Первым понял его фоторепортер, до него как-то дошло быстрее, чем до прочих.
— Думай, что говоришь! — проворчал он. — У каких таких пришельцев? Кто их видел? Откуда нам знать, есть ли у них лестницы?
— И все-таки нам надо что-то придумать, — сказал редактор. — Нам просто необходимо найти выход из положения. Думайте, думайте! Слышал я, у каждого человека есть серое вещество, вот и пошевелите мозгами.
И весь коллектив, стряхнув с себя отупелость, послушно погрузился в размышления. А чего тут думать? Ясно же, если даже, тренируясь до седьмого пота, команда астронавтов научится спускаться из приземлившегося вертолета по стальной лесенке, подняться по ней они не смогут даже под страхом смертной казни. Разлапистые негнущиеся ласты делали это невозможным даже для нормального человека, конечности которого не лишены свободы действий. Попробовал бы кто подняться по лестнице в ластах, опутанный сплетениями велосипедных камер!
— А задом никто не пробовал? — с надеждой в голосе спросил фоторепортер. Редактор возразил ему:
— Нельзя, глупо будут выглядеть. Прибыли Бог знает из каких миров и вдруг станут задом подниматься по лестнице!
— И что сделаешь с хвостом? — поддержал его, сатирик. — Мешается, как холера.
— Не хвост это, а третья нога! — слабо защищался художник. — Пора бы знать, что у тебя сзади.
— А если спуститься задом? — внес свежее предложение фоторепортер. — В воду в ластах обычно входят задом.
— Не можем рисковать, — возразил сатирик. — Ведь мы же не знаем, как нас примут на земле. А ну как набросятся?
— Да, нельзя исключить неожиданного нападения, — поддержал коллегу пилот. Им возразил оптимист социолог:
— Почему же вы априори исключаете спонтанную дружескую реакцию земного населения? Ведь мы же прилетели установить дружеские отношения с представителями неизвестной нам цивилизации.
— И ты намерен этим неизвестным представителям, спускаясь с заоблачных высот, по ходу действия объяснить, что спускаешься задом наперед для того, чтобы потом не подниматься задом? Тьфу, кажется не так, совсем запутался.
И консультант безнадежно махнул рукой.
— Оставьте зад в покое! — сердито потребовал редактор. — Ведь можем же мы что-то придумать, неужели из-за такой соломинки рухнет наш грандиозный эксперимент? Вот вам, пан пилот, наверняка приходилось подниматься в вертолет не только по лестнице.
— Да, сколько раз приходилось вскакивать с разбегу, — подтвердил пилот.
— А нет возможности как-нибудь опустить его? До самой земли?
— Как ты это себе представляешь? — ядовито поинтересовался сатирик. — По приказу пилота вертолет опустится на колени, как дрессированный верблюд?
— Ой. Плохо дело, — бормотал вконец расстроенный консультант. — Ой, плохо. Слушай, — обратился он к сатирику. — Из того, что ты прочитал… не было ли там чего о том, как пришельцы того… каким образом возвращаются в свой космический корабль? Может, и ничего придумывать не придется, воспользуемся готовыми образцами.
— Ничего путного у этих фантастов я не вычитал, — недовольно ответил сатирик. — Не очень-то они изобретательный народ, эти писатели. По большей части дело обстоит так: приземляется тарелка, из нее опускается лесенка, а уж по ней с комфортом спускаются неземные существа. Ну прямо как земные!
— А обратно в свой корабль как поднимаются?
— Опять же преимущественно по лестнице или трапу. Правда, где-то я читал — влетают по принципу реактивной установки.
— А установка в них самих?
— Идиот! Еще было — их всасывает внутрь.
— Да, да! — подхватил художник. — Или что-то отталкивает, или притягивает, какая-то неведомая сила. Что-то из области гравитации.
— Ерунду ты несешь! — возмутился консультант по науке и технике.
— Это не я несу, это фантасты придумали, я только передаю их идеи, — спокойно парировал художник. — Цитирую, так сказать. Ты же сам просил! И еще где-то я читал о том, как платформа вместе с астронавтами поднимается вверх…
— Постой, постой, — быстро перебил художника редактор. — Платформа, говоришь? Вместе с пришельцами? Платформа…
— И я читал! — подхватил сатирик. — Только о помостах, такие, знаете, выдвигающиеся, эластичные, очень удобные. Могут принимать любую форму, удлиняться, изгибаться. В основном применяются в тех случаях, когда надо перебросить астронавтов через пропасть. У каких-то демократов я об этом читал.
