Вир с удивлением посмотрел на нее. Он видел ее при различных обстоятельствах, они провели вместе много времени… но, казалось, только теперь он по-настоящему увидел ее.
— Я… не подведу вас, — сказал он хрипло.
Сенна использовала свою привлекательность, свой живой нрав, все свои уловки, чтобы заставить людей заговорить с ней. Ей особенно везло с Первыми.
Кандидатами, которые добивались ее внимания, потому что она представляла собой лакомый кусочек. Разумеется, после того как император пресек поползновения приснопамятного Трока, который зашел так далеко, что настаивал на свадьбе, выгодность ее партии стала спорной…
— Это вы, — внезапно сказала она. — Это вы взорвали тайное убежище Первых.
Кандидатов. Это вы убили Трока.
Он отвел взгляд в сторону. Весьма многозначительный жест.
Она долго молчала, а потом положила ладонь поверх его руки.
— Должно быть, это было для вас очень трудно, Вир.
— Не для меня, — ровным голосом ответил он. — Я… не знаю, кто это был.
— Но я думала…
— Идет война, Сенна. Мы все не знаем, кто мы…. а может, не хотим знать…. а когда наступит мирное время, людям так хочется о многом забыть.
Мне очень хочется забыть того, кто убил его… очень хочется.
Она понимающе кивнула, а потом его рука крепко сжала ее руку. Она вложила пальцы в его ладонь и почувствовала, насколько сильна его рука, невзирая на легкую дрожь.
Сенна не понимала, что заставило ее так поступить, но она притянула к себе его лицо и поцеловала. Она никогда и никого до этого не целовала столь искренне. Инстинктивно он пытался отстраниться от нее, но потом замер, наслаждаясь этим моментом, пылко целуя ее в ответ. Когда их губы разделились, он изумленно посмотрел на нее.
— Мне… не стоило так поступать… — начал было извиняться он.
— На случай, если вы этого не заметили, Вир, это сделала я, — мягко ответила она. Она чувствовала легкое смущение, хотя знала, что не должна. — По крайней мере, я это начала.
— Но я… я слишком стар, чтобы быть вашим… вашим…
— Любовником? — Сенна была поражена собственной дерзостью. Она не могла даже поверить в то, что сейчас сказала. И в то же самое время, она была рада, что сделала это.
Он долго смотрел на нее, и на этот раз он сам это затеял. Ее губы и тело прижались к нему. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, он приподнял ее голову за подбородок и внимательно посмотрел на нее с нежностью и грустью.
— Возможно, в другой раз, — сказал он. — В другой жизни. Я не могу привязываться к кому-либо, пока путешествую по дороге настолько темной, что неизвестно, куда она приведет.
— Я могла бы идти по этой дороге рядом с тобой.
— Тебе нужно держаться от меня подальше. Потому что у этой дороги есть множество ответвлений… если я сверну на какую-нибудь из этих тропинок, то заблужусь… Я не могу взять тебя с собой. Я не могу жить, не зная…. что мне, возможно, осталось жить совсем немного.
Ей было тяжело слышать все это, но она знала, что он прав. Или, по крайней мере, она знала, что он говорил правду, на которую она ничего не могла ответить.
— Ты уверена, что Лондо знает? Я имею в виду, обо мне? — внезапно произнес Вир, сменив тему. — И что он никому об этом не скажет?
— Если бы он сказал об этом кому-нибудь…. разве ты был бы сейчас на свободе? — резонно спросила она.
— Вероятно, нет. Скорей всего, я бы уже был рядом с бедным Ремом. Сколько еще, Сенна? Сколько еще добрых и храбрых людей погибнут, прежде чем все это закончится?
— Это зависит от того, сколько тебе удастся сделать, Вир. Ты должен стараться и молиться Великому Создателю, чтобы он дал тебе силы все это вынести.
— Мне просто хочется знать, — мрачно заметил Вир, — на чьей стороне.
Великий Создатель. Дурла и его союзники так же пылко, как и я, верят в то, что они действуют во имя интересов Примы Центавра. Но мы же не можем быть правы одновременно.
— Возможно, — задумчиво сказала она, отстранившись, — вы оба правы.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Но как это может быть?
Казалось, ее удивил его вопрос.
— Неужели непонятно?
— Нет.
— У тебя есть предназначение, Вир. Это сразу видно.
— У всех есть предназначение, — возразил Вир.
— Да, но у тебя особая судьба. Это нетрудно заметить. В этом мире ты нужен народу настолько, что даже не можешь вообразить. И, возможно, Великому.
