Макс на миг задумался, потом рывком притянул меня к себе и сделал селфи:
— Ты права. Пусть наслаждаются, — отправил письмо и бросил телефон на приборную панель.
— А ты действительно вырос, — я провела кончиками пальцев по его щеке, — прежний Макс бы истерил и все крушил на своем пути.
— Тебя послушать, так я раньше истеричкой был.
— Ты был несносным. Но я тебя и тогда любила, — придвинулась к нему ближе и поцеловала, млея от ощущений.
Макс отстранился:
— Ты любишь утехи в машине, среди неудобного барахла, с возможностью проезжающих мимо тачек с любопытными людишками?
— Нет.
— Тогда не трогай меня, — кровожадно улыбнулся, — а то я за себя не ручаюсь. Я еще слишком зол и горю желанием надавать тебе по заднице, за то, что сбежала к своему Олегу.
Я с сомнением посмотрела на заднее сиденье:
— Хм, в принципе, не так уж и плохо. Если постараться, то вполне можно устроиться. Ногу, например можно поставить люда, — похлопала по спинке переднего сиденья.
— Яна, — прорычал он, — ты меня провоцируешь?
— О, да, — подмигнула я и, выскочив из машины, быстренько перебралась на заднее сидение, — тебя долго ждать? Я сейчас передумаю.
— Я тебе передумаю, — рассмеялся он и отправился следом.
Мы целовались как ненормальные, пытаясь друг с друга стащить одежду, устроиться на неудобном сиденье.
— Погоди, — прохрипел он, — то есть, ты точно больше с Олегом своим ничего общего не имеешь?
— Нет, — я боролось с ремнем на его джинсах.
— Точно? То есть ты больше не его невеста?
— Нет, — Ремень не поддавался, я сердилась, а Ершов не хотел мне помочь. Продолжал доставать вопросами:
— Вообще больше ничего не т между вами?
— Ты об этом сейчас хочешь поговорить? — я даже запыхалась, но вытащила конец ремня из пряжки.
— Конечно, — перехватил мои руки, не позволив продвинуться дальше, — сейчас.
— Макс! — я начала канючить, — не вредничай.
— Я не вредничаю, а решаю важные производственные моменты.
— Какие еще моменты? — я снова попыталась добраться до заветного тела, но меня бессовестно придавили к сиденью.
— Замуж за меня пойдешь.
Хлоп-хлоп глазами. И слова все исчезли.
— Я… это так неожиданно. Я… не знаю.
— А это не вопрос. Я тебя перед фактом ставлю, — сверкнул темными глазами.
Ощущение безграничного счастья свернулось уютным комом под сердцем:
— Раз перед фактом, то тогда ладно. Я согласна.
Глава 7
Янка
Тем вечером мы снова собрались за одним столом. Только Алиска сбежала в гостиную к телевизору, смотреть мультики.
На улице крупными хлопьями падал снег, в камине уютно потрескивал огонь, а на столе стоял фирменный Настин пирог, на который Макс смотрел с выражением вселенской скорби на лице.
— Что любуешься? Бери, — скомандовала мачеха, — для тебя специально делала, ты же его так любишь.
— Спасибо, мам, — со слезами на глазах сказал Макс и потянулся за куском, бросив на меня такой несчастный взгляд, что я чуть не рассмеялась.
Ему так и не хватило смелости сказать матери, что ее пироги — это настоящее испытание. Надо же какой хороший мальчик, маму не хочет расстраивать.
Закусывая губы, чтобы не смеяться, я наблюдала за тем, как он кусает, жует, стараясь не давиться, и изо всех сил делает вид, что ему нравится. И Настя снова верит в то, что ее драгоценный сынок обожает ее стряпню. Я тоже взяла кусок, чтобы его поддержать. По мне так нормальный пирог, разве что суховат маленько, но с чаем очень даже ничего.
— Яна, — отец полвечера молчал, а тут вдруг нахмурился и посмотрел на меня со всей своей родительской суровостью.
— Да, пап?
— Я долго думал и пришел к выводу, что добро на свадьбу тебе не дам.
— Пап… — пора ввести родителей в курс дела.
Я набрала полную грудь воздуха, чтобы во всем признаться, но не успела. Отец перебил:
— Не спорь!
— Да я и не собиралась. Просто…
— Я знаю, что ты у нас девочка умная, самостоятельная, все свои проблемы решаешь сама, но так дело не пойдет. Не привезла своего мужика, не показала. Даже не словом не обмолвилась, что он у тебя есть. Все прячешь от нас.
Я кивнула Максу, дескать давай, решай проблему. Он только головой замотал. Вот ведь гад. Или это у всех парней на подкорке отпечатано: всеми силами избегать разговоров с отцом невесты.
Э, нет, дорогой мой. Так дело не пойдет.
— Я ничего и никого не прячу.
— Да? Ну и где твой жених? Нам бы посмотреть на него, пообщаться.
— Без проблем. Макс, — громко произнесла я. Он аж на месте подпрыгнул, вытаращился на меня огромными глазами, — Вперед. Общайся.
— Зачем мне Макс? — не понял отец, — мы с ним общаемся почаще чем с тобой, дорогая. Я про твоего неведомого жениха говорил.
— Так и я про него, — мне смешно, особенно когда Ершов голову в плечи вжал и явно собрался стечь пол стол.
Отец категорически не понимал, о чем я говорю и продолжал грозно хмуриться:
— Не отлынивай от вопроса.
На помощь, как всегда, пришла Настя:
— Дорогой, по-моему, Яна тебе только что сказала, кто ее жених.
Папа оказался тугим. Очень тугим.
Он смотрел на меня, на зажатого Макса и ясно не видел никакой связи. Мне очень хотелось смеяться, но я держалась. Отец тупил, Макс сидел напротив и взглядом показывал, что собирается меня придушить, Настя невозмутимо натирала чашки.
Картина маслом.
Наконец до папеньки начало доходить. В глазах появилось недоумение, брови удивленно поползли наверх.
— Так… стоп… подождите, — у него начались проблемы со словами, — в смысле жених? Наш Макс?
Наш, наш. Родной.
— Олег же был.
— Сплыл.
— Если это шутка, то дурацкая.
— Никаких шуток, пап.
