— Что ты делаешь?
— Я исследую твое сердцебиение.
— Сердцебиение? — изумился Конел.
— Ага, — кивнула Ливия и чуть сдвинулась на нем; по всему ее телу пробежала волна наслаждения. — Ты разве не знаешь, что, когда я делаю так, сердце у тебя начинает учащенно биться. Поразительная причинно-следственная связь.
— Я сейчас тебе покажу другую причинно-следственную связь, — произнес он таким голосом, что она вздрогнула.
Ливия приподняла голову и заглянула ему в глаза. Они стали почти черными, зрачки расширились. Ливия облизала губы. Ей казалось, что она сейчас утонет в этих глазах. Пойдет на самое дно и никогда не выплывет.
— Попробуй-ка еще, — приказал Конел, и Ливия с готовностью сжала пальцы. К ее величайшему ужасу и восторгу, он опрокинул ее на спину и накрыл своим телом, придавив ее к матрасу.
У нее прервалось дыхание от его атаки, а потом все мышцы ее тела сжались, когда он одним мощным движением вошел в ее жаждущую плоть. Она вся затрепетала, ощутив его жар внутри.
— Ну что, эта причинно-следственная связь получше? — хриплым голосом спросил Конел.
Нет, словно сквозь туман пронеслось в голове у Ливии. Они покончили с наукой и наконец вступили в мир фантазии. Из этого материала сотканы грезы.
В глаза ей неожиданно бросились гнетущие красные цифры на часах.
— Уже поздно, — прошептала она.
— Еще как поздно, — согласился Конел.
— Я не о том. Действительно пора вставать… Она попыталась рассмотреть циферблат, но это оказалось невероятно сложным делом. Время явно потеряло для нее смысл, как и все в мире, кроме Конела, погруженного в нее.
Он чуть повернулся, чтобы тоже взглянуть на часы, и от этого движения все ее тело содрогнулось.
— Сколько у нас еще времени? — спросил Конел, а руки его скользнули по ее бедрам, и он приподнял их, отчего ее возбуждение только усилилось.
Времени? О чем это он?
— А сколько сейчас? — наконец выдавила из себя Ливия.
— Восемь пятьдесят шесть.
— Восемь пятьдесят шесть, — машинально повторила она, лихорадочно пытаясь сообразить, сколько осталось до девяти. — В девять, — наконец выговорила она. — Надо встать в девять, а то… — Слова замерли где-то на полпути, потому что в этот момент Конел добрался до ее груди и нежно сжал сосок.
— Боюсь, что не успею, — пробурчал он, и Ливия заметалась под ним, ошеломленная неведомым ощущением. — Значит, надо поторопиться…
Тело Ливии словно взорвалось, она прижалась лицом к его груди, чтобы заглушить свои стоны. Руки его клещами обхватили ее, он весь напрягся и наконец обмяк.
Она не могла пошевелить ни ногой, ни рукой и зарылась лицом в его грудь в полном изнеможении.
— Тетя Ливия? — раздался крик Бобби из холла. — Мама велела сказать, что уже время.
— Хорошо!
Ливия сделала над собой героическое усилие, пытаясь прийти в себя.
— А папа сказал, что нечего тащить Конела к старикам, потому как он после вчерашнего и так по горло сыт мамиными распрекрасными родственничками и, чего доброго, расторгнет помолвку. А мама говорит, что ее семья не хуже папиной и…
— Спасибо, Бобби! — Ливия попыталась прекратить словоизлияния племянника, опасаясь, как бы он не наговорил лишнего.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Нервно поправив складки шелковой рубашки на груди, Ливия пошла вниз.
— Доброе утро, Ливия. Извини, что Бобби побеспокоил вас, — раздался низкий голос Билла. Она с некоторым усилием постаралась сосредоточиться.
— Пустяки, — как можно дружелюбнее отозвалась она, пытаясь улыбнуться. Вид у зятя был хмурый, на скулах играли желваки, словно он говорит через силу. — Что-нибудь случилось, Билл? — удивилась она. Сколько помнила его Ливия, муж сестры всегда был бодр и весел, иногда даже до назойливости. Таким мрачным она его никогда не видела.
— А что может случиться? — Даже голос его, обычно такой беспечный, совершенно изменился.
Ливия хотела было ответить ему, но промолчала. В памяти всплыли загадочные слова, сказанные вчера Ферн. Неужели Ферн с Биллом не ладят? Это трудно себе представить. Для Ливии они всегда были образцовой и счастливейшей парой.
Стало быть, внешний вид обманчив. Ливия не на шутку расстроилась. В самом деле, она уже год буквально с ума сходит от любви к Конелу, а никто из ее друзей и родных этого даже не заметил.
— Билл, — начала Ливия, не зная, что и сказать. С одной стороны, ей не хотелось лезть со своими расспросами, а с другой — чем-то можно помочь, если, конечно, действительно что-нибудь случилось?.. Беспокойство ее росло, и Билл, наверное, это почувствовал.
— Ты здесь, Ливия? — высунула голову из кухни Ферн. — Иди помоги мне внести последний вклад в мою стряпню на семейное торжество. — Мужа она словно не заметила.
Ни слова не говоря, Билл резко повернулся и ушел в гостиную.
Бросив недоуменный взгляд на неестественно прямую спину зятя, Ливия пошла на кухню.
Ферн заправляла приготовленный ею картофельный салат. Движения ее были чересчур резкими.
— Не сочти меня назойливой, но у тебя что-то с Биллом? — решилась наконец Ливия.
— С Биллом? А что у нас может быть такого с Биллом? Мы… — Ферн замолчала, и вдруг губы у нее задрожали и она всхлипнула. — Ох, я просто не знаю, что делать!
— С чем? — Бас Конела резанул слух Ливии — он возник на пороге, поглядывая на кофейник.
Ливия встала, чтобы дать ему кружку, но он замахал на нее руками и взял сам. Ливия, не отрываясь, смотрела, как его губы, только что ласкавшие ее пылающее тело, прикоснулись к краю кружки.
Конел сделал глоток и повернулся к Ферн.
— Так что вы говорили?
— Да так, ничего, — нехотя пробормотала Ферн.
Конел, почувствовав в ее тоне недоверие к нему, заставил себя не подать виду и сделал еще глоток, потом поднял глаза на Ливию, и их взгляды встретились. Она смотрела с сочувствием, словно пытаясь сказать, что они в равном положении. Это его немного успокоило.
— Ферн, не думай, что мы суем нос не в свое дело… — сказала Ливия.
— Я и не думаю. Просто… Да что за черт! С какой стати делать из этого секрет? Рано или поздно все и так узнают. Билл получил повышение. И из-за этого сыр-бор разгорелся.
— Тогда чего ж у вас обоих такой вид, словно налоговый инспектор решил проверить ваш налоговый отчет? — с изумлением воскликнула Ливия.
— Да потому, что работа эта в Атланте, в штате Джорджия! — пояснила она.
— Космополитический город, — не совсем понимая, заметил Конел.
— Вы не понимаете! Если мы переедем, я потеряю все, чего с таким трудом добилась. Здесь у меня свой класс, именно такой, какой я хотела, и, главное, постоянная работа. А в Атланте мне все придется начинать сначала, замещать учителей, а я ненавижу замещения.
