По моим предположениям, лесники должны были успеть обшарить все вагоны отбывшего поезда, проводить парочку автобусов, и теперь как раз возвращались к дому корейца, уверяя друг друга, что я уже нагулялась и сижу за самоваром. Может, так оно и было, а может, они еще пробежались по лесополосе, главное, что ни на железнодорожном вокзале, ни на автостанции я их не встретила и спокойно укатила в Москву.
– Ты меня случайно застала. Срочный вызов. Хорошо выглядишь, проживание за городом пошло тебе на пользу.
– Компьютер включен? – остановила я суетящуюся Пенелопу, схватив ее за руку.
– Что?.. Да, он у меня всегда включен. Извини, я должна выйти из дома через семь минут, у меня репутация пунктуального человека, и я не собираюсь ею рисковать. К тому же моя помощница беременна, теперь придется некоторое время работать одной.
– А я сгожусь?
– Конечно, я тебя с удовольствием обучу стирке грязного белья, как только ты станешь совершеннолетней, а пока…
– Две минуты. Я посижу за твоим компьютером две минуты.
– Нет.
– Минуту сорок.
– Нет!
– Ну почему?!
– Потому что я никому не разрешаю рыться в моих документах, это раз. Потому что я тебе не доверяю, это два. Потому что ты наверняка сбежала, и любой контакт с тобой чреват тяжелыми для меня последствиями. Это три. Хватит?
– Я отправила по электронной почте очень важную информацию. Вот по этому адресу, – провожу перед лицом Пенелопы ее карточкой. – Эта информация моя, я избавлю тебя от тяжелых последствий по ее хранению и разгадыванию, если подаришь мне дискету.
Пенелопа несколько секунд напряженно всматривается в мое лицо. Я не отвожу глаз.
– Ты знаешь, что в жизни все имеет причину и следствие? – интересуется Пенелопа.
– Да. Я уже взрослая девочка. Умею сопоставлять.
– Тогда пошли.
Она ведет меня через приемную в свой кабинет, толчком усаживает в кресло перед компьютером и ждет, стоя рядом.
– Хочешь поучаствовать? – я еще надеюсь на полную конфиденциальность, но, похоже, зря.
– Если тебе нужна дискета, значит, ты собираешься скопировать свое сообщение, после чего уничтожишь его в моей почте. Это придаст тебе уверенность в некоторой защищенности, но это и будет ошибкой.
– Почему это?
– Потому что, пока твоя информация лежит у меня в компьютере, ею могу распоряжаться только я. А как только ты материализуешь наличие этой информации, как только ты запрешь ее в надежде бо́льшей сохранности в заветный сундучок с замочком, тебя ждет множество проблем по захоронению сокровища.
– Пенелопа! – восторженно замечаю я. – Ты тоже любишь сказки!
– Нет. Я ненавижу сказки. Я просто умею сопоставлять причину и следствие. Как только ты перегонишь свою тайну на дискету, появится много-много проблем по захоронению этой совершенно материальной вещи. Будешь носить ее на себе? Впадать в такую зависимость от предмета смешно, тем более что его легко обнаружить при обыске. Положишь в банк? У тебя останется ключик, который тоже потом придется прятать. Зароешь под деревом в саду? Для этого нужна лопата, а потом наступит вероятностный аспект – сколько собак, туристов и кладоискателей захотят рыть ямку под этим деревом?
– А я… А я положу дискету в конверт и отправлю по почте. До востребования!
– Кому?
– Себе… Или тебе.
– «Три с минусом», что вполне сносно для дилетантки. Ладно, подвинься, я наберу код.
– Спасибо большое, – я с облегчением перевожу дух. – Теперь ты отвернись, я наберу код.
Через пару минут Пенелопа за руку подвела меня к стойке со смешными фигурками из зеленого камня.
– Это мой главный тест, – сказала она. – Выбирай, какая тебе больше всего нравится.
Я начала осмотр сверху, потом присела, дольше всех рассматривала на нижней полочке собаку, ухватившую себя за хвост. Выпрямилась.
– Никакая.
– Что, ни одна не нравится? – удивилась Пенелопа.
– Ни одна. Пенелопа, ты едешь на… на стирку?
– Хорошо сказала. Да, у меня небольшое, вполне безопасное и хорошо оплачиваемое дельце. Часа на полтора. Жена дорогого купца забеременела, пока муж был в командировке.
– Возьми меня с собой.
– Выбери фигурку.
– Собака, играющая с хвостом.
– Так я и знала. Поехали.
Мы попали в пробку на Кольцевой. К затяжным пятнадцати минутам Пенелопа раздраженно прибавила те одиннадцать, которые она потратила на меня в прачечной.
– Не разговаривай таким тоном, я еще у тебя не работаю!
