— Жалею, что вытащила тебя из клетки.
Время остановилось. Воздуха не стало… Потому что, по ощущениям, рядом разверзлась черная дыра и потянула за собой. Каждый волосок на теле встал дыбом, сердце забилось под горло в страхе… Но я все равно продолжала держать его злой темный взгляд. Когда он вдруг удивленно сощурился и вскинул руку, я дернулась, но тут же забилась в стальной хватке.
Одно движение, и он оголил мою шею, а в следующий вздох уже впился зубами в кожу. Так знакомо, дико и подчиняюще, что я сразу сдалась, задыхаясь от волны ощущений. И все будто заново — металлический стол и злое тяжелое дыхание на коже. Пара рывков, и моя футболка полетела на пол.
Киан сжал пальцы на затылке и уставился в глаза — злой и обескураженный, в глубине взгляда — страх и отрицание… Но мне стало плевать. Я так измучилась за эти месяцы пустых надежд и блуждания в темноте! Мне хотелось к свету… а по большому счету — подчиниться токсину зверя.
Я сама впилась в его плечи, когда он сгреб в объятья и запустил пальцы в волосы. Мы просто сдались одновременно. Он наступил злобе на горло, я дала шанс надежде…
Но никто не обещал, что будет так, как хочется. Поэтому все, что мы захотели здесь и сейчас — друг друга.
Киан выдрал меня из остатков комбеза и усадил голым задом на знакомый стол, а я замерла, нетерпеливо ожидая, когда вернется. Знала — сделает больно.
И он не стал разочаровывать — вернул мне метку со всей страстью. Контрасты животного страха и предвкушения выматывали настолько, что мне показалось — схожу с ума. Все, что помнила — мне нужен этот дикий зверь, чтобы спасти сына. Но и эта надежда разлетелась в пыль вместе с моим вскриком и болью, что причинило его первое проникновение. Все как в первый раз!
Я крупно задрожала, захлебываясь воздухом, а он безжалостно впился в бедра и толкнулся в меня до упора. Не собирался быть нежным и терпеливым — скинул мои руки с плеч и опрокинул на спину тлеть от агонии в одиночестве.
— Нет! — дернулась из его рук и попыталась сжать ноги. Туман в голове отступил, стоило пожелать. — Пусти! Я не хочу так! Не хочу… больше… так!
Я дрожала и захлебывалась воздухом и страхом, а он смотрел диким взглядом, вцепившись в мои бедра.
Думала, что на этом все — он просто растопчет меня. Раздавит морально, и я не соберу себя больше…
Только на талию вдруг легли горячие ладони, и Киан вернул мне себя — прижал к горячему телу, поднялся ладонью по позвоночнику и сжал пальцы на шее. Прикосновение его губ к моим показалось жестким, но с каждым движением все более жадным.
Я обвила его бедра ногами, но не отвечала на ласку. Эта его бесцельная ярость будила волну сопротивления, которое он легко сломил — прикусил губу и качнул мои бедра навстречу своим. Следующий укус снова обжег шею, а живот лизнуло пламенем, и я обмякла в его руках, подчиняясь.
Боль схлынула, но ей на смену пришло что-то не менее пугающее. Киан уже не ломал — брал свое, управляя моим телом так, как хотел. То, что когда-то разделило нас, теперь будто плавило наживую, соединяя намертво. По крайней мере, я сходила с ума от ощущений, и крик не облегчал этой дикой агонии.
Я уже почти не соображала, когда обвила его за шею и коснулась лба своим, тяжело хватая воздух. Наши взгляды встретились, и он снова впился в мой рот, наполняя грудь вибрацией рычания. Перед глазами скакали цветные пятна, когда его тело дрогнуло в сильной судороге. Он выпустил, позволяя опуститься задом на стол, а сам рывком схватился за его края.
Жар его тела и холод стола немного привели в чувства. Киан все еще нависал надо мной, тяжело дыша. Когда он отстранился, я съежилась и поморщилась от боли — между ног все саднило. Отдышавшись, я открыла глаза, встречаясь с его взглядом — пристальным… и каким-то пустым. Потому что прежней злости в нем не было.
— Я у тебя первый… — Это был не вопрос. — Тогда… восемь месяцев назад…
Я замерла, часто моргая.
— Я же говорила, что пыталась тебя спасти.
