— Кхе, кхе, — я вздрогнул, буквально отскакивая от двери. — Не знала, что у меня сын вуайерист.
Мама, возникшая в проёме двери, многозначительно уставилась на мои брюки.
— Ты что здесь делаешь?
— Я выполняю свой материнский долг.
Всегда знал, что у маман хорошее чувство юмора.
Мы прошли в гостиную. На столе стояло несколько пластиковых пакетов. Я удивленно приподнял бровь.
— В мою родительскую обязанность входит оградить моего сына от дальнейших проблем. Если бы я не примчалась сюда, как только забрезжил рассвет, то здесь можно было обнаружить бездыханный женский труп.
— Труп? — мое лицо вытянулось.
— Конечно, Никита, труп, — мама сокрушенно покачала головой. — Как ты мог оставить больную девушку одну? У неё температура под сорок.
Черт, я даже и не подумал об этом. Мама права — я идиот. Уехал сразу, оставив девчонку одну. Да и в больнице при выписке ничего не разузнал. Серьёзный взрослый мужик никогда так не поступит. Одно только оправдывало — все, что касалось Эвелины, напрочь сносило мне мозги.
Мама начала распаковывать сумки. На свет показались какие-то упаковки лекарств, склянки.
— И ещё я купила ингредиенты для супа, Никит. Сам сваришь. Мне надо ехать.
— Ты чего? Откуда я знаю, как супы варить? Да и вообще...
Возмущённый взгляд матери прервал мою тираду.
— Девочке надо набираться сил. А у меня бизнес, и нет времени на твоих, так называемых, клиенток. В конце концов, ты ее притащил сюда, ты и заботься о ней. И да, вот ещё... — маман покопалась в одном из пакетов, и моему взору явилась упаковка презервативов.
— Ну это уж слишком!
— Не слишком, Никита. Я не хочу, чтобы мой сын полжизни выплачивал алименты.
По-видимому, по моим раздувающимся ноздрям матушка поняла, что я готов взорваться. Она подхватила свою дамскую сумочку и направилась к выходу. Уже стоя в дверях, сказала:
— Положи курицу в кастрюлю. Вари часа два. Соль по вкусу. Лук, морковь, — мама пожала плечами. — Ничего сложного, сына.
Она послала воздушный поцелуй и исчезла за дверью, оставив меня в растерянности стоять посередине комнаты.
— Конечно, клиентка, — пробормотал я. — Кто же ещё...
Мой взгляд остановился на коробке с презервативами, лежавшей на столе.
Твою ж за ногу, почесав затылок, я понёс продукты на кухню.
Да не буду я ничего готовить! Как будто нельзя было купить готовый суп. Что за бред!
Пока я на чем свет стоит ругал всех и вся, руки сами достали какую-то кастрюлю. Наполнили ее до краев водой. Я только надеялся, что курица будет ощипанная. Кто знает мою матушку — она любительница покупать продукты на местном рынке. Никогда не забуду несчастного запеченного поросёнка, грустно глядевшего на меня из духовки. Мне было тогда лет шесть.
Курица хоть и была не очень большого размера, но мне пришлось отлить из кастрюли значительное количество воды. Я достал пару морковок. Интересно, а зелень от неё тоже надо бросать в суп? Помнил, что, когда ел куриный бульон, там тоже плавало что-то зеленое. На всякий случай нарубил ботву помельче и бросил в кастрюлю. С самой морковью пришлось изрядно повозиться. Вот как эти женщины ее чистят? После того, как я снял ножом шкурку с моркови, понял, что двух будет недостаточно. Пришлось достать ещё парочку. Ну и конечно же, добавил ещё зелени. Теперь самое главное — это почистить и порезать лук.
Я видел маму плачущей много раз во время этого процесса. Может быть, завязать лицо какой-нибудь тряпкой или полотенцем и попробовать порезать лук наощупь?
Эта идея мне понравилась. Я бросился в ванную комнату и только там, мельком глянув в зеркало, сообразил, что до сих пор в костюме. Черт побери, мой костюм от «Бриони»!
Надеясь, что ещё не поздно, я сбросил с себя пиджак и рубашку, оставшись обнаженным по пояс. Взяв полотенце, я вернулся на кухню. Перед тем как завязать глаза, положил перед собой разделочную доску и нож так, чтобы я мог безошибочно их найти с закрытыми глазами.
