— Они станут действовать вместе. Да-да-да. Обязательно, — мрачно предрекла Клаудия за завтраком. — Тут одна коррупция. Одна коррупция.
— Нет, — сказал Хорхе. — Они его арестуют. Отправят в тюрьму. Это очевидно.
Таковы были два полярных мнения. Своя точка зрения имелась у каждого, от поваров до завсегдатаев бара Мамы.
— А вы что думаете? — спросил Лоуренс. Он столько наслушался о Бригадном Генерале, что все-таки почтил его вниманием.
— Не знаю, — сказал я. — Поживем — увидим.
Честно говоря, я напрочь не верил никаким слухам о Генерале. Этот человек превратился в миф. Самые фантастические байки о его жизни, передаваясь из уст в уста, вскоре обретали непреложность факта. Вполне возможно, что его давно уже нет на свете. Он лишь утраченная, обугленная частица прошлого.
Впрочем, толковали не только о Бригадном Генерале. В приезде военных видели счастливое предзнаменование — дескать, город скоро возродится. Постояльцы в отеле, который столько времени пустовал, — это лишь начало. А вдруг откроются магазины, начнут приезжать новые люди? Хоть что-нибудь наконец-то произойдет?
Я выслушивал эти речи с недоумением. В первый день в баре было всего трое военных. Если верить Маме, скоро к ним прибавятся еще, допустим, трое. Шестеро военных ничего нигде не изменят. Но я ни с кем не делился своими соображениями.
В четверг я снова заглянул к Маме. Приехало еще четверо военных. Ожидалось прибытие командира подразделения. Но для подруги Лоуренса место найдется, заверила меня Мама.
Лоуренс был в восторге:
— Я вам очень благодарен, Фрэнк.
По-видимому, он думал, что без моей помощи не удалось бы договориться о номере.
— А как бы вы поступили, если бы для нее не нашлось ночлега?
Он всерьез призадумался:
— Отложил бы ее визит, наверно.
— Вы могли бы просто спать на одной кровати, пока я на дежурстве.
— О нет! Так не годится.
Он сам съездил к Маме Мтембу посмотреть номер.
— Немного шумно, — отчитался он передо мной, — окна выходят во внутренний двор, но вообще номер хороший.
Он поставил на стол букет цветов, которые сам набрал в велде, а рядом — фотографию, где они с Занеле были запечатлены в Судане.
Но вечером в четверг Лоуренс погрустнел, занервничал. По-видимому, его донимали какие-то глубоко затаенные мысли.
— Фрэнк, когда у вас в последний раз была любовница? — спросил он меня.
— После того как я женился, не было ни одной. Почему вы спрашиваете? Волнуетесь из-за своей девушки?
— Ну-у… Понимаете ли… Мы давно не виделись. Последний раз встречались за месяц до того, как я выехал сюда. Я ездил к ней в Лесото на неделю.
— И как там в Лесото?
— О, чудесно! Великолепно! Мы отлично провели время, — настойчиво уверял он, избегая смотреть мне в глаза.
— Что ж, сами увидите, как пойдет дело.
— Я тут подумал: не устроить ли в ее честь небольшую вечеринку? Завтра вечером. Никаких изысков — просто собрать наших сослуживцев. Вы бы пришли?
— Я? Ну конечно же!
Его идея показалась мне крайне странной.
— Договорились, — произнес он, немного оттаяв. — Давайте в семь. Очень мило с вашей стороны, Фрэнк. Спасибо.
Мне в любом случае не удалось бы увильнуть от вечеринки, поскольку она состоялась в нашей комнате. Когда я вернулся с дежурства, действо уже было в разгаре. Я застыл на пороге, вытаращив глаза. Поразительно, но собрались все. Даже Темба и Джулиус с кухни. И Техого в сопровождении парня, который часто околачивался в больнице, — вероятно, своего единственного друга. Отсутствовала только Клаудия, которой я только что сдал дежурство.
Вначале меня никто не заметил. Лоуренс где-то одолжил стереосистему, и в комнате гремела музыка. Кассета слегка заедала. Лоуренс выставил и угощение — несколько больничных тазиков с арахисом и черствыми чипсами, дешевое вино в пакетах. Лампа, закутанная в цветной пластик, озаряла ядовито-желтым светом лица людей, ведущих натужно-беспечные разговоры.
— Фрэнк! Где вы пропадали? Я думал, вы от нас сбежали! — Лоуренс весь нахохлился от напряжения. С радостью, в которой сквозило отчаяние, он подхватил меня под руку и куда-то повлек: — Пойдемте, я познакомлю вас с Занеле. Я так давно хотел вас ей представить!
Я увидел ее с порога. Держась неестественно прямо, она стояла в углу со стаканчиком вина. Миниатюрная, хорошенькая, с волосами, заплетенными в косички, в ярком западноафриканском платье. Когда она пожала мне руку, я почувствовал, как напряжены ее длинные, тонкие пальцы.