Создателю нужны такие, как Дурла, для того, чтобы ты выполнил его замысел. И в этот замысел входит то, что ты должен стать тем, кто поведет Приму Центавра к ее будущему. Но ты можешь этого достичь, только если сразишься с величайшим врагом…. и Дурла был избран для этой цели.
Он уставился на нее.
— Ты хочешь сказать, что народ сражается, умирает… что, возможно, погибнут миллионы, если Дурла добьется своего…и все это лишь для того, чтобы я мог стать тем, кем должен стать?
— Это единственное объяснение.
— Не самое удачное, и я не могу сказать, что особо рад этой идее.
Подобные вещи превращают Великого Создателя в безумца.
— А почему бы и нет? — вызывающе ответила Сенна. — Все-таки он выдумал нас… и предвидел все эти ужасные вещи, что мы натворим. А разве мы не безумны?
— В этом, — сказал Вир, — ужасно много смысла.
Они шли по коридорам дворца, мило беседуя о всякой всячине. Этот разговор скорее напоминал обмен любезностями, нежели деловую беседу.
На сей раз Вир особенно удачно пошутил, и она громко рассмеялась, а потом оборвала себя. Вир остановился, любезно улыбнувшись, и Сенна сжала его руку.
— Надо же, надо же! Да вы, никак, совсем подружились?
Сенна и Вир остановились и обернулись. Она все еще сжимала его руку.
К ним направлялся Дурла в своем обычном просторном одеянии. За ним следовала женщина, Сенна предположила, что это была Мэриел. На женщине была вуаль, из-за которой нельзя было сказать наверняка, кто это. Это было очень странно: единственными женщинами, которые имели право носить вуали, были легендарные телепатки, некогда сопровождавшие императора. Но эта традиция была упразднена со смертью императора Турхана. Картажье, заявив, что не потерпит рядом с собой женщин, которые могут читать его мысли, приказал их всех казнить. Они были первыми, но далеко не последними жертвами его кровавого правления.
Несмотря на вуаль, Сенна чувствовала, что Мэриел пристально смотрит на нее. Она рефлекторно выпустила руку Вира, сделав это почти виновато.
— Я достаточно давно знаком с леди Сенной, — спокойно… пожалуй, слишком спокойно, ответил Вир. — Она мне почти как любимая племянница.
Сенна утвердительно кивнула.
— Конечно, — ответил Дурла с вежливой улыбкой. — О, Сенна, вы же конечно помните Мэриел. Она мне почти как любимая жена. Мэриел, поздоровайся же.
— Здравствуйте, — ее голос был едва слышен.
— Подними вуаль, дорогая. Им трудно расслышать тебя.
— Я… мне бы не хотелось…
— Меня не интересует то, что тебе хочется, — резко сказал он, заставив.
Сенну подскочить. Она посмотрела на Вира, которому каким-то образом удалось сохранить на лице вежливое выражение. — Подними вуаль, чтобы нормально поздороваться с нашими гостями, — и он, извиняясь, посмотрел на Вира. — Она была груба с вами, возможно, потому что до сих пор не может простить того, что вы проиграли ее мне. Но я не потерплю грубости. Ведь так, Мэриел, — это был не вопрос.
— Да, муж мой, ты не потерпишь, — ответила она. А потом положила руки на вуаль и откинула ее, чтобы Вир и Сенна могли увидеть ее лицо.
Сенна ахнула. Она пожалела, что не смогла сдержаться, но это было рефлекторное действие. Лицо Мэриел было покрыто синяками и ссадинами.
Вир вцепился в руку Сенны, тоже рефлекторно. Он сжал пальцы так сильно, что ей стало больно.
— Что… случилось? — с трудом выдавил он.
— Наша Мэриел такая неуклюжая, — заботливо сказал Дурла. — Упала, если верить ее словам.
Казалось, что Дурла отрепетировал эту фразу заранее, чтобы подготовиться к ответу на вопрос, на который ему хотелось ответить с самодовольным высокомерием.
— Впредь я буду более осторожной, — добавила Мэриел, и посмотрела на.
Вира. Мэриел перевела взгляд с него на Сенну, и та увидела в ее глазах невообразимую боль.
Вир направился к Дурле, и Сенна вдруг поняла без всяких вопросов, что, если она что-нибудь не предпримет, он бросится на него. Сейчас было не самое лучшее время для выяснения отношений. Дурла был тренированным солдатом. Да, это было давно, но выучка осталась. Он оказался бы серьезным противником. Но, даже если бы Виру удалось в приступе ярости сокрушить Дурлу и избить его до полусмерти, что, несомненно, входило в его намерения, весь его маскарад можно было бы считать навеки разрушенным. Сенна с легкостью вообразила, как его посадят в тюрьму и накачают наркотиками еще до конца ночи.
