— Потому что мы все женатые, — немного туманно, но очень веско отрезал редактор.
Когда первая жертва эксперимента открыла глаза, первым, что она увидела, было лицо мужчины, ради которого она подвергала свою жизнь опасности. Еще не совсем придя в себя, она схватила мужчину своей мечты за лацканы пиджака, притянула к себе и от души разрыдалась.
«Ох, оторвут-таки у меня эти лацканы», — подумал фоторепортер.
К чести его, надо добавить, что он тут же прогнал эту несвоевременную мысль и принялся утешать девушку. Впрочем, кто бы поступил иначе на его месте? Ему в жилетку плакалась молодая, симпатичная девушка, ища защиты и утешения, и сердце молодого человека преисполнилось самыми теплыми чувствами. Он и не знал, что так приятно держать Марысю в объятиях! Какое-то совершенно незнакомое ему чувство пробудилось в душе, такая нежность, которой он еще ни к кому не испытывал. Захотелось защитить девушку, окружить ее заботой и лаской. И еще захотелось прибить консультанта по науке и технике, ведь это он, неуклюжий дурак, до смерти напугал это очаровательное, слабое создание! Так бы и держал Марысю в объятиях до конца своей жизни. Надо же было кретину свалиться прямо на нее! Не мог назад опрокинуться, осел?
В объятиях любимого человека секретарша довольно скоро пришла в себя и вспомнила, что ей надо продемонстрировать свои достоинства. Мужественно взяв себя в руки, она высморкалась в платок молодого человека и все еще дрожащим голосом поинтересовалась:
— Что это было? О Господи, никак не могу опомниться. Бросился на меня…
В этот момент фоторепортер вспомнил, что явственно слышал свист вырывающегося из камеры воздуха, и ответил вопросом на вопрос:
— Ты что, укусила его?
— Не помню, возможно. Когда это чудовище накинулось на меня, я перестала соображать от страха. Так что это было?
В голове фоторепортера одна за другой пронеслись возможные версии ответов. Надо было за считанные секунды принять решение. Сказать Марысе правду или убедить ее, что ей только почудилось? Галлюцинации, и все тут! Нет, галлюцинации не подойдут, она может обратиться к врачу, все ему расскажет или подруге доверится. Да нет, зачем прибегать к таким мерам? Скажет девушке правду и попросит ее молчать, в конце концов, она такой же член их редакции, как и остальные конспираторы. Смущало лишь замечание редактора о том, что вопрос с Марысей поручено улаживать ему из-за его холостого положения. Им хорошо, у них жены, можно на них сослаться! Вот если бы у него была жена, он бы тоже сослался на нее и не ломал бы себе сейчас голову.
— Так что же это было? — продолжала допытываться секретарша. — То, что набросилось на меня?
И фоторепортер принял мужское решение.
— Тадеуш! — мрачно ответил он. — Споткнулся, как последний идиот, и случайно упал на тебя.
У секретарши даже дыхание перехватило от неожиданности. Как же так? Редакционного консультанта по вопросам науки и техники она знала как облупленного, не укладывалось в мозгу его преображение в чудовищного монстра. Такая метаморфоза!
Тяжело вздохнув, фоторепортер еще раз подтвердил — да, именно Тадеуш, а никакое не чудовище. Он поднял девушку с пола и посадил на стул.
— Я считаю, тебе надо выйти за меня замуж! — с отчаянной решимостью заявил он. — Хотя, подожди минутку, я сейчас их спрошу…
Задумывая далеко идущую матримониальную акцию, секретарша, конечно, надеялась на ее успех, но не так же скоро! Темп ее продвижения на пути к алтарю был ошеломляющим и сбил девушку с панталыку. Да и вообще события развиваются уж слишком оригинально. Сначала на нее набрасывается в темноте консультант по науке и технике, преображенный в монстра, а потом предмет ее воздыханий, до сих пор упиравшийся всеми четырьмя конечностями перед вступлением в брак, вдруг ни с того ни с сего совершенно добровольно заявляет о своем желании жениться на ней, и опять же непонятно почему мчится к коллегам согласовывать с ними свой марьяж. Ведь это же его личное дело, зачем такие вопросы согласовывать с коллегами? А может, тут затаились не коллеги? Может, и в самом деле какие-то монстры, ведь она так и не поняла, что же тут происходит. Может, тут прячется еще кто пострашнее?
Марыся не была ни трусихой, ни изнеженной барышней. И хотя только что она пережила большое потрясение, все же сумела взять себя в руки. Сразу вспомнив о поставленной перед собой сверхзадаче, она, вздохнув, достала из сумочки пудреницу и принялась приводить себя в порядок.