Редактор обрел былой энтузиазм.
— Так и сделаем! Платформа — это выход. Не обязательно платформа, тут уж ты сам придумай, — обратился он к консультанту, — но должно быть такое, что поднимается и опускается вместе с нашими пришельцами, чтобы им и ногами не пришлось перебирать. Ясное дело, придумаем автоматический подъемник!
— Гениально! — восхитился фоторепортер. — А то спускаться по лестнице… действительно выглядит как-то примитивно.
Пилот к новой идее отнесся скептически.
— Не знаю, не знаю… Я и так забираю с собой два дополнительных аккумулятора из-за ваших искрящихся световых кругов. Откуда брать дополнительную электроэнергию? Да и вес увеличится из-за платформы.
Редактора уже ничто не могло остановить. Он замахал на пилота руками.
— Какая электроэнергия, зачем она? Достаточно одного сильного мужика, чтобы крутил лебедку. Лесенка будет наматываться на барабан…
Гениальная простота решения покорила всех. Посыпались предложения, как усовершенствовать конструкцию. Поскольку в шестиместном вертолете разместить предполагалось лишь пять человек, оставалось место и для шестого, а если в связи с этим придется лишиться некоторых удобств — не беда. В тесноте, да не в обиде. Все пришельцы беспрекословно согласились кооптировать шестого пассажира, лишь бы он облегчил их выход на землю. Вот только найти бы подходящего силача, культуриста какого-нибудь, тяжеловеса. Незначительная модификация лестницы позволяла ее свободно наматывать на барабан, а несколько расширенная нижняя ступенька вполне может сойти за имитацию платформы.
Увлекающийся пилот очень скоро позабыл о сомнениях и с энтузиазмом подключился к творческой дискуссии.
— И даже к полу не надо будет прикручивать! — восклицал он. — Вполне достаточно опереть о дверцу, она узкая и крепкая.
Радовался и консультант по науке и технике.
— И спуск, и подъем идентичны, по принципу лифта. Уберем средние ступеньки, и сразу станет ни на что не похоже.
Обсудив технические детали, приступили к обсуждению кандидатуры шестого члена экипажа. Силача искали среди знакомых спортсменов. Задача непростая, шестой должен быть не только сильным, но и не болтливым и в то же время достаточно сообразительным и увлекающимся человеком. Наконец вроде бы сошлись на одной кандидатуре, и редактор вызвался лично переговорить с ним.
Ну, вроде бы, ко всеобщей радости, все проблемы разрешили. Однако недолги были радости. Диссонанс в настроение внес пилот, заметив:
— Минутку, панове, ведь вроде бы решили, что из космического корабля выходят все, внутри никто не остается. Как быть с амбалом? Выходит последним, возвращается первым? Или вообще не выходит?
Редактор всегда славился гибкостью ума, умением перестраиваться применительно к обстоятельствам и вообще эластичностью воззрений. Вот и сейчас он легко отказался от своей прежней установки, заявив:
— Ничего не поделаешь, останется. Но рисковать нельзя, его и в самом деле кто-то может разглядеть в вертолете, поэтому и его надо сделать непохожим на человека…
— Посмотрю я на него, как он в нашем костюмчике будет крутить лебедку! — со свойственной ему язвительностью заметил сатирик. Как видно, костюмчик его здорово достал. — Пришельцы так и посыпятся с помостика.
Эластичный редактор оказался на высоте.
— А кто говорит о полном костюме? Лицо! Голова! С площади могут разглядеть лишь его лицо или голову. Значит, лицо должно быть нечеловеческое!
— Велите ему сидеть вверх ногами! — резвился сатирик. — Уж тогда лицо будет совсем нечеловеческое.
— Маска! — одновременно внес предложение фоторепортер. — Такая, чтобы и голову закрывала.
— Шлемофон? — робко предположил социолог. Ему обязательно хотелось внести в дискуссию и свои три гроша.
— Шлемофон был бы самым подходящим, — ответил консультант. — Да к сожалению, у нас нет запасных.
Шлемофонов и в самом деле художник изготовил только пять штук, по количеству астронавтов, изготовление шестого потребовало бы времени, не говоря уже о непредвиденных расходах, а главбух Центра по изучению общественного мнения и без того недовольно морщил брови и воротил нос от каждой новой накладной, приносимой ему на подпись. Нет, автоматического подъемника следовало обрядить как-то по— другому.
Все опять погрузились в глубокую задумчивость. Нарушил ее фоторепортер. Вспомнились ему дни юности, и он задумчиво произнес:
