— Сволочь, проехала светофор! — сказал Фэрт.
Ламберт тер колено и, не отрывая глаз, следил через окно, как водитель желтого «корвета» пытался сохранить управление маленьким автомобилем. Через минуту «корвет» промчался вниз по Джорджии к парку Стенли, проскользнув в небольшую щель, образовавшуюся в плотном потоке машин.
Ламберт наклонился вперед, включив сирену и мигалку. «Корвет» занесло, когда он круто срезал три полосы, чтобы повернуть на однополосную дорогу, которая шла вокруг парка.
— Ты знаешь, какая разница между «корветом» и кактусом? — спросил Ламберт.
Фэрт не ответил, сосредоточившись на управлении машиной.
— У кактуса шипы снаружи, — сказал Ламберт.
Фэрт свернул в парк. Они проскочили мимо бледно-коричневого склада, наклонных крыш Ванкуверского королевского яхт-клуба и сотен пришвартованных парусных судов с мягко качающимся лесом мачт.
За сотню ярдов перед ними «корвет» вдруг сделал лихой разворот и остановился. Водитель был еще в машине, когда они поравнялись с ним. Сирена «аспена» стонала и визжала, мигалки тяжело вращались и вспыхивали. Ламберт подъехал и выключил сирену. Он и Фэрт вышли из своего служебного автомобиля и подошли к «корвету». Водитель откинулся назад на сиденье, заложив руки за голову. Его лицо скрывали большие зеркальные солнечные очки. На нем была пара мини-наушников.
Фэрт потянул штепсель, голова мужчины дернулась, и солнечные лучи вспыхнули в серебряных линзах очков.
— Не будете ли вы добры выйти из автомобиля, сэр, — сказал Ламберт.
— Да, конечно. — Мужчина неловко выбрался из «корвета». Он улыбнулся и сказал: — Эй, я Лэрри Снэп. Есть проблема?
— Могу я посмотреть ваши водительские права?
Снэп передал права.
— Гонки на черный пояс? — спросил он. — Вам что-нибудь это говорит?
— Вы проехали на красный свет там, на пересечении Денман и Джорджии, — сказал Ламберт.
— Я?!
— А почему же, вы думаете, мы гнались за вами?
— Гнались за мной? — Лэрри Снэп удивился, перевел взгляд с Фэрта на Ламберта и обратно, будто подозревая, что они шутят.
— Вы не слышали сирену?
— Я был в наушниках. Прослушивал пленку. И уже получил много предупреждений, — просительно сказал он. — Еще один прокол окончательно лишит меня прав.
Фэрт раскрыл записную книжку и достал ручку.
— Сойдемся на нескольких талонах Спрингстин?
В книжке Фэрта оставалось пять талонов. Это было вполне приемлемо.
Лэрри Снэп поднял руки.
— Если я не могу управлять машиной, черт возьми, может, я смогу объяснить причину штрафа за мою маленькую птичку? — пошутил он.
— Всего хорошего. — Фэрт повернулся к нему спиной.
— А вам, парни, дважды всего хорошего, — сказал Лэрри Снэп. По-видимому, он хотел сказать, что они не должны держать на него зла.
Теперь, когда они оказались в парке, у Фэрта и Ламберта не стало выбора, и они медленно проехали мимо арки Ламбермана и бассейна Парк-Боард, который был полон песка и мусора. С дороги открывался широкий вид на горы северного побережья и внутреннюю часть гавани. Ламберт увидел, как по дороге движется автобус, подобно ярко-оранжевому морскому жуку, и показал на него Фэрту. Затем они пересекли виадук, откуда хорошо был виден мост Львиные ворота. Здесь под сенью деревьев было прохладно, тем более что со стороны океана дул легкий бриз. Ламберт взглянул на часы. При той скорости, с которой они ехали, вернуться на Мэйн, 312 удастся лишь к концу смены. Они медленно миновали поворот на второй пляж и модный ресторан со стеклянным куполом.
— Ты когда-нибудь обедал здесь? — спросил Фэрт.
— Никогда.
— Я слышал, что кухня тут хорошая, но обслуживание паршивое. — Он замолчал, задумавшись. — А может, это мне говорили о другом ресторане, не помню.
Девушка в желтом бикини выбежала из редкой полосы деревьев, которая отделяла дорогу от стены набережной и океана. Ламберт подумал, что желтый цвет как нельзя лучше подходит для солнечного дня. Девушка помахала ему. Удивленный, он приподнялся на сиденье и помахал в ответ. Девушка закричала и побежала за автомобилем.
Фэрт выехал на боковую дорогу.
— Ты что, всех здесь знаешь? — спросил он, смотря в зеркало заднего вида.
— Пока нет, — ответил он, — но думаю, должен узнать, во всяком случае ту, в которую уже успел влюбиться.
