Удачное оправдание, скажем, для появления в конкретной точке географического пространства. Что делает Икс на улице Игрек? Да потрахаться на стороне выбрался, это каждая собака знает. Впрочем, есть и третья возможность…
– Павлик, а как эта ваша очаровательная Оксана относилась к огласке ее амуров?
– Кипятком писала, – лапидарно изрек Павлик. – Злило это ее – спасу нет. Я ж говорю: аристократка и блядь в одном флаконе… Знаете такое сочетание?
Данил кивнул и подумал: третья возможность отпадает…
– Ага, появилась! – радостно заерзал Беседин.
Вера, сутулясь, спустилась с широченного крыльца, побрела к машине. Данил выскочил и открыл ей дверцу. Едва успела сесть, спросил:
– Ну что?
– Подписку о невыезде взяли, – сказала она сумрачно. – Никаких протоколов, ничего, но подписку взяли…
– Логично, – проворчал Данил. – И адвоката в игру не введешь, и тебя отсюда не вывезешь…
Поправил себя мысленно: можно, конечно, и без документов. Граница с Россией, не считая нескольких пропускных пунктов, совершенно прозрачна, нетрудно при нужде провести окольными тропками хоть дивизию или протащить парочку бронепоездов в рюкзаках… вот только никак не стоит нелегально тащить Веру «зеленой тропой». К чему нарушать имидж «Клейнода», совершенно чистой перед законом и здешними властями фирмы? Но ведь где-то в сторонке благоденствует вербанувший Верочку субъект, и его цели совершенно непонятны…
Может, его цель достигнута? Может, этого кто-то и хотел? Но, в конце концов, безнадежно скомпрометирован лишь покойный Климов, никак не фирма…
– Поехали, – распорядился он.
Не стоило расспрашивать Веру о том, как выглядит квартира внутри, – все равно описание будет чертовски непрофессиональным. Он спросил лишь:
– Они тебе объяснили, в чем дело? Что рвануло?
– Откуда? Интересовались, было ли у мужа оружие дома, если было, то какое. Не хранил ли гранат… Вот и все расспросы. А что взорвалось, не сказали. Я им отвечала чистую правду: не было ни оружия, ни гранат…
Итак, как все это выглядит со стороны? Нерадивый работничек начал попивать и крутить романы без отрыва от производства. Потом утонул при невыясненных обстоятельствах в пруду, где и курице по колено, а чуть попозже у него рванула дома, скажем, граната, да вдобавок, очень похоже, нашли какое-то оружие… Все. Можно ли это привязать к проискам конкурентов? Пока – нет. Особенно если вспомнить историю с госпожой Дюкановой и акционерным обществом «Цехин», всю эту печальную эпопею с трупами, жутчайшими непонятками, вроде бы недвусмысленно просматривавшимися кознями коварных конкурентов… Действительность оказалась примитивной до омерзения: стареющая баба, набитая зелененькими, возжелала ближнего своего, который ее вовсе не желал; упорно не хотела верить, что ее дряхлеющие телеса парня не возбуждают, заказала каким-то отморозкам его молодую жену, киллеры оказались дурными и косорукими, появились незапланированные трупы, и как следствие все запуталось чрезвычайно. Прежде чем докопались до истины, серьезные люди потратили кучу денег и сил, старательно выстраивая контрмеры против мерещившегося им «наезда конкурентов»… Так у нас сплошь и рядом и случается: сначала ревут танковые моторы и расчехляются орудия, а уж потом начинают анализировать трезво.
Почему бы и нет? У очаровательной поблядушки Оксаны был еще один хахаль, оскорбленный до предела самим существованием Климова. Потратился, нашел людей, утопил, а для отвода глаз, чтобы не вышли на него, постарался еще и скомпрометировать покойника.
Могло быть и так. Но не обязательно – было. Черт, мало дельной информации, мало…
– Квартиру опечатали? – спросил он.
– Что? А… Нет, ничего такого. Но большая комната в та-аком виде…
– Это хорошо, – задумчиво сказал Данил. – Не то хорошо, что комната в жутком виде, а то, что не опечатали. Заедем, посмотрим.
– А потом?
– А потом останешься там ночевать. Надо же тебе где-то жить? Другой жилплощади-то у тебя не имеется…
– Там?!
– А что? Вторая комната, как я понимаю, цела? Завтра утром найдем стекольщика, приведем окна в божеский вид…
– Я не могу, страшно…
– Сможешь, – с ласковой угрозой сказал Данил, взял ее двумя пальцами за подбородок, приподнял голову. – Сможешь, радость моя. Не брать же тебя в мой гостиничный номер? За проститутку примут, двух мнений быть не может.
– Можно же снять мне номер…
– Можно, но не нужно. Мне-то как раз нужно, чтобы ты пожила в квартире.
– А если опять придет… этот?
– Тот, что тебя вербанул? Это было бы и вовсе прекрасно. Чертовски хочу с ним познакомиться, хоть пока и заочно… Вера, не трясись, как овечий хвост.