— О, здравствуйте, — сказала она, — да-да-да, Фрэнк, конечно же.
Американский акцент в этой комнате, где все говорили, с ленцой растягивая слова, прозвучал как гром среди ясного неба. Я никак не ожидал, что Занеле, о которой я столько слышал, вовсе не африканка. Не зная, что сказать, я сконфуженно постоял перед ней и ретировался. Я уже успел заметить, что доктор Нгема со страдальческим видом примостилась на краешке моей кровати, прихлебывая вино и исподволь поглядывая на часы. Я сел рядом; она обернулась ко мне. В ее глазах блеснуло нескрываемое облегчение.
Первое, что она сказала, было:
— Фрэнк, мне скоро придется уйти.
— A-а. Ничего, ничего.
— У меня масса работы. Но тут очень мило, очень.
Это было произнесено с таким неискренним пафосом, что я смекнул: она считает, будто это сборище — моя затея.
— Я тут ни при чем, — сказал я. — Вечеринку устроил Лоуренс.
— Да, да. Нужно почаще устраивать такие вот маленькие посиделки. Благотворно влияет на… на атмосферу в коллективе. Кстати, Фрэнк, я хотела вас кое о чем расспросить. В связи с вашей идеей.
— Какой идеей?
— Ну, знаете, с проектом. Работа с населением. — Она перешла на интимный шепот: — Лоуренс со мной говорил. Но мне любопытно: как вы установили, куда лучше отправиться?
— Что? Простите, Рут, никак не возьму в толк.
— Я имею в виду, почему именно в это селение? Я и не подозревала, что вы интересуетесь общественной работой, Фрэнк. Вы большой конспиратор.
Я уставился на нее. Голова у меня шла кругом. Но кое-что становилось понятно.
— Он вам сказал… — начал я.
— Т-с-с. Т-с-с, — нервно зашипела она.
Подошел Лоуренс — спросить, не налить ли нам еще, и я умолк.
— Нет, спасибо, — ответила ему доктор Нгема. — Мне скоро придется уйти.
— Так рано?
— Работа, работа.
Когда он отошел, она поспешно обернулась ко мне:
— Здесь не место для таких разговоров, Фрэнк. Зайдите ко мне, хорошо? Мы все обсудим. У меня есть кое-какие задумки.
— Хорошо.
— Честно говоря, я не совсем уверена в вашей идее, Фрэнк. Боюсь, из нее мало что получится… Вы же знаете, я очень ценю перемены и новаторство. Но вопрос: как изменяться? Или, в данном случае, когда… Вот что главное. Т-с-с… он опять идет… Скоро поговорим, да? — И, допив вино, поставила стакан на пол. — Что ж, мне пора. Работа, работа. Письменный стол зовет. Но вечеринка отличная, Фрэнк. Огромное спасибо.
— Это не моя вечеринка, — вновь попытался я внести ясность, но доктор Нгема уже направлялась к двери.
Подскочил Лоуренс. Вручил мне стаканчик с вином. Присел на кровать.
— Ей не было скучно? Я о докторе Нгеме. Она так быстро ушла…
— Лоуренс, она сообщила мне кое-что загадочное.
— Что? — переспросил он, озираясь.
Приглашенные веселились, но как-то робко, с оглядкой друг на друга. Заедала не только кассета в магнитофоне. Здесь заедало все.
— Как по-вашему, эта музыка не слишком неподходящая?
— Музыка как музыка.
— Вы уверены? А вечеринка? Никто не скучает? Все в порядке?
— Все в порядке, Лоуренс, — сказал я, но, оглядевшись, вновь поразился этому фантастическому смешению людей: в углу Занеле разговаривает с Хорхе, неподалеку на кровати, картинно обнимая за плечи своего друга, развалился Техого, а у двери в ванную танцует пара — Темба с Джулиусом.
С трудом верилось, что все это происходит в комнате, которую я знаю как свои пять пальцев.
— Правда? Я хотел сделать все, чтобы Занеле почувствовала себя… ну-у-у… в общем… желанной гостьей.
— Судя по ее лицу, она довольна.
— Правда? Но у нее всегда такое лицо. Она человек неунывающий.
Я не слукавил: увлекшись рассказом Хорхе, она и впрямь немного расслабилась. Ощущение надлома исходило скорее от самого Лоуренса, не сводившего с подруги своих огромных беспокойных глаз.
— Вы мне не сказали, что она американка.
— Разве? А вы как думали, откуда она родом?
— Я так понял, что из Судана.
— Из Судана? — удивился он. — Нет, нет, она из Штатов. Я хотел спросить, — продолжал он как ни в чем не бывало, — не окажете ли вы мне одну маленькую услугу.
— Что за услуга?
— Вы случайно не могли бы составить ей компанию завтра вечером? Всего часа на два, не больше. У меня дежурство. Я не хотел бы бросать ее совсем одну.
