— Мы рождаемся в одиночестве и умираем одни, наедине со своими мыслями, — доктор подавил горестный вздох, сжал руку Генри, — это происходит с каждым. Слабое утешение, ты умираешь впервые, от этого страх и сметение. Теория знать это не практика испытать. Может, хоть мой поэтический слог хоть как-то успокоит вас:
Что там, за темнотой, холодной пустотой,За безграничным океаном смерти,А вдруг — цветущий луг, с пьянящею росой,Где можно отдохнуть от жизни круговерти.А может покидая этот мир,Мы открываем дверь в другие измеренья,Здесь рок судьбы — насмешник и сатир,Скрывающий от нас величье откровенья.Что там, за той незримою чертой,Что разделяет жизни явь от сна забвенья,Надеюсь я там чудный мир цветной,Дарующий надежду возрожденья.
— Но как не утешительны слова,Когда хлад смерти выстужает тело,Душа в комок, она ещё жива,«О господи, как мало я успела!»Сознание, окутанное страхом,кричит во мне «несправедливый приговор»!Как с жизнью распроститься так, единым махом!Как страшно! Больно! Мужеству позорИ пусть мне о бессмертии души,твердят давно, от сотворенья мирая знаю только эту жизнь, увы,и тщетно силюсь вспомнить то, что было.
— На смертном одре и мне удалось написать стихи, — Генри тяжело вздохнул. Он ждал от своего учителя чего-то другого, хотя сам не знал чего. Он прекрасно понимал, шаг в неизведанное придётся сделать самому и в этом нет помощников, какими бы знающими они ни были.
— Юлиан, дорогой мой, мы ещё встретимся с вами когданибудь?
— Это я тебе гарантирую, — сдерживая дрожь голоса, заверил Юлиан, — пусть не смущает и не разрчаровывает тебя то, что ты переходишь на другой уровень существования. Пусть радость озарит твою душу, ведь начинается новый виток, розовый мир ждёт тебя. Значит, одна ступень пройдена. Для многих она остаётся на тысячелетия, гордись тем, что ты не из их числа. До встречи, мой мальчик, в том что она произойдёт я ни на йоту не сомневаюсь.
Ученик уже ничего не ответил своему учителю. ГЕНРИ УМЕР.
Виола захлебнулась рыданиями и, встав на колени, припала к руке Генри. Юлиан, с суровым, окаменевшим лицом, стоял, не признося ни слова. Эти двое потеряли самого любимого человека на свете и слова утешения, какими бы искренними они ни были, ничем не могли облегчить их душевных мук. Когда слёз уже не было, Виола повернула к Юлиану заплаканное лицо:
— До конца своих дней я буду помнить о том горе, которое мне пришлось пережить, — держа руку Генри, тихо сказала Виола, — скажите, после моей смерти мы встретимся с ним?
— Всё может быть, дитя моё, всё может быть. Нельзя забыть о горе, надо научиться жить с ним. Смерть— вечная загадка, ей нет объяснений и невсегда сразу приходит понимание. Голубушка моя, ты сильная девочка и сможешь приодолеть всё. И если сейчас твоё сердце разрывается от горя, то скоро всё пройдёт. Ты молодая, полная жизни и у тебя много дел впереди. Соберись с силами, лучшая память для мёртвых — наши жизни. Хочу сказать тебе одно, отпусти его, не терзай ни себя, ни его. Пусть уходит с миром и теплотой твоей души. Он уже далеко отсюда, его душа отправилась на поиски своего пристанища. Этот крохотный сгусток энергии летит сейчас в огромном пространстве. Крохотная птичка калибри, живущая на другом континете, весит всего двадцать один грамм. Когда человек умирает, он становиться легче на 21 грамм. Может, столько и весит человеческая душа? Отпусти эту кроху, пусть летит к свету надежды.
Генри показалось, что он пришёл в себя. Он отчётливо видел всю комнату, Виолу, с заплаканным лицом, Юлиана. Виола что-то говрила, шевеля губами, но как Генри не напрягал слух, не мог разобрать ни слова. Полный вакуум, тишина, которую не нарушал ни один звук. «Может, я потерял слух?» мелькнула мысль. Попытка поднять руки, чтобы прикоснуться к любимой была тщетной. «Господи, неужели я парализован и осталась только способность мыслить?! Сколько я буду пребывать в таком состоянии минуты, часы, дни?!». Он сосредоточился, чтобы выйти в астрал, но и этого не удавалось. «Да что же это такое?! Неужели вот так всё и происходит?! Я вижу каждую вещь в комнате трёхмерным виденьем, ни одна чёрточка не ускользает от моего взгляда. Значит, я буду знать, что меня поедают черви, тупо уставившись в крышку гроба?! Какой ужас, чудовищна эта беспомощность! Господи, помоги мне преодолеть этот страх! Как тяжело быть в неизвесности! Почему я не спросил ни у Шалтира, ни у Юлиана как это всё происходит?».