Вечерком, когда стемнеет, к тебе обязательно постучится приличный, интеллигентного вида человек. И тихонечко поживет какое-то время. Человек привык к спартанской обстановке, ночевать будет в разгромленной комнате и, что немаловажно, на твою добродетель не покусится, пока ты этого сильно не захочешь… – Данил сжал пальцы чуточку сильнее. – И не надо слез с соплями.
Ты, родная, сама сунулась в это дерьмо, так что простая справедливость требует, чтобы помогла мне его расхлебывать… Хотя бы чайной ложечкой, пока я буду работать столовой. Так-то…
Глава 5
ГЕНЕРАЛЫ И НЕГРЫ
На следующее утро свершилось событие, оставшееся неизвестным человечеству, но по меркам тех печальных непоняток, в которые был вовлечен Данил, оно смотрелась прямо-таки эпохально.
За Данилом не было хвоста.
Переночевав на втором этаже, в «гостевых нумерах», и сделав поутру несколько звонков, он вышел из здания еще до того, как туда стали приходить сотрудники. Направился к далекой автобусной остановке, навстречу потоку молодых мамаш, влекущих вовсе уж юных отпрысков в детский сад, – самая обычная картина для здешних мест, а вот для России уже чуть ли не сюрреалистическая: там-то детские сады закрывались едва ли не быстрее, чем американские питейные заведения после введения сухого закона…
И, выйдя на пустырь, то есть преодолев примерно полпути до остановки, мог отныне с уверенностью сказать, что никто за ним не топает, а ведь вчера моторизованные прилипалы «довели» их до здания и убедились, что он остается там на ночь…
Постояв на остановке, он сделал наблюдения, лишь подтвердившие утреннее открытие: хвоста не было и там. И когда он сел в нужный автобус, сзади не обнаружилось ни единой мало-мальски подозрительной машины. Ради профессиональной точности он сошел, не доехав пары остановок, сделал за четверть часа небольшой контрольный крюк.
Все осталось по-прежнему. Никакого хвоста. Ни пешего, ни оснащенного колесами.
Это событие прямо-таки требовало и анализа, и своего места в общей картине, вот только информации было по-прежнему мало, а потому не стоит делать поспешных выводов. Вообще, если вдумчиво разобраться, Данил сам дал им кое-какую информацию, чего, увы, не избежать… От наружного наблюдения отрываются в случаях, перечень которых не так уж и велик: встретиться с кем-то, что-то передать, что-то получить… Именно такой вывод неизвестный противник и сделает. Ну и черт с ним…
Здание МВД, как и следовало ожидать, было построено в те же времена Великой Эпохи, насчет которых Россия не определилась с оценкой до сих пор.
Надо признать, что и в этой области логика Сталина была безукоризненна присутственные места, возведенные в стиле архитектурных излишеств, поневоле производили впечатление. Даже Данил проникся монументальной аурой, в голове пронеслось что-то насчет «дыхания столетий» – то бишь десятилетий, конечно.
Зато каких… По таким именно коридорам, на ходу сдирая ордена и раззолоченные петлицы, протащили бездарного бонапартика Тухачевского, по таким именно коридорам проходили те, кто правил половиной мира и по-хозяйски приглядывался было к оставшейся половине…
Мариновать в приемной его не стали – хороший признак. Едва он назвал свою фамилию, молодой подполковник снял трубку, кратко доложил, потом кивнул Данилу:
– Прошу вас.
Генерал-лейтенант Басенок простер свою любезность настолько, что даже вышел из-за монументального стола и встретил Данила примерно на середине кабинета, не лучась мнимым радушием и не задирая носа, – в общем, держался естественно и просто, как подобает «старому камраду». Они никогда не были закадычными друзьями и не виделись года три, но, как молниеносно пронеслось в голове у Данила, оба уже в том грустном возрасте, когда при любых воспоминаниях о юных годах прошибает сентиментальность…
– Коньяк будешь? – осведомился генерал, Рыгор Петрович, как значилось на табличке.
– Рановато что-то, – сказал Данил, усаживаясь.
– Ну, тогда кофе?
– А это с удовольствием, пан Рыгор.
– Паны на фонарях висят… – хмыкнул генерал. В прошлой, советской жизни он был, конечно же, Егором, это потом с имечком произошла та же метаморфоза, что у Довнара. В общем и целом, как можно судить но первым наблюдениям, пан Рыгор скорее рад Данилу, чем – нет. Что ж, время лечит… Тогда, в девяносто первом, когда все рухнуло, женераль не просто испугался, а, говоря откровенно, впал в состояние панического паралича. Чему Данил был свидетелем. И хотя он вовсе не собирался былого сослуживца в чем-то упрекать (многие в то время теряли голову), известно, что люди не любят свидетелей своей слабости. Вот и сломалось что-то в отношениях – надолго. Да и пути разошлись еще дальше…
