class="p1">– Вы не обратили внимания, было ли у него что-нибудь на голове?
Сив Ульссон потерла переносицу и проговорила:
– Да, какой-то головной убор у него точно был.
– А были ли на головном уборе какие-либо знаки?
Она снова потерла переносицу. Я нервно барабанил карандашом по блокноту.
– Да, – выпалила она. – Сейчас, когда вы спросили, я отчетливо вспомнила. Большой значок, блестевший в полутьме.
Я глубоко вздохнул.
– А вы не знаете, что это был за значок?
Потирание переносицы усилилось.
– Нет, – призналась она. – Мне кажется, я уже видела его раньше, но не могу вспомнить, где именно.
– Он был больше, чем кокарды на военных фуражках?
– Да, однозначно больше.
Я искал в памяти другие примеры.
– Больше, чем эмблема на фуражке таксиста?
Лейтенант Ульссон вскочила с дивана, указывая на меня рукой.
– Вы сами это сказали, господин редактор. Человек, которого я встретила на перроне с дамской сумочкой в руке, был таксист!
– И он побежал на поезд?
– Да.
– Вы точно уверены?
– На все сто.
– Огромное спасибо, – искренне проговорил я, пожимая ее узкую ладонь. – Ваши сведения имеют исключительную ценность.
– Наверное, мне следует рассказать полиции и об этом последнем моменте? – спросила она, нерешительно глядя на меня голубыми глазами.
– Ну, это не к спеху, – ответил я уже совсем не так искренне и опустил глаза.
– Шеф полиции был мне очень благодарен, когда я пришла сегодня…
«Еще бы, черт подери!» – чуть было не выпалил я, но вовремя вспомнил, где нахожусь, и в последний момент выжал из себя нечто более подобающее.
На улицу я вылетел, почти кружась в танце. Отличные новости! Пусть Кислый Карлссон поищет кого-нибудь постороннего, внезапно покинувшего город.
Вероятно, разгадка еще ближе, чем кажется.
Может быть, убийца – коллега Инги Бритт?
Но каковы мотивы?
Если уж процитировать Дана Сандера (а уж он-то разбирается), «когда в деле замешана женщина, мотивов может быть много».
Мой путь от непритязательного помещения Армии спасения до редакции газеты проходил мимо диспетчерского пункта такси. В освещенном окне я увидел Дорис Бенгтссон.
Я тут же сменил маску – вместо скромной праведности напустил на себя слегка нахальный вид и вошел в ее закуток.
При виде меня Дорис не обрадовалась.
– Мне нечего больше сказать об Инге Бритт. Полиция приходила несколько раз и допрашивала меня. Уже начинаю опасаться, что они меня подозревают.
Перегнувшись через стойку, я шепнул ей на ухо:
– Не тебя, но, возможно, кого-то другого на этой станции.
Дорис перестала дышать.
– Ты хочешь сказать, что кто-то из нас… – выговорила она, задыхаясь, – что кто-то из ребят убил Ингу Бритт?
– Откуда мне знать? Могу лишь сказать, что намечается большой прорыв.
– Боже, как увлекательно, – проговорила она и закрыла глаза, дрожа от удовольствия.
Достав спичку, я принялся ковырять в зубах. Естественно, спичка сломалась, и парочка заноз застряла между зубами. Этим всегда кончается, когда я начинаю изображать из себя крутого парня.
– Дорис, – сказал я, покончив с этой операцией. – Кто из парней был на работе в полночь, когда госпожа Экман отправилась к праотцам?
– Не говори так, – возмущенно ответила она. – С тех пор, как это случилось, я не могу сомкнуть глаз.
– Ответь на мой вопрос!
Дорис залезла в ящик и извлекла оттуда журнал.
– Минуточку. Тех, кто работает по ночам, не так много.
– Подозреваю, среди них найдется хоть один черноволосый мужчина с густыми бровями?
Дорис подняла глаза.
– Йорген Мальмберг! Нет, этого не может быть!
– Так этот Мальмберг работал в воскресенье вечером?
– До часу ночи. Ты хочешь сказать, что…
– Я ничего не хочу сказать. Где этот человек сейчас?
Дорис развела руками:
– Его нет. То есть я хочу сказать – по понедельникам он всегда выходной.
Она взглянула на часы.
– Как странно!
– Что именно?
– Йорген должен был уже выйти на работу.
Сердце мое забилось чаще.
– Он должен был начать в четыре, – продолжала Дорис. – Я его пока не видела.
Я выпятил грудь.
– Между ним и Ингой Бритт Экман что-то было?
– Ну, всякое говорят. Сам знаешь, что я говорила об Инге Бритт, а Йорген красивый и мужественный; в общем…
– В общем – что? Так было ли между ними что-нибудь?
Внезапно Дорис сменила тон.
– Ничего не знаю. Извини, но у меня много дел.
Вернувшись в редакцию, я разыскал в телефонном каталоге Мальмберга и набрал его номер. Никто не снял трубку.
Все складывалось даже лучше, чем я ожидал. Вместо банального убийства в такси, где грабитель попросту нуждался в деньгах, наклевывалась детективная история про любовь и страсть.
Внешне все на удивление хорошо совпадало. Ясное дело, между Мальмбергом и Ингой Бритт Экман что-то было. Кто-то из них хотел прервать отношения, и они договорились встретиться, когда она закончит свою смену. Затем он в приступе паники застрелил любовницу и покинул место происшествия с ее сумочкой, украл велосипед Ирмы, успел к поезду и уехал прочь.
Я взглянул на часы – половина седьмого. Через двадцать пять минут у меня встреча с Гит у кинотеатра «Сага».
Нужно успеть. Я строчил так, что раскалились клавиши на пишущей машинке. Длинной статьи не получилось, ибо основным материалом были мои собственные версии. Через двадцать минут я закончил. Еще пять минут я потратил на то, чтобы отточить заголовок. Он получился неплох:
Полиция идет по ложному следу – убийца в ближнем кругу?
ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТАКСИСТА
СРАЗУ ПОСЛЕ УБИЙСТВА
Сдав рукопись и предложения по заголовку, я пулей понесся к кинотеатру. Гит уже стояла у входа и ждала. Я выпалил краткое объяснение, почему Бенгт не смог прийти. Девушка улыбнулась и очаровательно сделала вид, что ничего страшного не произошло. Она с удовольствием посмотрит фильм и со мной.
Купив у «шоколадной девушки» самую красивую коробку конфет, я преподнес их Гит. Мы уселись на двойные места в последнем ряду, и в салоне наступила романтическая темнота.
Проклятый Бенгт!
Сижу вот тут, как безопасный дублер, раз главный герой-любовник неожиданно оказался занят другими делами. Когда пошли первые кадры, я задался вопросом, разрешено ли каскадеру взять девушку за руку, но потом мысленно одернул себя и с горя накинулся на конфеты.
Фильм оказался весьма посредственной комедией. Временами я косился на Гит – похоже, ей нравилось, а это самое главное.
Мои же мысли перепрыгивали от моей прекрасной спутницы к другой молодой женщине примерно того же возраста, которая всего двумя сутками ранее сыграла главную роль в кровавой драме.
Кто же ее партнер?
– У тебя же есть тот таксист, – нашептывал мне чей-то голос. – Само собой, между ними что-то было. Не забывай, что Инга Бритт любила