«А может, я смогу тебе помочь?» раздался знакомый голос, который Генри слышал уже неоднократно. Этот властный, спокойный и уверенный голос, так часто появлявшийся в самый нужный момент и никогда не подводивший. Но кому он принадлежал, Генри не знал. «Кто ты, где ты?» спросил Генри. «Теперь ты сможешь не только слышать меня, но и видеть. Я здесь, пришло время для нашего знакомства». — «Значит, я умер, перешёл границу земной жизни. Я рад, что не один в этот миг». — «Ты прав, увидеть меня воочию удаётся в редких случаях. Не всегда мой приход сопровождает смерть. Мы приходим ко многим и в другие, судьбоносные моменты их жизни. Нам разешено помогать людям, а как иначе? Для того мы и существуем, но не каждому, к сожалению для нас, удаётся жить так, чтобы и им дали разрешение общаться с нами. Люди сами должны стремиться к тому, чтобы увидеть своего ангела и тогда им будет легче жить, жить так, чтобы не было стыдно в час, когда они предстанут пред господом. Ну, давай знакомиться?».
Астральное зрение Генри проявилось и он увидел возле своей кровати большой энергетический сгусток, в котором была чётко видна почти реальная человеческая фигура. Это был мужчина, приблизительно одного возраста с Генри. Мужчина был одет в облегающий костюм серебристого цвета. Такие костюмы Генри видел, когда он вместе с Шалтиром и Юлианом путешествовали в будущем. Правильные черты лица мужской красоты, тёмно-синие глаза. Если говорить о Вечности, то она, скорее всего, начинается именно с таких глаз, встречающих тебя добрым, приветливым взглядом. В присутствии этот человека Генри чувствовал себя защищённым и понятым. «Ты помощник смерти» мысленно сказало сознание Радужного Адепта. «У смерти нет помощников. Все, кто работают на неё, есть частичкм её самой и только. Я — твой земной ангел. Ты скоро отправишся по яркому лучу в другой мир. В этом переходе я твой союзник и проводник на новую ступень земного рождения». «Ангел мой, ангел-хранитель. Разве не в твоей власти было уберечь меня от такого быстрого конца? Как мне хочется остаться в этой плоти, с теми, кем я дорожил, кого я любил и кто любил меня». «Это упрёк или просьба?» голос Ангела звучал прямо в душе Генри, как звонкое и неожиданно счастливое эхо. «Это просто размышления, всё что мне осталось. Я знаю, ничего нельзя исправить и моё физическое тело уже начало остывать». Ангел опустил глаза, давая понять, что Генри не ошибается. «Да, итог этой твоей жизни подведён и пусть тебя не печалит столь ранный уход. Ты молод по земным человеческим меркам. Напомню слова твоего учителя: „главное не что ты делаешь, а как ты это делаешь, не сколько ты прожил, а сколько истин тебе удалось понять“. Своё будущее ты сформировал в этом настоящем и свой ранний уход из голубого мира ты приблизил сам. Нельзя игнорировать явные знаки судьбы, часто попадавшие тебе на пути. хитрое, скрупулёзно продуманное дьявольское увещевание заставило тебя поменять своё предназначение на обычный жизненный комфорт. Твой выбор был очевиден и подвергал опасности тех, кому не предоставлялась возможность заглянуть за кулисы театра Основ Мироздания. Ты был обязан быть сильным и одиноким, тогда бы зло не подняло так высоко голову». «Я не пойму, в чём же моя вина?». «У тебя будет время ответить на этот вопрос. Не все истины должен знать человек, пока не осознает хотя бы те, которые ему уже известны. Я помогу тебе перевернуть эту страницу жизни и с удовольствием покажу, что находится за чертой, разделяющей этот мир от других миров. Это твоя первая смерть в земном мире. Когда придёт срок для новой жизни ты без труда вспомнишь, кем ты был в этой». «Так происходит с каждым?» «Невсегда, кому-то это дано, но в большинстве случаев, люди почти ничего не помнят. Ангел сопровождения приходит к тому, кто добивался его помощи», «А разве это не само собой разумеющееся?» «Нет. Ну, конечно же, ангелы есть у всех, но некоторым из них приходится бессильно наблюдать, как люди совершают глупейшие ошибки, тем самым отодвигая себя от кладовой мудрости Вселенной». «А почему же вы не вмешиваетесь?» «Человек должен сам захотеть этого. Только его вера в нас и существование высших сил даёт нам право стать ему помощником и подсказчиком. Вера — нить, связывающая человека с господом, а мы — волокна, составляющие её. Пора, я буду рядом».