У меня внутри звенела та же пустота. Я хотела бежать. Прошла бы сейчас весь путь до Климптона пешком, лишь бы убраться…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты не спасла.
Его голос наполнился горечью, и он вдруг сгреб меня в объятья, вынуждая обхватить его бедра ногами.
Показалось, что он направился со мной к клетке, и тело снова застыло в новом витке ужаса, но он лишь мазнул по прутьям взглядом и шагнул на лестницу. Как он нашел мою комнату — понятия не имела. В ней было чисто, убрано и тепло. Киан щелкнул выключателем и прошел со мной в ванную.
— Болит? — поинтересовался сурово, опуская меня на ноги.
— Нет.
Я вжалась спиной в стенку, пока он настраивал воду.
— Зачем ты вернулась сюда? — И он направил на меня теплую струю.
А сам будто не ждал ответа — смотрел, как я вскинула руки к лицу, отгораживаясь от настойчивых капель.
— За вещами.
— Так убегала, что вещи не собрала? — щурился он напряженно.
Его взгляд прошелся по моему обнаженному телу вниз.
— Что-то типа того, — обняла себя.
— Так напугал?
— Не ты. Тогда не ты…
— Я вспомнил тебя, — и он сделал ко мне шаг. — Ты приходила ночами, когда никто не видел.
И он вжал меня в стенку, подставив руку под спину, чтобы не жгло холодом. Я настороженно замерла в его руках, не веря, что это внезапная забота — не западня. Он же только что так ненавидел, что едва не повесил на вороте комбеза.
— Я тебя выпустила…
Сложно было понять, что он думает теперь. Я чувствовала себя все так же: будто в клетке с хищником, который не мог решить — сожрать или еще поиграться. Хотелось кричать ему, что мне очень нужно назад, что меня ждет ребенок… Но горло сжималось в страхе.
Он положил руку поверх метки и огладил скулу большим пальцем:
— Я не отпущу тебя…
***
Ее глаза предсказуемо округлились, грудь заметалась вверх-вниз, а я сжал зубы, едва успевая одернуть зверя, чтобы не трахнуть ее снова. Рычание она восприняла как недовольство и сжалась еще больше.
Я вспомнил все. Стоило поддаться невыносимому желанию, и память выпустила наружу то, что я пытался откопать эти месяцы. Мы с ней уже были там, внизу. И я точно так же позволил себе все. Зов девчонки был невыносим. Сделали это со мной люди или я сам — понятия не имел. Но это я следил за ней, а не она. Это я подпустил к себе, а не она влезла под кожу… И это я взял ее там, сознательно помечая, как свою собственность прежде, чем убежать. Насколько она была важнее свободы в тот момент? Видимо, намного…
И для нее больше нет пути назад. Я не отпущу. Потому что без нее это не жизнь, а существование, полное либо боли, либо гонок со смертью. Теперь же боль стихла, почти прошла. Я чувствовал, будто проснулся от кошмара. Наконец мог свободно дышать, думать… жить. Впервые за долгое время.
Но у нее, конечно, будут другие планы…
— Что значит — не отпустишь? — прошелестел ее голос неразборчиво на фоне льющейся воды.
— То и значит. Ты — моя. Этого добивались люди или нет…
— Люди не могли такого добиться! — вскричала она. — Вы сами выбираете женщин! Это невозможно подстроить!..
Откуда мне знать, как мы выбираем женщин, если я всю жизнь прожил с волками?
— …Послушай, — уперлась она ладонями в мою грудь, и они подрагивали. — Я живу у оборотней. И многое знаю! Да, люди ставили эксперименты. Но им так и не удалось никого выбрать для оборотня — это невозможно! Я не виновата!
Я смотрел на нее, слушая, и понимал, что это ни черта не меняет.
— Я видел тебя во сне все это время. Каждую ночь. Если не можешь предложить мне лекарства… то варианта для нас больше нет.
Ее взгляд дрогнул, а я отстранился и вышел из душевой. Слышал, как она сползла по стенке и тихо всхлипнула. Медведь внутри дернулся, но я устоял. Физическая боль прошла, но душу будто жрали заживо. Я не понимал, что делать дальше… Но отпустить не мог. Сама мысль казалась убийственной.
Я обмотал бедра полотенцем и вышел в коридор. Надо будет добавить тепла, потому что для девушки здесь прохладно. И еще приготовить еды не мешало бы. И подумать, что делать дальше.