Девушка, тяжело дыша, поравнялась с машиной. Ей было лет девятнадцать. Кожа у нее была золотисто-коричневой, на носу — небольшая россыпь веснушек. Ламберт заглянул в ее темно-зеленые глаза, и то, что он увидел в них, заставило его понять: это не флирт. Для остановки машины у нее были достаточно веские причины. Он открыл дверь и вышел из «аспена».
Глава 18
Эдди Оруэлл и Джудит Ландстром сидели бок о бок на матово-черных мягких стульях в вегетарианском баре спортзала, принадлежавшего Оруэллу. Перед Эдди выстроились три высоких стакана тепловатой воды и один маленький с морковным соком. На полированной деревянной стойке рядом с соком стоял бумажный стаканчик, в котором лежала его дневная доза витаминов. Оруэлл взял стаканчик и слегка потряс им. Витамины зашуршали на дне стаканчика. Он высыпал содержимое в ладонь и начал глотать таблетки одну за другой, запивая их водой.
Джудит неторопливо потягивала молоко, наблюдая за ним. Оруэлл только что закончил выжимание штанги, набрав две тонны. Кровь стучала у него в висках. Кровь судорожно бежала по напряженному телу. Джудит видела круглые мышцы, проступавшие сквозь спортивный костюм, чувствовала запах его разгоряченного тела. Запах был приятный. Ощущала его нервозность и возбуждение. Уже месяц они не встречались. Джудит очень скучала по Оруэллу. Но гордость не позволяла ей первой подать голос.
Теперь наконец Оруэлл сам позвонил ей.
У обоих обеденный перерыв. Джудит была в летней форме: белая блузка, синяя юбка и белые босоножки на низком каблуке. Синяя кожаная сумочка лежала рядом, на стуле. В баре кроме них и бармена, поглощенного чтением спортивного журнала, никого не было. Оруэлл наконец проглотил все свои витамины и, сжав бумажный стаканчик, смял его. Выпил еще немного воды и шумно сглотнул. Он никогда не умел извиняться, хотя чувствовал себя неловким и скучным. Тишина, повисшая меж ними, казалось, обрела вес. И Джудит решила, что пора приступать к делу.
— Сегодня утром… — начала она.
— Да? — Оруэлл внимательно посмотрел на нее.
— Работа на бензоколонке, оказывается, тоже опасна, хотя все сначала и было очень мило.
Оруэлл нахмурился, осушил третий стакан тепловатой воды, вытер пот с лица пушистым серым рукавом, сказал:
— Это был «транс-ам». Черный, с солнечной крышей и тонированным ветровым стеклом. А впереди на его капоте большой орел.
Джудит кивнула. Как большинство полицейских, Эдди знал марки всех машин.
— И счетчик был на нуле?
— Нет. Он припарковался у пожарного крана.
Оруэлл стал еще более хмурым.
— Не разрешай им этого делать.
В стакан с морковным соком была воткнута веточка сельдерея. Он отщипывал от нее по одному листочку.
— Я выписывала квитанцию, когда появился этот парень, — пояснила Джудит. — Высокий, лет под тридцать, хорошо сложен. Он присел на бампер, скрестил руки на груди и уставился на меня.
— Он ничего не говорил, просто сидел и смотрел?
— Показывал мне свою волосатую грудь. И все свои золотые цепочки. Я закончила выписывать квитанцию и подошла к машине, чтобы сунуть ее под щетки. Вот тогда-то он скатился с капота и протянул руку. Я подала ему квитанцию. «Ты знаешь, что я сейчас с этим сделаю?» — спросил он довольно приятным голосом и, как мне показалось, шутливо. Я покачала головой, стараясь быть осторожной и не вступать в разговор.
Джудит улыбнулась при воспоминании об этом.
— Через три секунды, — продолжала она, — он сложил из квитанции симпатичного маленького дракончика с лапами, крыльями, длинным изогнутым хвостом и всем, что полагается иметь дракончику.
— Лучше бы он так же быстро платил штрафы, — сказал Эдди.
— У меня создалось впечатление, что этого-то он как раз делать и не будет. — Они слизнула каплю молока с верхней губы. В конце концов, то, что произошло с квитанцией после того, как она вручила водителю, ее не касалось.
Оруэлл посмотрел на часы над баром. Через двадцать минут он должен встретиться с Ферли Спирсом, но, видимо, придется опоздать. И возможно, намного, раз Джудит в хорошем настроении. Он взял стакан с морковным соком, выпил его до дна и скорчил гримасу.
— В чем дело? — спросила Джудит.
— Очень противный напиток. Впрочем, он всегда противный, наверное, такой, каким и должен быть.
— Зачем же ты его пьешь?
— Потому что он полезный.
— Полезней, чем сырая морковь?
— Сырая морковь? А ты знаешь, сколько надо моркови, чтобы получить один стакан сока? — спросил Оруэлл.
