– Форлынкин, что, черт вас возьми, вы сделали с моим курьером?
Форлынкин вытянулся, невольно выдавая, что не так давно ушел с армейской службы. Небольшое – всего лишь частичное – облегчение зажглось в его взгляде.
– Мы можем ответить, милорд.
– Так Джин был здесь?
– Гм, да, сэр.
Значит, неприятности случились с Джином на обратном пути. Скверно…
Вчера Майлз прождал до полуночи, все более тревожась, потом уговорил Ако позаботиться о животных вместо него и взял дело в собственные руки. Или ноги. Те несколько часов, что потребовались ему, чтобы добраться до консульства незамеченным, отнюдь не улучшили его настроения, как, впрочем, и поливавший его все это время дождь.
Когда консул осознал, в каком виде – весьма далеком от тщательно культивируемого образа Очень-Важной-Персоны-в-Сером-Костюме, виденной им всего неделю назад – перед ним стоит милорд Аудитор, его брови сошлись к переносице. Хотя, возможно, вздрогнуть его заставили не только драная и в пятнах одежда, двухдневная щетина, неприятный душок и специфическая обувь. Однако, демонстрируя присущую дипломатам наблюдательность, он также заметил, как Майлз отслеживает пристальным взглядом его чашку, и непринужденно предложил:
– Не угодно ли зайти на кухню и присесть, милорд Аудитор? Мы как раз завтракаем.
– Да, чай, – выдохнул Майлз; он с трудом преодолел порыв выхватить кружку у него из рук. "О боже".
Форлынкин повел его через сводчатый проход вглубь дома.
– Как вы сюда добрались?
– Пешком. Я шел с полуночи. Тридцать с гаком километров задними дворами, и пару раз мне приходилось прятаться, чтобы не объяснять патрульным, отчего я в таком виде. Нечего говорить, что изначально я рассчитывал на другое.
Кухня оказалась опрятной и современной, с круглым обеденным столом в нише окна, которое выходило на обнесенный стеною задний сад. В стеклах, как в зеркалах, отражалась яркая кухонная мебель, за ними влажная ночная тьма только начинала светлеть, уступая место синеющим сумеркам. Белокурый паренек – атташе Йоханнес – повернулся от микроволновки и чуть не выронил из рук свежеразогретый "завтрак холостяка". По кивку своего шефа он поспешно придвинул стул весьма важному, хотя и столь же потрепанному и перепачканному, гостю. Майлз рухнул на стул, стараясь не позволить благодарности перевесить свое раздражение, потому что лишь последнее держало его в рабочем состоянии.
– Чего вам предложить милорд? – заботливо поинтересовался лейтенант.
– Чаю. А также душ, сухую одежду, еду, сон и комм-пульт с защищенной линией, хотя я согласен обойтись одним комм-пультом. Но начнем с чая. – Или же он рискует уронить голову на руки и заснуть прямо здесь. – Вы передали мое сообщение о том, что повода для паники нет, на Барраяр и моей жене? Закодированным, я надеюсь?
Форлынкин ответил чуть скованно:
– Мы уведомили Департамент по делам Галактики на Комарре о том, что получили от вас сообщение и что вы не находитесь в руках похитителей.
– Сойдет. Вскоре я отправлю дополнение к этому сообщению. – "Надеюсь, оно обгонит любые новости, которые кто-то удосужится по неловкости сболтнуть Катерине, не то мне придется долго вымаливать прощение, когда я вернусь домой". – Кроме того, у меня нет новостей со вчерашнего дня. Вы знаете что-нибудь о заложниках, захваченных на криоконференции? О моем оруженосце Роике?
Форлынкин сел на стул напротив Майлза.
– У нас хорошие новости, сэр. Ваш оруженосец умудрился сбежать от своих похитителей, добраться до комма и позвонить норбриджским властям. Полицейский спасательный отряд совсем недавно добрался до места, где держали заложников – мы всю ночь следили за развитием событий. Похоже, всех освободили живыми и невредимыми. Не знаю точно, когда Роик доберется сюда: он сказал, что должен еще остаться и дать показания.
– А, да. Роик относится к полицейским процедурам с большей симпатией, нежели я сам. – С глубочайшим облегчением Майлз отпил глоток горячего чаю. – И мальчик… погодите. А вы кто такой? – Майлз воззрился на Юичи, который вместе с Йоханнесом жался в дальней стороне кухни.
– Это наш клерк, Юичи Мэтсон, – объяснил Форлынкин. – Самый ценный наш сотрудник. Он служит у нас около пяти лет. – Клерк с благодарностью посмотрел на своего начальника и поприветствовал Майлза штатским кивком.
