– А если повернем назад, – Виктор шагнул к дверце и заглянул сквозь круглое оконце в центральный модуль, – нас наверху посчитают трусами.
Скобцева вздохнула. Прикоснувшись к плечу Светланы Сергеевны, она предприняла последнюю попытку выудить хоть какую-то информацию:
– Пожалуйста, расскажите, что здесь произошло?
Та беззвучно всхлипывала, не реагируя на обращение.
– Пожалуйста! Для нас это очень важно!..
Бесполезно. Только однообразный звук падающих капель воды нарушал тишину шлюза…
– Хорошо, – выпрямилась Мария, – давайте попробуем…
* * *
Виктор взялся левой рукой за круглую ручку замкового механизма. Правая сжимала неуклюжую рукоятку странного пистолета. Стоя на шаг позади, девушка медленно вытащила нож…
– Мало света и плохая обзорность, – посетовал пловец.
В центральном модуле мигала единственная лампа дневного света. На полу почти посередине лежала женщина, раскидав руки. Больше ничего примечательного из шлюза рассмотреть не удалось.
– На счет три, – не оборачиваясь, предупредил молодой мужчина.
– Ясно.
– Раз. Два…
Мария смахнула с виска каплю влаги, перехватила поудобнее нож и покосилась на Светлану Соменкову, в замутненное сознание которой каким-то непостижимым образом проник смысл происходящего.
– Не ходите туда, – прохрипела она. – Там смерть.
Виктор на секунду оглянулся.
– По-существу что-нибудь скажешь, Светлана Сергеевна?
– Не ходите туда…
– Понятно, – усмехнулся пловец. И решительно произнес: – Три!
Маленький шлюзовой модуль на всех планах и схемах обозначался под номером «1». Сфера центрального модуля имела самый большой объем и обозначалась цифрой «2». Однако от других центральный модуль отличался не только размером и этажностью, но и универсальностью назначения.
Он был и связующим звеном, и складом, и кают-компанией. Его верхний уровень назывался техническим и предназначался для размещения электронной аппаратуры. «Чердак» – так в шутку именовали эту палубу те, кому доводилось жить и работать в лаборатории. В нижнем уровне (в «подвале») хранился аварийный запас воздуха и сотня аккумуляторных батарей на случай перебоев в подаче электроэнергии с поверхности. В среднем (обитаемом) уровне находились холодильники с продуктами, кухонная техника для приготовления пищи. Рядом с кухней размещалась компактная столовая, а вдоль стен – встроенные шкафы для подводного снаряжения и запасного научного оборудования. В этом пространстве ученые и пловцы-охранники встречались за приемом пищи, обменивались новостями, смотрели в свободное время фильмы…
Была и еще одна важная деталь. Действующие выходы имелись только в шлюзовой и рабочей сферах. Через шлюзовой люк осуществлялось сообщение с внешним миром, а через такой же люк в рабочем модуле ученые изредка выходили наружу для сбора образцов донного грунта или же пленения представителей животного мира.
В донной части центрального модуля конструкторы также предусматривали аварийный люк для покидания лаборатории в экстренных случаях, но в процессе постройки круглое отверстие попросту заварили. Причина сего решения объяснялась просто: нижняя часть огромной сферы ¹2 была интегрирована в сложную опорную конструкцию, покоившуюся на грунте байкальского дна. Устраивать люк в переплетении мощных балок инженеры посчитали занятием неразумным и опасным.
* * *
Воздух внутри самой большой сферы оказался суше, теплее и имел немного кисловатый запах. Во всяком случае, так показалось Марии, когда вслед за Виктором она проскользнула в круглое отверстие.
Мебель и отделка из нержавеющей стали, светлый потолок с единственной моргающей лампой – остальные разбиты или просто не горят. На полу кровь.
В модуле никого, кроме лежащей под овальным столом женщины лет сорока. Ее тело, в отличие от мертвого пловца из шлюза, основательно истерзано: мягкие ткани лица, шеи, груди и рук повреждены; вся одежда в крови.
– Нина Комарова, – узнал женщину Виктор. – Инженер…
Присев на колено, он пощупал пульс, хотя надежд при таких повреждениях практически нет. Вздохнув, сообщил:
– Мертва.
– Господи, что же тут случилось?!
– Не знаю. Но где-то рядом должны быть четыре человека: Коля Амбарцумян, Маргарита Панина из пятого модуля и два моих парня…
Он подошел к двери, над которой виднелась табличка: «Модуль ¹3». Иллюминатора в двери не была, поэтому пловец приложил ухо к толстому металлу и прислушался…
«Жилое помещение, – вспомнила Скобцева план-схему подводного сооружения. – Пространство разделено вдоль на две половины – мужскую и женскую; в каждой по четыре спальных места, по одному туалету и по душевой кабинке».
