И витые канаты белеющий парус подтянут,
Чтобы на первый я взгляд угадал отрадную новость,
Что возвращаешься ты сохраненный счастливой судьбою».
Этот наказ, что сперва у Тезея сохранен был в мыслях,
Так утерял он, как облака дыханием ветра
240 С горных, снегом покрытых вершин ускользают на воздух,
А отец-то, прилежно смотревшей с башни высокой,
Непрестанно слезами томя боязливые очи,
Как впервой увидал раздутого паруса ткани,
То с вершины скалы стремглав низринулся тотчас,
245 Думая, что Тезей погублен жестокой судьбою.
Так, вступивши под кров, унылый от смерти отцовской.
То же горе жестокий Тезей, что и Минонде,
Причинил он беспамятным сердцем, сам же и принял.
А она-то, вослед корабля с печалью взирая,
250 В уязвленной душе разнородной скорби вращала.
А с другой стороны цветущий Иакх уже мчался
С хороводом сатиров и Низой рожденных силенов[297]
Прямо к тебе, Ариадна, любовью к тебе воспылавши
………………………………………
Взапуски тут веселились они в опьянении яром
255 И бушевали эвой! эвой! головами качая,
Тирсами часть из них с увитым концом потрясала,
А другие швырялись кусками растерзанной телки,
Те из змей перевитых себе пояса надевали,
Те справляли заветные оргии в полых ковчегах,
260 Оргии те, что напрасно желали бы слышать профаны;
Эти в тимпан ударяли, высоко приподнявши руки,
Или из меди округлой трепещущий звон извлекали,
Многие ревом хрипливо звучащим рога надували,
И чужеземная дудка свистела ужасным напевом.[298]
265 Вот такими рисунками убранный полог роскошно,
Всю занимая постелю, своим прикрывал одеяньем.
После того, как насытила взор фессалийская юность
Этим, священным богам начала уступать она место.
Тут, как зефир, что дыханием утренним спящее море
270 Пробуждает и падая вкось вызывает в нем волны,[299]
Чуть лишь Аврора восстанет с порога подвижного солнца,
Тихо вначале они, дыханием кротким гонимы,
Движутся, легкие звуки их плеска с хихиканьем сходны,
После под крепнущим ветром вздымаются больше и больше,
275 И, пурпурным вдали отливая сияньем, катятся,
Так, покидая преддверие царских покоев все вместе,
Порознь каждый к себе проворной стопой расходились.
После ухода их первым из всех с вершин Пелиона
Прибыл Хирон, принося с собою лесные подарки.[300]
280 Ибо все, что родится в полях, что на высях есть горных
Фессалийского берега, все те цветы, что выводит
Западный ветр, плодотворно дыша над струями речными,
Он принес, повязавши их сам без разбору венками,
Так, что их запахом сладким пропитанный дом улыбнулся.
285 Следом предстал и Пеней,[301] покинув зеленые Темпы,
Темпы, которые все опоясаны лесом нависшим,
Предоставляя вполне хороводам наяд разнородным
Не пустым он пришел: принес он буков высоких
С корнями и со стволами прямыми и лавров истяжных
290 Не без платанов кивающих, да и сестер мягкоствольных
Фаэтона[302] сгоревшего и кипарисов воздушных;
Их он, смежая, кругом по широкому дому расставил,
Чтоб зеленело преддверье, одетое мягко листвою.
Следом за ним Прометей с измыслительным сердцем явился,
295 Древней казни следы еще сохраняющий слабо,
Что когда-то при членах, закованных в скифские цепи[303]
Он претерпел, вися на вершине обрывистой горной.
Тут родитель богов с детьми и священной супругой
Прибыл, тебя лишь, Феб, одного на небе оставив
300 И близнеца твоего,[304] на горах воссевшую Идра.
Ибо вместе с тобой и сестра не любила Пелея
И не хотела почтить она факелов брачных Фетиды.
Как на сиденьях они белоснежных члены согнули,
То им покрыли столы, наставивши блюд разнородных,
305 А между тем, сотрясая тела свои дряхлым движеньем,
Правду гласящие песни свои затеяли Парки.
Их дрожащее тело кругом обнимала одежда
Белая, красной каймой до щиколоток простираясь.
На голове белоснежной у них краснели повязки;
310 А привычные руки над вечной корпели работой.
Левая прялку держала, увитую мягкою шерстью,
Правая же то легко приподнявши персты отводила
Нить, что пряла, то пальцем большим крутя запускала
Веретено равновесное, словно кубарь закруживши.
315 Зубы равняли меж тем постоянно работу щипками,
И приставали к засохшим губам окуски от шерсти,
Что торчала сперва комками по сглаженной нитке:
Мягкую шерсть между тем белизной сверкающей волны
Сохраняли у ног корзины из прутьев лозовых.
320 Так прядя свою пряжу, они громозвучным напевом
Изливали такую в божественной песне судьбину,
В песне, какой уличить в неправде векам не придется.
«О умножающий честь красою подвигов многих
Эматийского царства оплот, славнейший по сыну,[305]
325 Слушай, какое тебе в день радости сестры откроют
Прорицание верное. Вы же, судьбу предваряя,
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей веретена.
Уже подходит к тебе со всем для мужей вожделенным
Геспер, и близится тож под звездою счастливой супруга,
330 Что наполнивши душу твою всепобедной любовью,
В сладком томительном сне с тобой сочетаться готова,
Крепкую шею твою огибая нежно руками.
Мчитесь быстрей выводящие нити, быстрей веретена.
Дом ни один не сближал любви такой же, как эта,
335 Не сочетала любовь подобным союзом влюбленных,
Как у Фетиды теперь и как у Пелея согласье.
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Породится от вас Ахилл, не знающий страха,
Не с затылка врагам, а с мощной лишь груди знакомый.
340 И победителем часто на состязании в бег
Опередит на ходу он и лань, что как молния мчится.
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Не один с ним герой никогда на войне не сравнится,
Как оросятся поля фригийские кровью тевкров.[306]
Как вослед долголетней осады троянские стены
Клятвопреступного Пелопса третий наследник разрушить.[307]
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Про высокую доблесть его и славу деяний
Вспомнить не раз матерям придется над прахом сыновним,
350 Как начнут они волосы рвать с головы поседелой
И бессильной рукой пятнать увядшие груди.
