— Так вот, Леваневич делает укол свидетелю, а потом его убирают самого. Все концы обрублены.
Ингибаров все это уже знал. Более того, ему было известно кое-что такое, чего пока подчиненный не знал. Однако когда кто-то излагает вслух даже известные факты, всегда есть шанс услышать что-то по-новому, обратить внимание на какой-то нюанс.
Так было и теперь.
— Все это выглядит, бесспорно, очень логично. Мне непонятно только одно, Вадим, — задумчиво проговорил начальник. — Зачем было убирать Леваневича? Он ведь дело сделал, да так, что не подкопаешься.
— Ну почему же не подкопаешься? — не понял Вадим. — Яд в крови обязательно был бы выявлен экспертизой…
Сергей Реисович позволил себе чуть усмехнуться.
— Ты уверен?.. Не будь наивным, Вадим! Подумай сам: старый человек, которого обокрали, а его сотрудников почему-то всех убили, во время допроса умирает от острой сердечной недостаточности… Вполне объяснимая смерть, ему даже вскрытие могли бы не сделать… Знаешь, какая сейчас по Москве смертность среди стариков?.. Да если бы ты не заметил и не подобрал тот шприц-тюбик, ты бы сейчас не здесь, у меня в кабинете, сидел, твоим делом занимались бы совсем другие люди, из отдела собственной безопасности, и еще неизвестно, чем бы оно для тебя закончилось! Уж взыскание за непрофессионализм схлопотал бы — как пить дать!
Вадим зябко передернул плечами, будто по спине прошелся леденящий ветерок.
— А причем тут шприц-тюбик? — поторопился он перевести разговор в иное русло.
— В том-то и дело, что причем, — покивал Ингибаров. — Очень даже причем. В нем оказались остатки какого-то препарата, не запомнил как называется — уж очень заумное название… Он вызывает остановку сердца со всеми симптомами именно приступа острой сердечной недостаточности. Более того, уже через пятнадцать — двадцать минут в крови даже следов его не остается…
— Ну и ну! — не удержался Вострецов.
— Вот тебе и "ну и ну"! — хмыкнул Ингибаров. — У наших специалистов есть основания полагать, что этот препарат используется не так уж редко, что с его помощью ушли из жизни некоторые известные артисты, в первую очередь стоящие на антисемитских позициях, политики и, конечно, бизнесмены. Только доказать это невозможно, если не найти шприц с остатками лекарства… Вспомни, к слову, сколько непонятных смертей было в августе девяносто первого…
Вадим не помнил. Но признаваться в этом не стал — озадаченный полученной информацией, просто кивнул.
— Но тогда можно установить, где производится этот препарат, и после этого…
— К сожалению, не пойдет, — перебил Вадима Ингибаров. — Такой препарат у нас в стране вообще не производится. Ну а если и производится, то в таких сверхсекретных лабораториях, что мы с тобой до них не докопаемся… Знаешь, Вадим, при Сталине на Лубянке действовала такая секретная лаборатория, как ее называли, «Лаборатория-Х». Ее возглавлял некто Майоранский. Так вот он и его сотрудники уже тогда практиковали такой способ умерщвления инакомыслящих… В общем, так, Вадик, слушай меня внимательно. Линию шприц-тюбика будут прорабатывать ребята с Лубянки, я к ним обращусь, это их епархия. Это уже не простая уголовщина… Твоя задача состоит в следующем. Первое: линия компьютеров. Подключай наших спецов и крути лабораторию, где работал Штихель… как его… Штихельмейстер, или как его там, дал же Господь покойнику фамилию… Если у них в лаборатории была компьютерная сеть, хотя бы локальная, то где-нибудь в центральном банке данных обязательно могло сохраниться что-то о работах этого Арона и этой девчонки. Второе: линия телефона. У Леваневича в кабинете стоял кнопочный аппарат с автоматическим определителем номеров и с памятью, значит, есть возможность покрутить всех, с кем этот гиппократ общался последние пару дней. Третье: линия угнанной машины, на которой совершен наезд на Леваневича. Понятно, что ГАИ этим делом занимается вплотную, но только у них этих угонов полно, а потому их нужно сориентировать на то, что это не случайный наезд, а преднамеренное убийство… Четвертое — самое рутинное, но при этом самое перспективное — круг родных и знакомых всех троих: Штихель… ну, этого Арона, девочки этой несчастной, Леваневича… В общем, давай-ка, Вадим, все остальное оставляй побоку, впрягайся в это дело по полной программе! И держи меня в курсе!.. Уже не маленький, знаешь, что делать.
И с удовольствием отметил, как Вадим зарделся от этих льстящих его самолюбию слов.
