Он только коротко смотрит на меня, затем его взгляд скользит мимо меня в сторону дома.
— Зачем ты здесь? — неприязненно спрашиваю я.
Марк широко ухмыляется. Его русые волосы давно не мыты, на груди его форменной рубашки виднеется кофейное пятно, и от него разит перегаром. После нашего расставания он стал пить еще больше. А когда он достаточно пьян, то приезжает сюда, чтобы проконтролировать обстановку. Это значит, что он проверяет, появился ли в моей жизни другой мужчина. Марк — самый помешанный на контроле и ревнивый человек, что я когда-либо встречала.
Он указывает на свою служебную машину, затем на золотую звезду на его груди.
— Я выполняю свою работу.
— И ты делаешь это в пьяном виде? Не нарушаешь ли ты тем самым закон?
Марк игнорирует то, что я говорю, проталкивается мимо меня на кухню и оглядывается.
— Я слышал, ты приютила бомжа.
Он выжидающе смотрит на меня и останавливается возле стола, упираясь в тот рукой, видимо, чтобы я не заметила, что он едва стоит на ногах.
— Бомжа? — издевательски спрашиваю я, скрещивая руки на груди.
Марк наблюдает за движением, его взгляд прилипает к моей груди, и он прищуривается.
— Бродяжничество — это преступление. Укрывательство бродяг тоже, — добавляет он.
— Об этом я слышу впервые, но хорошо, что ты меня просветил. Если в мою дверь постучит бродяга, я его отправлю восвояси.
Марк подходит ко мне, очень медленно, шаг за шагом, и когда останавливается очень близко, я снова чувствую запах алкоголя, пота и вижу его покрасневшие глаза. Я с отвращением делаю шаг назад и упираюсь во что-то твердое.
— Марк, — слышу за спиной голос Лиама.
Лиам обнимает меня за плечи и удерживает перед собой. Я чувствую неловкость, ощущая спиной тепло его тела. Да и от Марка не ускользает тот факт, что Лиам ко мне прикасается. Он испускает угрожающее рычание и с искаженным яростью лицом смотрит на Лиама. Я стряхиваю руки Лиама и кладу ладони на грудь Марка, чтобы успокоить его, но также чтобы немного отодвинуть его назад.
На меня падает его ледяной взгляд.
— Этого бродягу, — рычит он.
— Он не бродяга, он работает на меня, — спокойно говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. Хотя я предпочла бы кричать на Марка, как обычно бомбардировать его обвинениями, когда он появляется в подобном состоянии, чтобы контролировать меня. — Трудно найти рабочих в городе, где все хотят угодить шерифу.
— Ты что, теперь еще и платишь, чтобы трахаться?
Лиам хватает меня за плечо и тянет к себе за спину, разворачивая плечи перед Марком.
— Было бы лучше, если бы ты сейчас ушел. Оставь свою машину здесь и пройдись до города пешком, чтобы протрезветь.
Марк толкает Лиама, но недостаточно сильно, чтобы вывести из равновесия.
— Не тебе мне указывать. Особенно не тебе, — невнятно рычит Марк сквозь стиснутые зубы.
Он внезапно делает шаг вперед, протягивает руку Лиаму за спину и пытается схватить меня за запястье. Лиам просто отталкивает его своим телом.
— Тебе пора идти, — говорит он более угрожающе.
— Она моя жена, — отвечает Марк.
— Бывшая, — серьезно парирую я, проталкиваясь мимо Лиама и пытаясь разглядеть Марка.
— Будешь, когда я буду к этому готов. В этом городе мое слово — закон.
— Но не в вопросах о разводе, — огрызаюсь я.
Лиам вдруг хватает Марка за загривок и тянет его к двери.
— Я сказал тебе, чтобы ты проваливал, — мрачно говорит он, слегка подталкивая Марка. Тот спускается по ступенькам крыльца, качается, но удерживается на ногах и смотрит на нас.
— Я еще не закончил с тобой, — сердито кричит он, дико размахивая руками.
Слева от Марка слышится щелчок передергиваемого ружейного затвора, звук, который нам всем хорошо знаком. Джордж стоит перед воротами в конюшню и держит Марка на прицеле.
— Убирайся с частной собственности, тебе тут нечего делать.
