– Прощай, народ армянский! Мы идем в бой! Вернемся пли не вернемся – все равно, лишь бы ты был жив!.. Смотрите за родной землей! Сейте и собирайте урожай. Мы уходим, но земля наша бессмертна, и она останется.
В воздухе переплелись голоса:
– Счастливо оставаться, Мариам, Сого, Цахик!.. Счастливых дней вам дождаться.
– И вам дай бог удачи!.. Чтобы с победой домой вернулись! Чтобы родину спасли – и вернулись!
Слышались негромкие голоса остающихся:
– Да будет вам удача!
– Счастливы вы, что увидите свободу!
Уходящие построились.
Вардан надел броню, взял оружие. Ему и нахарарам подвели коней.
По его приказу передовой коняпк полк встал перед знаменем.
Вардан выехал вперед. Глаза его сверкнули, он громко провозгласил:
– Вперед! Пробил час!..
– Сми-и-рно! Готовсь!.. – подхватили сепухи.
– Готовсь!.. Готовсь! – перекатилось по рядам. Войско подтянулось. Нахарары, сепухи, сотники и старшины заняли свои места. Вардан медленно обводил взглядом все войско – и регулярное и народное.
Его жена и дочь, княгиня Шушаиик, поддерживая Старшую госпожу под руки, подвели ее к Вардану.
Престарелая женщина, босая, еле прикрытая поношенным плащом, подошла к сыну и, склонившись к его руке, прижалась к ней дрожащими устами. Это потрясло ьсех. Смущенный, Вардан вырвал руку, но Старшая госпожа так взглянула на него, что Вардан понял: сейчас она ввддт в нем не сына…
– Ты пришел в мир – стой за мир, освободи мир! Да разит без промаха меч твой, Спарапет зешщ Армянской! – благословила Старшая госпожа.
Вардан наклонился, чтоб приложиться к ее руке, но она не позволила, давая понять ему и всем окружающим, что сейчас Вардан – ваше всех. Низка склонившись перед ним, она отошла в сторону, не отвода, однако, от сына полных благоговения материнских глаз.
Войско и народ замерли, все устремили взоры на престарелую мать Спарапета. Старшая госпожа оглядела сюявшие перед Варданом войска; глаза ее сияли, и, простирая высохшие руки, она воскликнула:
– Мир праведный! Ты был, ты есть и будешь вечно! В тебе благоденствие, в тебе жизнь… Да не прерывается дыхание твое, да будет слышен голос твой и пусть долго светит тебе солнце! Идите, дети мои!.. Молю господа грешными устами своими о том, чтобы вернулись вы ео свободой и расцвела земля родная!..
– Аминь! – грянуло в ответ войско.
Старшая госпожа повернулась в сторону Масиса в помахала ему рукой:
– Эгей, высокий Масис, наш гордый и вольный Маске! Мы емертны, ты вечен!.. Запомни и расскажи! – и потом снова повернулась к войску и народу:- Идите, дети мои! И да рассудит вас господь праведный с врагами!
Точно теплым, широким дыханием повеяло на ьссх. С вооруженными людьми говорила мать, Великая мать как бы мать всей страны посылала на бой своих любимых сыновей…
Сепухи подхватили ее под руки.
Легкий утренний ветерок повеял ей в лицо, и со скорбных глаз скатились две крупные слезы. Она повернулась к Вардану И махнула рукой.
– Ступай, сын мой, я догоню тебя…
– Не надо, мать… – с тревогой выговорил Вардан.
– Смилуйся, Старшая госпожа, пощади нас! – взмолился и Нершапух.
Даже не вэгляаув на него, Старшая гоеножа опустила голову и медленно направилась к женскому отряду. На лице ее читалась непоколебимая решимость: или умереть в дороге, или увидеть победу и освобождение.
– Убеди ты ее, княгиня! – обратился Нершапух к жене Спарапета. – Отвези ее домой!
Скромная, немногословная жена Вардана, всегда старавшаяся остаться незамеченной, застенчиво и беспомощно взглянула на Нершапуха:
– Как же я могу? Ведь и я…
И, не договорив, она покраснела, как девушка. Опустив глаза, она последовала за матерью Спграпета и стала в ряды полка женщин страны Армянской.
Вардан проскакал и, взмахнув мечом, повернул коня в сторону Арташатского моста, бросив команду:
– За мной!
Войска снялись с места. Первым вышел полк всадников, который должен был выступать впереди как конная разведка. За ним двинулись полки под знаменами Арцруни, Мамиконянов, Аматуни, Гнуни, Аршаруни и других нахараров. Далее шли отряды народного ополчения во главе с Аракзлом, Артэном, дедом Абраамом и Сааком. Потряхивая выбившимися из-под шлема черными кудрями, ведя за собой полк женщин страны Армянской, проехала Хаидут.
– Долгой жизни Спарапету! – воскликнул, проезжая, Погос.
