– А это кто такие? – спросила Оксана у Левы, кивнув на четверых головорезов.
– Наши товарищи, – загадочно бросил капитан и освободил Оксане место на диване.
«Товарищи» нахмурились. С появлением третьего претендента на жилплощадь места в квартире заметно поубавилось. При этом можно сказать, что Оксана весила чуть больше пятидесяти килограммов. Наверное, это явилось последней каплей в переполненной бочке терпения. Приклады глухо застучали по полу, выбивая чечетку, степ и румбу одновременно. Много таких танцев выбивали грозные приклады, а Оксана будто оглохла. Она продолжала отстаивать право частной собственности.
– Тогда я тоже поживу с вами, я никуда не тороплюсь, – уверенно заявила девушка, заведомо утверждая, что она своего не упустит.
И квартиру никому не отдаст. Пусть никто не рассчитывает на халяву. Это – личное имущество, частный капитал, наследство девушке принадлежит по праву.
– Да кто же против, все только – за, – сказал капитан, – живите, сколько хотите. Вы нам не мешаете.
Обстановка складывалась заведомо неблагополучная, за окном штормило. На город надвигалось большое наводнение. Один из оккупантов, прижав к груди автомат, прошел на кухню. И вскоре оттуда донесся стук и грохот. Створки шкафов громыхали, возвещая о девственной чистоте и пустоте одновременно. В квартире не было ничего съестного, наверное, крысы опередили людей, все съели. Капитан Бронштейн ухмыльнулся, легонько подпихнув под бок Оксану.
– А что у тебя в пакете? – спросил Лева, ласково заигрывая с девушкой.
– Хлеб, картошка, маргарин, лук и кефир, – прошептала Оксана, искоса поглядывая на захватчиков, – я же думала, что дед дома, в магазин забежала.
– Он в Синявино съехал, – честно признался Лева, – а хату продал.
– Как это продал, кому? Не может быть! А вы чего здесь делаете? – допытывалась Оксана у Левы.
– А ничего не делаем, ждем-с. До первой звезды, – отшутился капитан, – а слабо тебе картошечки поджарить?
– Легко, – покорно согласилась Оксана, – только давай на пару. А то одной скучно. – Девушка немного подумала и добавила: – И страшно.
– Одной страшно, одной везде страшно, – с готовностью подтвердил Лева, – а я тебе помогу, составлю компанию. Не бросать же девушку на произвол судьбы. Вставай, милая, идем на трудовой фронт.
Оксана легко вскочила на свои длинные стройные ноги. А ноги у нее прямо от ушей начинались. А где заканчивались, она уже не видела, слишком длинные были. Вскоре в затхлой заброшенной кухне закипела работа. Лева почистил картошку, нежно отодвинув плечом от раковины гибкую Оксану, ему показалось, что девушка срезает чересчур толстую кожуру. В армии Лева научился вычищать от шкурки даже мелкие картофелины. И вот маргарин уже весело пузырился на сковороде, зарумянивая аппетитные картофельные дольки. В квартире потянуло сытым духом. В оживший очаг питания потянулись изголодавшиеся добытчики неправедных баксов. Между ними огородным пугалом торчал Чуркин, истекая слюной; Николай проголодался больше всех. Оксана разложила по тарелкам готовую картошку и по очереди сунула в руки каждому. Послышалось громкое чавканье. Дружное, слаженное, смачное. Лева поморщился. Не умеет у нас народ показать себя. Никакой культуры. Капитан манерно сложил губы бантиком и взял вилку. Оксана последовала его примеру.
– А с дедом у тебя хорошие отношения? – сказал Лева, отметив про себя, что Оксана не чавкает, ест опрятно, с закрытым ртом. Ведет себя, как положено вести приличной и воспитанной девушке. Сразу видно – барышня с хорошими манерами.
– Нормальные отношения, он мне завещание подписал, а мать обиделась на деда, с тех пор они не разговаривают. Никогда не встречаются. Дед все мне оставил, и квартиру, и дачу в Синявине. А ты вместе с этими? – Оксана ткнула вилкой в сторону комнаты.
– Не-а, я с Колей Чуркиным, а они отдельно от нас, – улыбнулся Лева и вдруг обеспокоился: – А тебе не страшно здесь?
– Да нет. Ты хороший. Добрый. С тобой не страшно. Но я хочу понять, кто вы такие, что вам нужно, и потом, я же надолго сюда пришла. Жить. Мне идти некуда.
Оксана поставила пустую тарелку в раковину. Посмотрела на Леву. Бронштейн смутился. В первый раз он встретил на своем пути на редкость красивую девушку. Сидел с ней рядом, вдыхал нежный запах, ощущал слабый аромат цветочных духов. А от Валентины постоянно несло щами и капустой. И еще пирогами. От Оксаны пахло весной. Огромная разница в женских ароматах окончательно доконала капитана. Бронштейн растерял все мысли, которые долго собирал в своей горячей голове.
– Оксана, держись возле меня, никуда не лезь, ни с кем не связывайся, – с трудом выдавил из себя Лева.
Да и что он мог предложить юной барышне? А ничего не мог. Пока не мог. Он сам являлся заложником. Капитан много раз выручал пленников. И ни одного смертельного случая. Все живыми оставались, целыми и невредимыми. Оксана могла случайно ввязаться во что-нибудь неприятное. В какую-нибудь смешную историю. Нужно было сберечь красоту от преступных посягательств. Красота – хрупкая вещь, она требует к себе особого внимания, повышенного.
* * *
Валентина почувствовала, как кто-то подхватил рыболовную сеть и приподнял ее. И тут же шумно сбросил обратно, сердито шмякнув об пол, слишком тяжелый груз оказался. Валентина больно стукнулась всем телом, даже закряхтела от обиды. Никакого уважения к женщине, совсем не умеют с дамами обращаться.
– Тяжеловат груз, – сказал кто-то прямо над ухом Валентины.
– А ты развяжи ее, пусть сама топает, – посоветовал другой.
Вьюном волосы закрутило, у Валентины в голове что-то помутилось от боли. И вдруг она почувствовала освобождение, сразу стало легко и радостно на душе. Валентина села и осмотрелась. Над ней склонились люди в пятнистых бушлатах.
– Вставай, Валентина, пошли к полковнику, – сказал один из «пятнистых», самый крупный, видимо, какой-то мелкий начальник.
Командует всеми, кричит, а сам всех боится. Так ведут себя мелкие начальники из нижнего звена. Из самого нижнего, ниже уже не бывает.
И женщину подтолкнули в спину. Вроде легко подтолкнули, не больно, не ударили, но очень обидно стало, до слез. Валентина проглотила комок в горле и покорно зашагала следом за конвоирами.
Кудрявый, увидев в дверях смешную процессию, сначала раздвинул губы, затем плотно сомкнул в узкую щель, отчего лицо полковника превратилось в металлический сейф. Сейф излучал дружелюбие, изо всех сил пыжился, на глазах превращаясь в квадратное чудовище.
– Проходи, Валентина, проходи, – с напускной приветливостью сказал Кудрявый.