— Это нападение на чиновника, — невнятно бормочет Марк, но садится в машину. Прежде чем захлопнуть дверь, он смотрит на Лиама. — Если ты даже подумаешь о том, чтобы снова прокрутить это дерьмо с ней, то я убью тебя. В этот раз я не позволю тебе уйти безнаказанно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лиам
Восемь лет назад
— Могли ли вы представить, что все такое яркое, громкое и блестящее? — спрашивает Миа и со смехом плюхается на один из барных стульев бара гостиницы «Тадж-Махал».
Я смотрю на нее с улыбкой, когда она устало оглядывается по сторонам, впитывая все, уже часами захлестывающие нас здесь, в Атлантик-Сити, впечатления.
Мы долго экономили на эту поездку. Марк меньше, чем Миа и я. Отец Марка — один из самых богатых людей в городе, так что многое, за что Миа и я должны бороться, падает ему просто с неба. То, что он является самым талантливым футболистом в нашей округе, тоже многое упрощает. Люди относятся к нему гораздо уважительнее, чем к другим, потому что он их герой. И хотя у Марка есть свои закидоны, он мой лучший друг. Парень сделает для меня все. Так же, как я для него. Это также подразумевает, что ни одному из нас не достанется Мия. Нам с Марком было нелегко. Его бросила мать, которая всегда была немного сумасшедшей и вечно стремилась попробовать что-то новое. А я потерял родителей в авиакатастрофе, случившейся по пути к их второму медовому месяцу.
Миа — наша подруга, сколько я себя помню. Давным-давно мы поклялись в вечной дружбе на всю жизнь, увековечив наши имена на стволе дерева.
И в какой-то момент вдруг все как-то усложнилось, когда мы с Марком вдруг поняли, что Миа — девушка, которая внезапно стала носить платья и приобрела грудь. Мы оба хотели пригласить её на свидание. Я помню, каково мне было, когда Марк рассказал о своих планах спросить у нее. Мы почти подрались. Поэтому решили, что наша дружба важнее каких-то чувств, которые могут разрушить все, включая наше с Мией братство.
С того дня Миа никогда больше не была проблемой, между нами, не в подобном смысле. Мы защищали ее, мы избивали парней, причинявших ей боль, и мы в значительной степени игнорировали насколько она горячая штучка.
Но в последние несколько недель мне становилось все труднее не хотеть ее. Может это потому, что мы скоро останемся вдвоем, так как Марк собирается уехать учиться в Нью-Йоркский университет, а мы оба собираемся в Монтана-Стэйт?
Миа сидит рядом со мной, наши плечи почти соприкасаются, и я чувствую аромат ее фруктового шампуня. Ее высокая прическа растрепалась, и светло-рыжие пряди в беспорядке обрамляют лицо. Да к тому же еще и веснушки на носу и щеках, в которые я безоглядно влюблен. Я хотел бы прикоснуться к ним, потрогать каждую пальцем и сосчитать их. Но нельзя. Даже не имею права на подобные мысли. Но как мне не иметь их? Сегодня она так классно выглядит в этом темно-зеленом шелковистом платье, обтекающем ее изгибы. Взрослая и сексуальная. Подозревает ли она, что делает со мной? Наверное нет. Она всегда видела в нас с Марком своих приятелей. Мы ее друзья.
— Эй, что ты так пялишься? — спрашивает Марк, возникая передо мной с тремя бутылками «Короны» в руках. На одной руке висит какая-то девушка, которую он видимо где-то уже успел подцепить.
Она не очень красивая, но грудастая. Тип женщины, на которых с недавних пор ведется Марк. Он отдает Мие и мне по бутылке. Когда я берусь за бутылку, его взгляд почти прожигает меня. Я точно знаю, что он хочет сказать мне: Миа — это табу. Я, наверное, стал не так хорош в том, чтобы скрывать что чувствую к ней. По крайней мере, Марка я не могу обмануть. Да и он не может обмануть меня. Женщины, которых он все время снимает, являются не чем иным, как отвлечением от той, которую он действительно хочет: Миа. Мы оба в такой жопе. Что мы на самом деле изображаем? Кого я пытаюсь обмануть? Что делать, если Марк не уследит? Тогда ничто не помешает мне схватить мою лучшую подругу и, наконец, взять то, чего я так долго желал. Подозревает ли об этом Марк?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