– Аминь! – отозвались воины-крестьяне.
– Да здравствует свобода! – кричал Саак.
– Да здравствует родная земля!
– Будет жить родная земля, – будем жить и мы!
Следуя за шестидесятишеститысячным регулярным общегосударственным войском, лились бесконечным потоком народные отряды, направлявшиеся к границе, чтобы грудью встретив надвигавшегося врага.
Громом раскатился по настилу моста через Аракс топот коней передового полка. Под командованием сепуха Арандзара полк быстро оторвался от остального войска и скрылся в облаках пыли. Перед Арандзаром поставлена была задача разведовать обстановку по пути следования войска, засылать отдельные отряды в тыл врагу и немедленно сообщать командованию все данные разведки.
Командование арьергардным полком Вардан порчил Нершапуху, основные силы доверил нескольким нахарарам Приказов отрядам народного ополчения следовать за регулярным войском, сам он выехал вперед в сопровождении Атома, Артака и Армавира и взял с собой Зохрака, относительно которого еще не било решено, какой полк ему выделить.
Полк Вардана Мамикопяна был воодушевлен. Сепух Давид скакал впереди, часто оборачиваясь, чтобы окинуть взглядом стройные ряды. Всадники ехали молча, гордясь тем, что их полк назначен в авангард. Уголком глаза Абгар следил за скакавшим рядом с ним Мануком, стараясь, чтобы конь его не вырывался вперед и не отставал от коня Манука. Не отрывал взгляда от земли задумавшийся Махкос. То и дело с восхищением оглядывали свои доспехи и оружие юноши арташатцы, держась в седле молодцевато, как на параде. Только Тигран удивлялся, что Корюн не заговаривает и не шутит с ним Оборачивали головы назад и остальные йрташатские юноши, бросая последний взгляд на родной город.
Труднее всех приходилось Арцви. Его скакуну не хотелось оставаться в задних рядах, и бедному телохранителю Спарапета приходилось все время туго натягивать поводья.
За полком Вардана Мамиконяна следовала конница. Закаленные прошлыми испытаниями, всадники ее оправились и восстановили силы после отдыха. Вел конницу Гарегин Срзантцян.
Бодро двигались отряды народного ополчения, среди которых выделялся женский полк. Старшая госпожа поражала всех непостижимой неутомимостью, как физической, так и духовной. Еще большее изумление вызывал сам Вардан, который, разрешив женщинам принять участие в войне наравне с мужчинами, че воспротивился тому, чтобы в женский полк вступили не только его супруга и дочь, но и престарелая мать. Вардан видел в этом проявление того высокого воодушевления, ко юрог одно только и могло обеспечить победу.
Двигались отряды народного ополчения, возглавленые Аракэлом, дедом Абраамом, Хандут… Двигались так, словно шли на работу – молча, деловито. Обменивались иногда немногословными замечаниями – и снова шли, серьезно и спокойно.
Войско огибало восточное подножие Масиса, вытянувшись вдоль правого низкого берега Аракса. Солнце взошло и заиграло на шлемах, щитах и доспехах.
Вардан оглянулся назад и кивнул головой.
Воины оживились, сигнал передавался по рядам, и Манук, сдвинув назад Шлем, звучным голосом запел:
О лев, приди, о лев,
Приди, лев непобедимый,
День мщения настал,
Зовет он нас на бой!
Вскоре над каждым полком звенела его песня. А ополченцы слушали Сероба, запевшего протяжную песню пахаря.
Постепенно полки отрывались друг от друга. Конные проскакали вперед и, останавливаясь через определениые времени, поджидали отставшую пехоту.
Показались всадники, скакавшие навстречу передовому полку. Выяснилось, что это лазутчик Арандзар, очевидно, с важными сведениями. Весь покрытый пылью, обливаясь потом, он подлетел к Вардану, отдал воинский привет и, задыхаясь, доложил:
– Численность превышает двести тысяч… С армией идет весь «полк бессмертных», ядро конннцы и тяжеловооруженная пехота в большом количестве…
– Войско продолжает подходить или подтянулся весь тыл? – спросил Вардан.
– Разведчики говорят, что войску конца еще не видно… Я приказал, чтоб продолжали доставлять сведения.
Вардан задумался.
Его охватила тревога. Теперь, когда споры о том, как быть и что делaть кончились, пришла чреватая тягчайшими испытаниями необходимость действовать. Вардана смущала ответственность, которая была возложена на него и по его же собственному требованию. Что, если он потерпит поражение?.. Что, если неблагоприятное стечение обстоятельств вырвет у него из рук всякую возможность победы?.. Ведь тогда конец армянскому народу! Это означало бы, что пустыми и беспочвенными были все данчые им заверения Эти разуышления, эти псаытки приоткрыть завесу будущего рождали в ьзм непреодолимую потребность поговорить с людьми, разделяющими его мысли и также озабоченными судьбой родины.
