителе, и покачнул головой:
— Безграничные возможности для спекуляций любого толка — от бытовых банальностей до религиозных хитросплетений…
— Вы правы, атме Тиамарто! Так и есть!
— Религиозных? — переспросил Тсимаратау.
— Да я умозрительно сказал, — откликнулся Тиамарто. — Там вообще лазеек полно, в таком статусе!
— Но у них в Тизэ и в самом деле есть своя религия! — переводя взгляд с правителя на кулаптра-советника, вмешался «музыкант». — Настоящая!
— Ал — и религиозность? Нет, его в самом деле подменили… Он что же, больше не занимается своими науками — ни астрономией, ни биологией?
— Нет, атме Тсимаратау, не занимается. Но ученые там — привилегированная каста. Он покровительствует им, но сам не практикует. Зато их возглавляет тот самый тримагестр Солондан. Ала больше привлекают вопросы военного характера…
Тсимаратау прищелкнул языком:
— И все же его подменили!
Он будто убеждал сам себя, цепляясь за последний предлог выгородить человека, который был его другом с младенческих лет.
Фирэ услышал, как начали перешептываться советники. Ему не верилось в предположение Учителя, но все же — как мог допустить верный Натаути (атмереро!) такие чудовищные изменения в своем хозяине? Имеющий душу просто не смог бы жить так, как живет нынешний Ал, если верить донесениям разведчиков. И каково же там живется малышу-Коорэ? А если еще и Танрэй вслед за мужем растеряла по дороге всё, что до этого хранила в себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
