Дэниел вздохнул.
— Я не шучу.
— Да верю я, верю, — сдался он. Было видно, что спор утомил его. — Прекрасно. Делай что хочешь, лишь бы я мог подняться.
— Ну, о том, чтобы встать с постели говорить не приходится. Сначала ты должен как следует выспаться. Я сказала сестре Мэри Маргарет, что у тебя простуда. Как только я с тобой закончу, то же самое сообщу и Эсси. Ей не нужно знать, до какой степени глупости ты дошел. Хотя, уверена, тебе все равно придется объяснить, почему ты проник в дом тайком, как вор. — Опуская полотенце в воду, она приказала: — Пожалуйста, откинь простыню.
За те несколько секунд, что предшествовали движению Дэниела, Сьюзан постаралась подготовить себя к тому, что сейчас увидит. Но все оказалось напрасно. Сьюзан настолько оберегала себя от мужчин, что, кроме купавшихся мальчиков, видела разве что голое мужское плечо.
И вот теперь ее взору предстало столько мужской плоти, что она и вообразить не могла. Крепкое мужское тело. Дэниел был похож на мраморную или бронзовую статую, настолько рельефно выступали все мышцы.
В тот момент, когда Сьюзан показалось, что она не выдержит вида еще одного дюйма обнаженного тела, Дэниел остановился. Открылась длинная опасная рана на боку в области талии.
— Как это получилось? — выдохнула Сьюзан.
— Я строгал кусок дерева, и нож соскочил. По его краткому ответу она поняла, что Дэниел не собирается рассказывать правду. А почти уже незаметные шрамы на его теле гласили, что Крокер не в первый раз оказывался столь неловок.
Вид мужчины и крови вызвал у девушки тошноту. Воскресли старые, горькие воспоминания, принеся с собой запахи, образы, отступивший ужас.
Поборов дурноту и отогнав воспоминания, Сьюзан поднялась и поспешила к комоду, чтобы намочить и без того влажное полотенце и, опустив руки в ледяную воду, сосредоточилась на обжигающей жидкости.
— Тебе лучше вернуться на кухню.
— Нет! Нет. Я прекрасно себя чувствую. — Она улыбнулась ему, как надеялась, ослепительной улыбкой. — Немножко переоценила свои силы.
— Из-за крови?
— Да. Именно.
Но дело было не только в ране, и они оба это знали.
Сьюзан решительно вернулась на край кровати и направила все свое внимание на рану, стараясь не думать ни о чем, кроме стоящей перед ней задачи.
— Она зашита.
— Я же сказал, что был у врача.
— Но края не срастаются. Когда ты поранился?
— Неделю назад или около того. Сьюзан тронула воспаленную кожу вокруг раны, и Дэниел с шумом втянул в себя воздух, а мускулы его живота напряглись.
Взяв себя в руки, она подошла к комоду.
— Ты сказал, что у тебя есть какое-то лекарство?
— В седельном вьюке, но оно почти закончилось.
— Я постараюсь сходить в город и заказать в аптеке новое. А пока могу сказать, что кожа вокруг раны воспалена. Наверное, туда проникла инфекция.
Дэниел задумчиво глянул на Сьюзан.
— Похоже, ты кое-что в этом понимаешь.
— Сестры многому меня научили, помимо преподавания. — Она достала из корзины кувшинчик и аккуратно развязала тесемку, удерживавшую на месте керамическую пробку. — Немного пожжет.
— Не сомневаюсь. Других лекарств я не встречал.
Сьюзан положила свернутое полотенце Дэниелу под бок и осторожно приложила руку повыше раны. Потом, без дальнейших предупреждений, смочила едкой жидкостью воспаленное место.
— А-а-а-а! — Дэниел выгнулся из постели и судорожно вцепился в простыни. — Что…
— Скипидар, — подсказала она, зная, о чем он хочет спросить.
— Скипидар! Проклятье, женщина, что ты хочешь со мной сделать?
— Вылечить.
— Угробить, ты хочешь сказать. Больно же!
— Я тебя предупредила.
— Ты сказала, что пожжет — пожжет! А не вопьется в меня, как адское пламя.
Сьюзан не посмела сказать, что пройден только первый этап лечения. Она быстро открыла пузатый флакон и присыпала больное место кристаллами какого-то порошка.
Лицо Дэниела лишилось всех своих красок. Дыхание перехватило, и из горла вырвался полувздох, полувсхлип. Он крепко зажмурился, но все равно чуть не скатился с кровати.
— Соль, — улыбаясь, произнесла Сьюзан. Крокер приоткрыл один глаз и с упреком посмотрел на нее.
— Ты сделала это нарочно?
— Это лучший способ очистить рану и остановить кровотечение.
Дэниел устало растянулся на кровати.
— Тебе это доставляет удовольствие.
— Нет… — Губы Сьюзан дрогнули при виде его удивления. — Ну, может, немного.
Она помогла Дэниелу сесть и наложила повязку, завязав ее концы бантиком, как делала своим подопечным в школе. Потом собрала медикаменты и убрала их в корзину.
— Я приду попозже и принесу тебе бульон и чай. А вечером я сделаю тебе припарку, чтобы выгнать остатки инфекции.
— И из чего ты ее сделаешь? Из стекла?
— Положу целую горсть.
Дэниел что-то проворчал, и Сьюзан рассмеялась. Жизнь Дэниела Крокера в ее руках — это что-то новое. Он всегда был таким спокойным, уравновешенным, невозмутимым. Но сегодня ледяной панцирь сдержанности дал маленькую трещину.
— Поспи, — ласково сказала она. Словно мать, обращающаяся к ребенку. Или женщина, шепчущаяся со своим возлюбленным. Сьюзан укрыла Дэниела до подбородка, подоткнула одеяла.
Проделывая это, она ощутила прилив нежности, какого ни к кому раньше не испытывала.
— Засыпай, Дэниел.
Стараясь не обращать внимание на проступающие сквозь одеяла очертания тела Дэниела, Сьюзан пощупала лоб больного, определяя, насколько силен жар. Потом, без видимой необходимости, коснулась щеки, подбородка.
Пока она так склонялась над ним, он лежал неподвижно. Неподвижно и настороженно.
— Дэниел, я…
Сьюзан замолчала. Она даже не знала, что собиралась сказать. Могла лишь определить те чувства, что переплелись в ее душе, сражаясь за первенство — страх, потребность, сомнение.
Дэниел приподнял руку почти до уровня ее лица. Сьюзан резко вздохнула, заставив себя не вздрогнуть и сопротивляясь инстинктивному желанию отскочить в сторону. Она могла дотронуться, но не переносила, когда дотрагивались до нее. Но прикосновение Дэниела оказалось таким легким и нежным, что Сьюзан не отпрянула. Сердце у нее сжалось, когда она увидела, каких усилий стоило Дэниелу даже такое простое движение.
— Малышка Сьюзан, — прошептал он, — как ты изменилась.
— Я прежняя, — не согласилась она, думая, что он увидел в ней какой-то недостаток.
— Нет. Ты стала другой. Сильной.
— Недостаточно сильной, — с сожалением заметила Сьюзан. Потом, словно опровергая сказанное, она медленно, нерешительно наклонилась, широко раскрыв глаза.