– Значит, вообще бесполезно тратишь мое время. Сколько джипов нас обогнали?
– Четыре, – я поправила зеркальце и посмотрела в него на дорогу сзади.
– Правильно. А пятый не хочет.
– Он с Сухаревки не хочет.
– И опять – правильно. Ты наблюдательная девочка.
– Да нет, Леони всегда говорила, что я – солоха, просто у меня нервная реакция на джипы, потому что на них ездит команда братьев Мазарини.
– Кстати, тот брат, который Игорь Анатольевич, сделал мне заказ. Большую сумму денег за координаты его сестры. Если найду это место за неделю – десять тысяч долларов. Я не знаю твоих ближайших планов, поэтому хочу спросить: мне делать двойную змею?
– Делать, – киваю я с готовностью к любым приключениям, – а что это такое?
– Через полкилометра будет поворот с заездом на мост. Я могу оторваться от джипа восьмеркой по встречной полосе, это чревато большим штрафом, если засекут, но я оторвусь. Думай быстрей. Осталось двести метров. Ты хочешь, чтобы братья твоей новой мачехи узнали, где она?
– Хочу, но не сейчас! – кричу я, и Пенелопа резко выворачивает руль влево.
Когда стрелка спидометра опустилась до семидесяти, я перевела дух и попросила остановиться.
– Испугалась или укачало?
– Нет. Боюсь уписаться.
Пенелопа вышла со мной из машины. Повалил снег. Я не стала отходить далеко от дороги.
– Не сейчас, а когда? – спросила Пенелопа, отлавливая снежинки.
– Не знаю. – Присев, я обнаружила, что земля пахнет. И снег на ней – пахнет. – Почему они обратились к тебе? – спросила я, натягивая джинсы.
– Имею достойную репутацию по отмыванию грязи. Но, зная этот контингент, могу поспорить, что они вышли на меня через тебя. Такие люди всегда сначала подходят к делу документально: кто, где, когда и насколько привлекался. Первым делом они ищут слабые места, пытаются получить данные из официальных следственных дел и только потом, когда не получается, цепляют «хвост». Из вашей недавно рожденной молодой семьи привлекалась именно ты, а освидетельствование твоей вменяемости проводила я. Хотя…
– Можно я поведу машину?
– Нельзя. Пристегнись. Я вспомнила этих братьев, как только увидела, а вот узнали меня они или нет?.. Несколько лет назад по уголовному делу братья купили невменяемость у старшего судебного эксперта, а я была младшим судебным экспертом.
– И что?
– Ничего. Братья «вылечились», я ушла из органов, защитила кандидатскую, и теперь меня приглашают как консультанта на три дня в неделю. Не оглядывайся, сзади чисто. Приехали.
– Кто-кто в теремочке живет? – пробормотала я, выходя из машины и разглядывая шикарные хоромы. – Кто-кто в невысоком живет?
Мы осмотрелись на предмет звонка или хотя бы дверной ручки на массивных воротах, но обнаружили только поворачивающуюся видеокамеру. Что-то щелкнуло, из динамика под камерой приглушенный женский голос произнес, словно боясь разбудить: «Слуш-ш-шаю…»
– Прачка по вызову, – доложила Пенелопа и добавила: – С помощницей.
В воротах, жужжа, открылась калитка. В дверях особняка стояла маленькая и худая до обвисшей кожи под глазами и у рта старушка. Она чуть поклонилась и закрыла за нами дверь.
– Вот и мышка-норушка, – шепнула я Пенелопе в огромном холле с камином и воздушными лестницами, полукругом уходящими наверх.
Послышался стук каблучков, я собралась было продолжить перечисление жителей теремка, но появившаяся женщина если и была когда-то лягушкой-квакушкой, то к нашему посещению уже успела привыкнуть и к сожжению своей лягушачьей шкурки, и к гордой красоте, появившейся после этого сожжения.
– Вы опоздали, – нервно заметила она, терзая в руках платочек.
Пенелопа покосилась на меня осуждающе. Я пожала плечами, сняла куртку, расшнуровала и сбросила ботинки, пошла к камину, прихватив по дороге кресло, и хотя с трудом, но доволокла его колесиками по ковру, развернула и устроилась с полным кайфом, подсунув промокшие ноги к огню.
– Извините, это дело совершенно конфиденциальное, – возмутилась было моим поведением хозяйка, но Пенелопа начальственным тоном заявила, что я – ее помощница, специалист по брачным отношениям.
– Я думала, это ваш ребенок, – перешла на шепот хозяйка, – я хотела предложить девочке послушать в другой комнате музыку…
– Она лучше меня разбирается в несчастливых браках, пусть остается.
– То есть, – шепот приобрел оттенок ужаса, – это ваша работница?!.
