Вот и сейчас Вероника Павловна шла к Адику Лаубазанцу, чтобы поговорить с его родительницей. Растила Адика мать-одиночка Вилена Макбетовна, но ей помогали все остальные Лаубазанцы. Помощи не хватало, потому что Вилена, женщина крутозадая и вялая, все ждала, что к ней возвратится неверный и легкомысленный Хачик. А Хачик уже жил в Аргентине и преподавал там танго в ночных кабаре. Он был сказочно красив, женщины вешались ему на шею, но он не верил в бесплатную любовь. Поэтому уже построил себе небольшую гасиенду и проводил фиесту на кондиционированной веранде.
Вам может показаться, что в этой истории слишком много недействующих, но задействованных лиц. Я говорю о них больше, чем надо, а потом забуду.
Так вот, обещаю вам, что никого из них не забуду. Я не уверен, что всем найдется место на этих страницах.
Леша кратко гуднул, чтобы Вероника Павловна поняла, что это именно он. Вероника поняла это задолго до того, как он гуднул, и сердце ее странно замолотилось. С трудом она сделала вид, что ничего стоящего ее внимания не происходит. Мало ли кто ездит по нашим улицам? Честной девушке прохода нет!
— Подвезти? — спросил Леша, хотя ехал навстречу Веронике Павловне.
— Дойду сама.
— Может, скажешь, что ты на меня рассердилась? Или мне это показалось?
— Вам ничего не показалось, лицемер! — отрезала Вероника Павловна. — Я не желаю быть членом вашего гарема. Я думала... я ждала каждый день встречи с вами. Я думала, что я одна в вашем сердце, но вы сами признались в том, что я для вас не больше чем одна из знакомых, которых вы меняете, как загрязненные перчатки.
К этому времени машина остановилась и поехала задом, чтобы не отставать от Вероники Павловны.
— Я ничего не понимаю, — взмолился Леша. — Но у меня нет гарема. Вы можете проверить у меня в комнате.
— Гаремы у себя в комнате не держат, — сказала Вероника Павловна. — И не надо издеваться надо мной. Какой еще гарем в комнате!
Обиделась Вероника Павловна несусветно и принялась, окончательно разминувшись с Лешей, рассуждать, как честная девушка может отомстить такому донжуану и гаремному типу.
А когда такая целеустремленная девица, которая в унижении черпает высокое достоинство и потому должна быть унижена, стремится к мести, считай, что месть уже случилась, и ужасная.
* * *
Расстроенный Леша подъехал ко двору, в котором играл в шахматы дядя Преторий.
Он смотрел на доску, а за его спиной полукругом стояли клевреты, которые при каждом его ходе начинали цокать языками и восхищаться, что такой умный человек почтил своим присутствием их ничтожный двор. А напротив дяди Претория сидел совсем ничтожный человек Игнат Матвеевич, кандидат в мастера по шашкам, и совершал зевок за зевком. Дело в том, что он был должен дяде Преторию шестьсот долларов и не мог расплатиться иначе, как проигрывая ему по десять партий на дню. Уговор был обратный обычному. Награждался десятью долларами не выигравший, а проигравший, так что дядя Преторий был уверен, что на ближайшие дни у него будет постоянный достойный соперник, который всегда будет повержен после отчаянной борьбы.
Лешенька сказал машине:
— Подожди, дорогая.
Машина тихо ответила:
— Только недолго, дорогой.
И хоть мы с вами знаем, как работает магнитофон, впечатление было оглушительное. Сам Леша поддавался очарованию мягкого голоса. Поэтому ответил:
— Не беспокойся.
— Ах, кто к нам пожаловал, — обрадовался дядя Преторий. — Ты, оказывается, слово умеешь держать?
— Вы хотели покататься, — сказал Леша.
— Подожди, успеешь. Давай сначала в шахматы сыграем.
— А мне хотелось...
— А ну, Игнат, вали отсюда, не мешай.
Игнат встал и тихо сказал:
— Минус восемьдесят.
— Нет, семьдесят, в восьмой партии ты чуть было ничью не сделал, а ты ведь знаешь, как я этого не люблю.
Игнат был чуть горбат, податлив и азартен.
Леша смотрел на него и думал: «Неужели я тоже таким же буду? И сходство есть».
— На что играем? — спросил кто-то из клевретов, желая угодить патрону.
— Да, кстати! — Дядя Преторий был сама невинность. — Так просто даже Каспарян не играет. Он тоже деньги берет. Сколько хочешь с меня взять?
— А вы, если выиграете, машину отнимете? — спросил Леша?
— Слово нехорошее: отнимете! Я еще ни у кого ничего не отнял.
— А если я выиграю?
Толпа клевретов покатилась от хохота, поднимая тучи осенней пыли. Сухая осень выдалась в этом году.