Вздохнул, мысленно перекрестился.
Казалось, едкий запах лука проникает сквозь поры. Во всяком случае, намотанное на моё лицо полотенце, помогало слабо. Удивляюсь бабской выдержке. Если я когда-либо женюсь, то за один такой подвиг, как резка лука, буду носить супругу на руках. Я громко всхлипнул, ещё и ещё раз...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 22. ЭВЕЛИНА.
Господи, какая жара! Словно я была в аду. Похоже, во сне именно там и находилась, поэтому мне виделись какие-то кошмары. Еле разлепила веки. Где это я? Хотела вскочить, но не тут-то было. Голова закружилась. Воспоминания тревожной волной начали накатывать на меня словно морские волны во время прилива.
Побег из дома, дурацкая авария, больничная палата, папочка с этой мегерой и... Никита. Остальное я помнила вообще смутно. Я спала, потом пришла эта странная тётка ростом с вершок. Боже!
Вспомнила. И тут же почувствовала дополнительный жар, бросившийся мне в лицо. Помню себя голой, и она, Зоя, кажется, моет меня и потом обтирает полотенцем. Я закрыла лицо руками. Лишь бы никого больше не видеть.
Не знаю, сколько я так сидела, если бы не услышала чей-то всхлип. Кто в доме? Мать Никиты?
Всхлип повторился. Она плачет? Что-то произошло?
Я слезла с кровати, быстро прошла к двери и распахнула ее.
Хорошо, что я держалась рукой за косяк.
Прямо передо мной стоял полуголый мужик с махровым тюрбаном на голове, закрывающим также и всё его лицо. Именно этот человек и издавал эти странные звуки. В руках у него был нож.
Я ахнула. Мужчина на миг прекратил что-что там резать, мотнул головой. Тюрбан размотался, и полотенце упало на пол.
— Никита?
Он не мог видеть меня. Его глаза были крепко зажмурены, и по лицу его текли слезы. Теперь я поняла почему, потому что и мои глаза начало пощипывать от лука.
Момент был комичным. Почти. Потому что при виде обнаженного торса Никиты у меня вдруг спазмом перехватило горло.
Он что-то сердито промычал, выругался, тыльной стороной ладони утёр слезы и уставился на меня немигающим взором. Сначала я даже не поняла, чем привлекла его внимание, и только потом до меня дошло.
На мне была только тонкая белая футболка. Никиты. Которая доставала только чуть ниже середины бёдер. Я глянула вниз. Ох, мои соски торчали как крупные земляничины.
Никита не мог не заметить их.
— Ой, извини, — пробормотала я. Совершенно не знала, что говорить. — Не хотела тебе мешать.
— Чертов лук... Ты мне вовсе не мешаешь, — он наконец-то отвёл взгляд от моей груди. — Почти... Проклятый суп...
Он отбросил нож в сторону и шагнул ко мне. Я попятилась к двери, но Никита, протянув руку куда-то над моим плечом, снял с крючка халат. Протянул мне.
— Оденься.
Я фыркнула. А сам-то одеться не хочет?
Мужчина, словно прочитав мои мысли, оглядел себя.
— Черт! — и начал снимать с себя брюки.
— Что здесь, в конце концов, происходит? — не выдержала я.
Никита на миг остановился. Затем, словно сообразив, что делает что-то не так, схватил с пола полотенце и прикрылся им.
— Я сам не знаю. Прости. Правда.
Теперь он улыбался, хотя и видно было, что ему неловко.
— Тут моя мама приезжала и, как обычно, раскомандовалась, — он кивнул в сторону плиты. — Велела мне варить суп, а сама уехала. Между прочим, для тебя суп.
О, мама молодец. Огонь-женщина. С таких стоит брать пример.
Хмыкнув, я протянула халат Никите.
— По-моему, тебе это нужнее.
Подошла к плите и, заглянув в кастрюлю, ахнула.
— Это щи? А что же ты не включил газ? Или это новый метод приготовления супов? Так называемая холодная похлебка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина заметно приуныл.
— Вот мне и нужна твоя помощь. Вы, женщины, знаете, как готовить пищу. Вообще-то это должен быть куриный бульон.
Я пожала плечами.
— Ты ошибаешься. В жизни ничем подобным не занималась. У нас всегда была кухарка. И горничная. Но... — я смилостивилась. — Нам может помочь обыкновенный поисковик. Давай свой телефон.
