— Выращивает цветы и овощи. Он всю землю, кроме акра вокруг дома, отдал дядюшке Гарри, когда вышел на пенсию.
— Так ты никогда на ферме не жила? — спросил Конел, которого интересовали все мельчайшие подробности ее жизни.
— Да нет. Я родилась в мамином доме и до колледжа жила все время там. Вон туда, — она махнула рукой на стену из багряно-красных тополей. — Это дорога к нам.
Конел послушно повернул.
— Похоже, все уже в сборе, — указал Конел на группу людей, сидящих на широкой террасе. Он отгонял от себя мысль о том, что сегодняшний вечер будет повторением предыдущего, когда все словно сговорились доказывать Ливии, что он чужак. Что он совсем из другого теста.
Остановив машину около обшарпанного пикапа, Конел вышел и открыл правую дверцу, чтоб выпустить Ливию.
— Отличная у тебя машина, Конел, — крикнул один из вчерашних дядюшек, имя которого вылетело у Конела из головы.
— У нее и управление хорошее, — принял условия игры Конел.
— Всегда мечтал о «мерседесе», — включился в словесный обмен дядюшка Гарри. — Скажи, если не секрет, сколько она стоит?
— Не знаю, — ответил Конел. — Я ее арендовал. У меня нет машины.
— У тебя нет машины?!
Все разом уставились на него, и в глазах у каждого стояли неподдельный ужас, недоверие и жалость.
— Парень, чем тратить деньги на бриллиант, чтобы пустить пыль в глаза женщине, лучше бы обзавелся машиной, — назидательно резюмировал дядюшка Гарри.
Конел опешил, не ожидая подобного истолкования своих слов. Они, видно, решили, что он разорился и последние гроши выбрасывает на воздух, чтобы произвести впечатление на Ливию. Он бросил взгляд на Ливию: она еле сдерживала смех. А в общем, они правы, подумал он. Он не только последний цент готов потратить на Ливию, но заложит и свое будущее, если она попросит.
— Не так уж дорого я стою, дядюшка Гарри, — вступилась Ливия. — А вы, господа, не-правильно поняли. Зачем в Нью-Йорке машина, если есть такси?
— Ливия, хватит точить лясы. Иди-ка лучше представь Конела бабушке. Она все утро ждет не дождется вас, — крикнула Мария из-за стеклянной двери.
Сделав глубокий вздох, Конел пошел в дом вслед за Ливией. Не вечно длится день. Рано или поздно все разойдутся по своим спальням, а он будет снова любить Ливию. Во всяком случае, он на это страстно надеялся.
Он взглянул на Ливию, невольно задержав взгляд на ее иссиня-черных волосах, оттеняющих белизну шеи. Он даже затаил дыхание, вспомнив, как эти пряди щекотали его грудь, когда он целовал ее. Раньше он даже и не предполагал, насколько соблазнительны ее волосы, потому что в офисе она обычно собирала их в пучок.
Чтобы отделаться от наваждения, Конел попытался переключить внимание на красочный букет цветов на старинном рояле.
— Это тот, на ком ты, наконец, остановилась, Ливия? — обратилась к ним пожилая женщина, сидящая в огромном потертом кресле, в котором утопала ее хрупкая фигурка.
Ливия поцеловала бабушку.
— Очень жалко, что тебя не было вчера, бабуля. Это Конел Сазерленд. Конел, это моя бабушка Донагер.
— Как поживаете? — вежливо осведомился Конел.
— Мария говорит, вы работаете с Ливией в Нью-Йорке? А вы достаточно зарабатываете, чтобы содержать жену? Нью-Йорк такой дорогой город!..
— Мама! — воскликнула Мария. — Разве можно спрашивать человека, сколько он зарабатывает!
— Ты можешь не слушать, Мария. Это мое дело.
— Меня не нужно содержать, — поспешила вмешаться Ливия. — Я сама себя прекрасно содержу.
— Я могу поддерживать ее, — еле сдержал улыбку Конел. Своей деловитостью старушка чем-то напомнила ему саму Ливию. — Я и вас смогу содержать, если потребуется.
— Если наше социальное обеспечение вот-вот обанкротится, как я где-то читала, то это может понадобиться! — парировала бабушка Донагер. — Надеюсь, вы не из тех нынешних молодых людей, которые не любят детей? — продолжила она атаку.
Не то чтобы он не любил детей. Абстрактно он, конечно, детей любил. Но при этом никогда не сталкивался с конкретным ребенком. От одной мысли о том, что ему пришлось бы взять на себя ответственность за воспитание цивилизованного члена общества, скажем того же Бобби, Конел похолодел. А вдруг Ливия не захочет детей?.. От этой горькой мысли ему стало еще хуже.
Ливия посмотрела на Конела, и ее поразило напряженное выражение его лица. Бобби. А мо-жет, Ферн права и он действительно терпеть не может детей? Перед глазами вдруг всплыл образ очаровательной крохи с конеловскими каштановыми прядками и озорной улыбкой. Не может быть, чтоб он отказался от такого.
Ну, хватит! Уйми свое воображение! Она ведь на самом деле даже не помолвлена с Конелом. Сначала надо уговорить его на заключение брака, а уж потом думать о детях. Увы, главная цель явно удаляется, по мере того как Конел общается с ее семейкой.
— Нельзя сказать, чтобы я их не любил, — наконец ответил Конел. — Просто у меня нет в этом деле никакого опыта.
— Единственный ребенок, так, что ли? — с некоторой симпатией переспросила бабушка До-нагер.
— Не знаю, — честно признался Конел. — Меня оставили на пороге дома, когда мне было несколько дней от роду. Я вырос в приюте.
В приюте! Ливию словно по голове ударили. Так Конел не из культурной семьи? У него вообще семьи не было? Первым ее желанием было обнять его, защитить. От чего защитить? Это смешно. У него отличная карьера, куча денег, масса друзей, его уважают коллеги. От нее ему ничего не нужно.
— Бедняжка. Как это ужасно! — запричитала Мария и тут же запнулась.
Ливия растерялась. Как реагировать на это откровение Конела? Лучше вообще промолчать, решила она. Какой смысл в словах? На самом деле то, что Конел оказался без роду без племени, ее совершенно не волновало. Ее мало трогало, кем были его родители и что они делали. Ее волновал только Конел сам по себе.
— Подумаешь, — похлопала Конела по руке бабушка Донагер. — У тебя будет вся семья Ливии, когда вы поженитесь. Когда же сей счастливый день? — поинтересовалась она.
— Бабуль, мы же только обручились, — вмешалась Ливия, чтобы как-то отвлечь старушку. — Дай нам время получше узнать друг друга.
— В наши дни жених и невеста и так слишком хорошо знают друг друга, — не без едкости парировала бабушка Донагер.
— Даю слово, вы первая узнаете — когда, — ответил Конел.
— Да, но… — Бабушку Донагер прервал писк пейджера в кармане Конела. — Это еще что такое?
Конел вынул из кармана пейджер.
— Пейджер, — объяснила Ливия.
— Что-то срочное, — пробормотал Конел, показывая пейджер Ливии. — Код Нью-Йорка, а номер незнакомый. Может, ты знаешь?