— Если выиграешь, спрашивай что хочешь, любое желание.
— Нормально, — сказал Леша.
Он сел на еще теплый стул, оставшийся от Игната Матвеевича.
— Один из спорщиков, — произнес он, — всегда дурак, а другой подлец.
— Кто подлец? — удивился дядя Преторий.
— Это поэт Лермонтов сказал. В книге «Герой нашего времени».
— Про вас, Преторий Иваныч, — воскликнул кто-то из клевретов.
— Почему подлец? — настаивал дядя Преторий, покачиваясь на крепком стуле.
— Потому что знает, но спорит. А дурак не знает, а спорит.
— Лермонтов в шахматы играл? — догадался дядя Преторий.
— Играл.
И тут дядя Преторий хитро улыбнулся и заметил:
— Плохо играл, если Мартынов его пристрелил. Не надо было жульничать.
«Ой-ой-ой! — подумал Леша. — Придется быть осторожным!»
Не думайте, что Леша наивный и рассеянный гений. Ничего подобного. Тверже всего он усвоил жизненные уроки мамы, куда тверже, чем заветы Эйнштейна. Он отлично знал, что его заманили сюда, чтобы отобрать машину. Он даже мог угадать и воспроизвести ход мыслей своего оппонента. Одно дело — подослать Адика, который сам необразованный и учиться не желает. Другое дело — поставить машину, вызвать нужных людей, которые, конечно, не будут кричать, что машина на воде ходить не будет. Такие люди и в Христа камнями бросали, знаем мы таких недоверчивых. Настоящий большой, умный и богатый человек должен ходить, расставив локти и уши. Чтобы больно толкаться и внимательно слушать. Если два ребенка догадались, что этот Леша сделал машину, которая ходит на воде, как на бензине, если люди, с которыми он посоветовался, сообщили, что этот Леша уже ходил — и не раз — к пресловутому профессору Минцу, который в нашем городе главный ученый с мировым именем, если отбившийся от рук член семьи Гамлет Лаубазанц сказал про Лешу: «Куплинг далеко пойдет, меня обойдет, всех нас еще научит», значит, машину надо отбирать по возможности тихо, скромно, без драки и обид. Если захочет, этот Леша себе новую машину построит.
Леша все понимал, но понимал также, что такого противника, как Преторий Лаубазанц, лучше обезоружить. То есть использовать против него его же оружие. Он хочет обыграть меня в шахматы, он даже свидетелей собрал, хоть и послушных, но все же свидетелей, чтобы много людей видели, как он машину у Леши выиграет. А надо сделать так, чтобы эти свидетели увидели, как он Леше желание проиграл.
Поэтому Леша сел напротив грузного, одновременно лысого и черно-курчавого бандита и стал ждать его хода. Потому что такие люди, как Преторий, всегда берут себе белые фигуры. Они где-то прослышали, что у белых всегда преимущество, как у футболистов на своем заводском поле. Преторий пошел королевской пешкой. Просто.
Но никогда не надо недооценивать противника.
Смотри, ему уже подсовывают записочки со следующими ходами. А пишет их несчастный Игнат Матвеевич, что стоит в заднем ряду клевретов.
Конечно, Преторий Лаубазанц и его клевреты не подозревали, что у Леши, как особого изобретателя, память тоже особенная, да еще Леша ее себе улучшил, начертив мнемоническую суперсхему. Что это означает? Ничего особенного. Это принцип узелка на платке, который завязывает себе дедушка, чтобы вспомнить, что надо купить зубной порошок. Это запоминание телефона с помощью схожих цифр. Например, этот номер состоит из года рождения папы плюс номер квартиры Зойки...
Мнемоническая схема — это способ сразу находить связи между цифрами и номерами. Мозг находит им, пустым загогулинам, объяснения и связывает в систему. Данная суперсхема была нужна Леше позарез. Ведь ему теперь приходилось столько запоминать самому, что иначе бы голова лопнула. Хорошо богачам, у них есть компьютеры. Но ведь, как мы знаем, Леша Куплинг страшно бедный человек, и тетя у него бедная, и даже девушка, которая ему нравится, тоже бедная.
Как только дядя Преторий сделал свой третий ход, партия, сыгранная Лиленталем на турнире в Вологде в 1925 году, а затем неудачно повторенная Анандом в Тепловицах много лет спустя, потому что вспыльчивому Ананду захотелось обязательно завершить ее на тридцать втором ходу, легла в мозгу Леши как на ладони. И как бы Преторий ни суетился, ему не уйти от потери качества.
Качество Преторий потерял, как и предсказано, а в безнадежном уже положении Игнат Матвеевич принялся падать в обморок, но клевреты не дали ему этого сделать, потому что начали его бестолково бить, чтобы дядя Преторий сам их не побил.