– Ни черта не слышно, – кивнул Виктор на встроенные в потолок динамики, из которых по-прежнему доносились звуки скрипки и альта.
– Почему все время играет классика? – спросила Мария, боязливо оглядываясь по сторонам.
– Вкусы у всех разные: одним нравится рок, другим – рэп, третьим – соул… Вот и решили, чтобы никому не было обидно – пусть по центральной трансляции звучит классика.
Виктор взялся за рукоятку запорного механизма.
– Ну что, попробуем?
«Куда деваться?» – пожала она плечами и сделала шаг в сторону.
«Штурвал» поддался мягкому усилию – полтора оборота, и дверца плавно открылась. Стал виден крохотный «предбанник» жилого модуля, имеющий форму треугольника, с узкой дверцей в каждой стороне.
В «предбаннике» тихо и пусто. Пустота – жесткое требование инструкции по безопасности: никаких лишних вещей и предметов в проходах! А здесь наиважнейший проход. Слева в женскую половину, справа – в мужскую.
Задержавшись, Виктор почесал пистолетными стволами щеку. Затем аккуратно перенес ногу внутрь блока, замер, прислушался… Музыка здесь звучала немного тише, но уловить шаги, приглушенную речь или что-то другое – крайне сложно.
Он нырнул головой в круглое отверстие люка. До любой из дверей один шаг. Какую из них толкнуть первой?… Секундное размышление, и пловец решился направиться туда, где больше шансов встретить живых людей.
В женской половине можно повстречать только Маргариту. Из трех женщин смены он не видел ее одну. В мужской, возможно, находятся два парня из его службы – Бойко с Машковым и руководитель смены – Николай Амбарцумян. Три шанса против одного. Решено!
Корпус Виктора повернулся вправо. Пистолетные стволы глядели в дверь. Свободная ладонь мягко легла на ручку. Еще секунда, и тонкое металлическое полотно уйдет внутрь…
Однако внутрь ушла не правая, а левая дверь. И не плавно, а резко. Слишком резко. При этом мизерное пространство «предбанника» огласилось громким рыком, а в голову Виктора полетел красный продолговатый предмет.
Глава третья
Российская Федерация, восточное побережье Байкала. Наше время
Раннее утро. Безветренно. Прохладно.
Нехотя показываясь над восточным горизонтом, солнце гонит ночной мрак на запад. В пяти километрах к северу стоит на якорях бывшее прогулочное судно. На его мачте неподвижно висит выцветший звездно-полосатый флаг. На той посудине живет и работает «третий интернационал» – так в шутку называют ученых из Штатов, Японии, Германии, Франции и еще нескольких стран. Все они изучают байкальский феномен – огромное количество эндемиков, то есть видов и разновидностей растений и животных, обитающих исключительно в этом водоеме.
Мои парни собрались на ютовой площадке платформы. Местные водолазы-охранники помогли перетащить снарягу, а теперь стоят в сторонке и с завистью поглядывают на наши ребризеры и пока еще редкое оружие – мощные автоматы «АДС», способные вести огонь и в водной, и в воздушной среде. Помимо водолазов, здесь же тусуется начальство: капитан платформы, Иноземцев, Горчаков. «Этажом» выше у леерного ограждения стоят сотрудники лаборатории, вышедшие проводить нашу экспедицию. Их лица печальны; все они переживают и с немой мольбой смотрят на нас. Мне понятны их чувства: внизу остались знакомые, коллеги, друзья; и сейчас важна любая информация, проливающая свет на их судьбы…
Застегивая лямки дыхательного аппарата, незаметно зеваю, ибо вчера пришлось сидеть до поздней ночи в компании Горчакова и Веры Александровны Ребровой. Думали, совещались, спорили, пили чай. И снова думали…
– Стало быть, вы утверждаете, что под толщей воды управлять сознанием людей невозможно? – генерал изучал план-схему с названием «Ангар-004».
– Я этого не утверждаю, – мягко возражала женщина, – так как испытания газа еще не проводились…
«Интересно, сколько ей лет? – сидя за столом кают-компании, исподволь наблюдал я за укротительницей науки. – Судя по ровной фигурке – не больше тридцати. Ноги чуток кривоваты, но зад призывно выпирает и, безусловно, радует мужской глаз. Да, фигурка зачетная, а вот с остальным явно перекурили. На коже рук какие-то пятна; прическа, косметика и одежда – из прошлого века. Да еще эти очки. Почему-то с детства не симпатизирую очкастым женщинам…»