ПОДМОСКОВЬЕ, РУЗСКИЙ РАЙОН. ЛЕСНАЯ ДОРОГА В РАЙОНЕ ОЗЕРНЯНСКОГО ВОДОХРАНИЛИЩА
Машина медленно катилась по плавно изгибающейся по территории дачи дороге. До ворот было уже не так далеко, и Боксер боялся не выдержать и надавить педаль газа сильнее необходимого.
— Спрячься!
Зачем он сказал это блондинке, он и сам не смог бы толком объяснить. Просто подсказал опыт руководителя охраны, заставил предугадать, как бы он поступил на месте человека, контролирующего въезд-выезд у ворот. Интуиция подсказала, что будет лучше, если охранник увидит в салоне только одну девушку, которую в лицо не знает. Карину в особняк Вахи привезли в закрытом фургоне, так что привратник знать о ее присутствии на объекте никак не мог, а значит, увидев, что рядом с шефом охраны сидит незнакомая девушка да к тому же закутавшаяся в его пиджак, он не должен забеспокоиться — скорее всего подумает, что это сидит пассия шефа. Если же он разглядит, что Боксер вывозит с территории нынешнюю подругу хозяина… Кто его знает, как он на это отреагирует. Кроме того, тут тоже стояла видеокамера и сидящий у пульта дежурный мог заинтересоваться тем, что в гараже в машину сели двое, а к воротом подъехали трое.
Короче говоря, Боксер нервничал. Он уже давно не принимал самостоятельных решений, выходящих за рамки выполнения его служебных обязанностей. И уж подавно никогда не шел против своих работодателей. Нет, Боксер не жалел о том, что именно сегодня поддался порыву и пытается спасти эту несчастную девочку, за какие-то сутки столько пережившую, а также съежившуюся сзади за спинкой сиденья перепуганную происходящим шлюху. Он жалел о другом: привычно выполняя свои обязанности и закрывая глаза на все, что творится на подведомственной территории, непозволительно долго не решался тихо и спокойно уйти от этих набравших такую силу в столице черномазых — тогда не пришлось бы сегодня применять оружие. Как против них, так и против своих…
…Охранник, увидев подъезжающий со стороны особняка автомобиль, вышел из своей застекленной будочки, явно намереваясь остановить его. Это объяснялось не какой-то его особой подозрительностью — просто таков порядок. Боксер сам этот порядок завел и неукоснительно требовал от подчиненных его исполнения. Вот теперь введенное им правило оборачивалось против него… Боксер помигал фарами: мол, открывай быстрее, я тороплюсь. Узнав своего непосредственного начальника, охранник приветливо махнул рукой — понял, мол, открываю — и торопливо вернулся в будочку. Сквозь чисто вымытое, с широким обзором, стекло было видно, как он нажал кнопку. Глухие, без единого просвета, ворота неторопливо поползли по направляющему рельсу в сторону.
— Уфф! — с облегчением выдохнул Боксер. — Кажется, пронесло…
Лучше бы он этого не говорил: ворота, не открывшись до конца, вдруг остановились. Беглец взглянул в сторону будочки. Охранник держал у уха телефонную трубку и встревоженно смотрел в сторону выезжающего автомобиля. Если он сейчас нажмет вторую кнопку и ворота начнут закрываться, через мгновение проскочить в просвет уже будет невозможно, оценил Боксер. И резко вдавил в пол педаль акселератора.
Машина сорвалась с места, проскочила между створкой и бетонным забором, лишь сбив обтекатели зеркал заднего вида и слегка царапнувшись бортом.
— Что там? — взвизгнула из-за сиденья больно ударившаяся при рывке блондинка.
— Кто-то поднял тревогу, — коротко отозвался Боксер. — Можешь подниматься — теперь уже все равно.
О том, что скорее всего это сделал помилованный им Самурай, говорить не стал. Ей это знать ни к чему. Напрасно он его оставил, напрасно… Но только слишком давно они были повязаны одной веревочкой. Черномазый щенок и тот, третий, — их жалко не было.
…Теперь их могло спасти только одно: если они будут иметь солидную фору, сумев оторваться и первыми достигнув многолюдных районов, где против них акций предпринимать скорее всего не рискнут — сейчас Ваха, по всей видимости, торопливо организует погоню. Понятно, что ребята, узнав, за кем именно идет охота, будут озадачены. Может быть, некоторые из них даже попытаются специально отстать и, доведись стрелять, будут бить мимо цели… Но это только некоторые. Да и вообще на это лучше не полагаться.
В салоне раздался громкий вибрирующий звук.