В кабинете художника редактор кончал раздевать перетрусивших пришельцев. Обстановка царила тягостная. Столько сил затрачено на подготовку эксперимента, и вот теперь разразилась катастрофа! Никто не мог внести никакого путного предложения.
Появление фоторепортера прервало невеселый обмен мнениями.
— Делать нечего. Я на ней женюсь, — с порога бросил фоторепортер обалдевшим коллегам. — Зачем играть в прятки, дурить девушке голову? Я не стал наводить тень на плетень, прямо сказал ей — на нее свалился вот этот недоумок. Так что давайте решать, приводить ее сюда или как?
Редактор недолго думал.
— Раз уж ей столько известно, надо рассказать и остальное, — сказал он, а присутствующие кивками подтверждали согласие с его мнением. — А там уж твоя забота, чтобы она держала язык за зубами. И вообще давай скорей возвращайся, у нас новая проблема.
Пудра, губная помада и тушь для ресниц очень помогли секретарше обрести душевное спокойствие. И рассуждать она могла уже здраво, реально оценив ситуацию. Что бы тут в редакции ни происходило, предложение руки и сердца любимого мужчины было настоящим, а ведь это — самое главное. Теперь остается только проследить за тем, чтобы любимый не пошел на попятную, ну да уж она проследит. Может, имеет смысл как можно скорее раззвонить об этом на всю округу?
И в сердце секретарши недавние страх и ужас сменились блаженной радостью. Нет уж, она пойдет на все, но свою заветную мечту осуществит.
Торопливые и несколько хаотичные поздравления, которыми осыпали девушку сотрудники редакции, когда репортер ввел ее за руку в кабинет художника, убедили Марысю, что жених сам сообщил им о радостном событии, значит, от своих слов отпираться не собирается. А когда ей подробно рассказали о предстоящем эксперименте, она пришла в восторг. Лицо девушки пылало от возбуждения, глаза сияли. Ей так понравился предстоящий, ни на что не похожий эксперимент, к которому она теперь будет причастна, что Марыся забыла на минуту даже о своем личном счастье. Фоторепортер в изумлении глядел на невесту. Вот эта девушка недавно пережила страшный шок, и смотрите-ка, как быстро пришла в себя! И способна оценить уникальное мероприятие! И к тому же так хороша! Да ведь это просто бесценное сокровище, он, дурак, явно до сих пор ее недооценивал.
Пессимист сатирик, естественно, сделал далеко идущий пессимистический вывод из последнего инцидента.
— Сами видите, в случае чего сбежать мы не сможем, — мрачно рассуждал он. — Если им взбредет в голову прикончить космитов на месте, нам конец. Ни малейшего шанса уцелеть.
— Да чем они тебя прикончат? — усомнился художник.
— Чем угодно, хоть дубиной. Тебе не все равно?
Социолог попытался вдохнуть в коллег бодрость.
— Значит, выйдем и ни на шаг от вертолета.
И грустно добавил:
— Тогда эксперимент не будет полноценным. Очень жаль, ведь в плане предусмотрено общение с землянами.
— Ничего не поделаешь, мы должны иметь при себе оружие, — твердо заявил пилот. — Кстати, я давно собираюсь сказать вам — для того чтобы вести машину, мне нужны свободные руки и ноги. Да нет же, иначе нельзя! — поспешил он прибавить, видя, как редактор собирается возражать. — Я и на шлемофон согласен, и на прочие причиндалы, но руки и ноги должны функционировать свободно.
Редактор все-таки недоверчиво поинтересовался:
— Даже если лететь-то всего ничего? Какие-то жалкие пару километров?
— И обратно, — уточнил пилот.
— И обязательно вам потребуются и руки, и ноги? Нельзя одно что-нибудь?
— Нельзя. Уж так устроен вертолет, что мне потребуется и то и другое. А если на меня натянете надутую автомобильную камеру, да еще перевяжете велосипедными, не смогу пошевелить ни рукой, ни ногой.
К спору подключился художник.
— Придумаем что-нибудь. Полетите ненадутым, накачаем вас в последний момент.
— Интересно, кто станет меня накачивать? Ведь все уже будут в космических скафандрах.
— А тот… как его… автоматический подъемник. И когда приземлимся, когда посадите вертолет, он быстренько и накачает все ваши камеры. Ведь не сразу же после приземления пришельцы выйдут к публике, то есть к аборигенам. Всегда, когда прилетает тарелка, она сначала приземляется и стоит себе неподвижно, изучает обстановку, и только через некоторое время из нее начинают выходить пришельцы. А вы выйдете последним.