Понятно, единственный вольнонаемный сотрудник консульства. А поскольку Форлынкин тут лишь два года, а Йоханнес прибыл на Кибо-Дайни вообще в прошлом году, Мэтсон здесь если не по возрасту, то по стажу самый старший. "Кому вы доверяете, милорд Аудитор?" В сложившейся ситуации – никому, кроме Роика, предположил Майлз. Но излишняя паранойя – такая же ошибка, как и излишнее доверие. Надо быть осторожным, но не стоять столбом.
– Итак, что случилось с Джином?
– Мы отправили его обратно к вам, как вы и указали, милорд. Однако приняли меры предосторожности, поместив в конверт микро-маячок.
Конечно, их меры не совсем соответствуют тому, что потребовал в своей записке Майлз, а именно – "не следить за ним", но сейчас не стоит лицемерить, придираясь к мелким деталям. Результат прежде всего.
– Вчера рано вечером конверт прекратил перемещаться. Его расположение мы идентифицировали как хранилище улик центрального полицейского управления Норбриджа. Мальчик Джин, очевидно, попал в руки полиции, а потом оказался во временном детском приемнике-распределителе, где и провел всю ночь. Исходя из этого, лейтенант Йоханнес получил общедоступные списки задержанных за вчерашний день и методом исключения идентифицировал вашего курьера. Полное имя мальчика – Джин Сато, он сбежал из дому год назад и его ищут.
– Да? Мне все это известно.
Форлынкин едва не растерял всю свою дипломатичность.
– Так какого черта – сэр! – вы вовлекаете ребенка в ваши дела, какими бы они ни были?
– Ему одиннадцать, – поправил Майлз.
– Одиннадцать! Еще хуже!
– Когда моему отцу было одиннадцать, – резонно возразил Майлз, – он стал адъютантом при моем деде-генерале в разгар полномасштабной гражданской войны. В тринадцать лет он помогал низложить императора. Я не думал, что прогулка по родному городу туда и обратно, посреди бела дня, на мирной планете, Джину не под силу.
Хотя теперь ясно, что он ошибался. Майлз вздрогнул. Он абсолютно не задумывался о том, что Джин сбежал из дома, а город находится под тщательным наблюдением. Хотя сам по привычке машинально прокладывал маршрут так, чтобы избежать любого внимания. А сейчас мальчик как минимум сходит с ума, волнуясь и переживая за своих животных.
– Моя ошибка, и ее надо исправить. Я не бросаю своих людей, если в состоянии им помочь. Нам надо будет вернуть его.
У Форлынкина упала челюсть:
– Но как? Он маленький ребенок, у нас нет на него никаких прав!
– Я передал с ним всю нашу наличность, – добавил Йоханнес. – Я бы сам сходил за ней в полицию, однако не вижу способа доказать, что она наша. – Он хмуро покосился на Майлза. "Все сделано в точности, как вы сказали", подразумевала безмолвная жалоба.
"Что ж, всегда есть ваш 'маячок'". Но прежде, чем Майлз успел озвучить эту мысль, Форлынкин продолжил:
– Если бы ваш несовершеннолетний курьер заговорил, я полагаю, норбриджская полиция позвонила бы нам и стала задавать весьма неудобные вопросы.
Майлз замер, насторожившись:
– А они этого не сделали?
– Нет. Пока еще нет.
Значит, Джин держит рот на замке, причем в обстановке, которая должна его пугать до чертиков. – Это… интересно.
– Где вы нашли мальчика, милорд? – поинтересовался Форлынкин.
– Не я. Он сам меня нашел. Подобрал на улице. – Майлз быстро подредактировал свою историю в уме. В конце концов, у них с Сюзи был молчаливый уговор: в обмен на информацию он не выдает ее убежище. Информацию он получил, хотя еще толком не знал, что с ней делать. – Вы прочли мою записку?
Форлынкин кивнул.
– Так вот. Как я и говорил, тот наркотик, которым похитители пытались меня успокоить, вместо этого превратил меня в галлюцинирующего буйного психа, и я заблудился в Криокатакомбах. – Совершенно не обязательно уточнять, сколько времени он там провел; ситуация достаточно гибкая и вполне позволяет спрятать дополнительный день, который он провел с Джином и Ко. – Когда я так или иначе пришел в себя и отыскал путь наружу, то безумно опасался, что похитители меня найдут и я снова попаду к ним в руки, и к тому же слишком устал, чтобы куда-то идти. Джин любезно мне помог, и я ему должен.
Форлынкин посмотрел на Майлза в упор. – Вы говорите, что в тот момент были не совсем в себе?
– Это может оказаться хорошим объяснением, если потребуется. Консульство работает с каким-нибудь местным юристом?
– Да. Она у нас на предварительном гонораре.
