class="v">Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Ибо как пред собой косец под пылающим солнцем
Колос густо растущий срезает по желтому полю,
355 Та к подкосит тела он троянцев враждебным железом.
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Будут свидетелями той доблести волны Скамандра,[308]
Что широкой струей в Геллеспонт изливается быстрый,
Как стеснит он им путь, завалив их телами убитых
360 И примешанной кровью согреет глубокую реку.
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Будет свидетельницей и добыча, врученная смерти,[309]
Как на возвышенной насыпи холм под костер наваленный
Белоснежные члены поверженной девы воспримет.
Ксанфом от вечных богов нареченный, от смертных Скамандром.
365 Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена,
Ибо как только Судьба поможет усталым ахейцам,
Стены Нептуна прорвав, в Дарданский город проникнут,
То и могилу высокую кровь оросит Поликсены;
А она, словно жертва, убита двуострым железом
370 Ринет во прах, колена согнувши, безглавое тело.
Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Так сочетайте скорей любовью желанной вы души.
Пусть же примет супруг в счастливом союзе богиню,
Чтоб поступила невеста давно вожделенная к мужу.
375 Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Чтобы кормилица к ней подойдя при сиянье востока,
Шею уже не могла окружить ей вчерашнею ниткой,[310]
Также и мать, беспокоясь насчет упрямства невесты,
Не была, б без надежды на внуков от спавших отдельно.
380 Мчитесь быстрей, выводящие нити, быстрей, веретена.
Так предвещая великое некогда счастье Пелею,
Пели песни из груди своей божественной Парки.
Ибо некогда лично в дома честные героев
Нисходили и сами являлись в собрания смертных
385 Жители неба охотно, пока благочестье хранилось.
Часто родитель богов, во храме сияющем сидя,
Как во дни торжества появились годичные жертвы,
Видел сотню быков, поверженных тут же на землю,
Часто и Либер бродящий с вершины самой Парнаса.[311]
Вел тиад,[312] растрепавших волосы с криком восторгов,
А дельфийцы, стремясь из города друг перед другом,
С радостью у алтарей дымящихся бога встречали.
Часто Марс на войне посреди смертоносных сражений,
Или Тритона владычица или рамнунская дева[313]
395 Вооруженные строи людей, явясь, возбуждали.
Но с тех пор, как земля осквернилась ужасным злодейством
И правосудие все из алчного духа изгнали,
Братья руки свои запятнали кровию братней,
Перестал уже сын о смерти родителей плакать,
400 Начал родитель желать кончины юного сына,
Чтобы свободно владеть новобрачной мачехи цветом,[314]
Нечестивая мать соблазняет невинного сына,
Не страшась оскорбить родимых богов непотребством.
Все и зло и добро, помешавшись в безумстве преступном,
405 Отвратили от нас и мысли богов правосудных.
Вот почему не хотят почтить своим появленьем
Сборищ подобных они и при свете дневном показаться.
№65. К Орталу[315]
Хоть постоянно меня отягчая заботою, горе
От вдохновенных, Ортал, дев отклоняет совсем[316]
И не в силах плодами отрадными муз разрешиться
Ум мой, который такой ныне взволнован бедой:
5 Ибо недавно еще моего побледневшего брата[317]
Ноги в потоке своем Лета омыла волной;
Трои берег его Ретийский, своею землею[318]
Прикрывая, от глаз наших совсем удалил.
………………………………………
Стану ль с тобой говорить? Услышу ль твои похожденья?
10 Иль никогда уж тебя, жизни милейший мне брат,
Более не увидать? Но вечно любить тебя буду,
Вечно о смерти твоей скорбные песни мне петь,
Те, что под тенью густой нависших ветвей напевает
Прокна, о горестной ей Итила смерти скорбя.[319]
15 Но и в горе таком тебе я, Ортал, посылаю
Эти стихи, что писал я Баттиаду вослед;[320]
Чтоб ты не счел, что слова свои ты бросил на ветер
И что может быть их я потерял из души;
Словно яблоко, что женихом подаренное тайно,
20 Из непорочной скользнув пазухи девы, бежит;
То у бедняжки забывчивой спрятано было в одежде,
А у прыгнувшей, когда мать к ней вошла, сотряслось
И по наклону оно проворно движется в беге,
А у нее на лице вспыхнула краска стыда.
№66. Коса Береники[321]
Тот, что успел разглядеть светила пространного мира,
Кто восхождение звезд точно познал и закат,[322]
Как затмевается пламенный блеск бегущего солнца,[323]
Как известной порой скрыться созвездья спешат,[324]
5 Как к Латмийской скале,[325] увлекая, Тривию тайно
Негой своею любовь сводит с воздушных путей;
Тот-то Конон меня увидал в небесном сиянье[326]
Косу, что на челе у Береники была,
Возлившей светло, ее ведь она обещала
10 Многим богам, приподняв белые руки свои
Тою порою, когда Гименеем недавним довольный,
С опустошением царь шел в ассирийский предел,[327]
Унося и следы ночной той сладостной битвы,
Где он доспехи уже девственной жизни отбил.
15 Или так ненавистна Венера невестам?
Иль нужно радость родителей им ложью тех слез обмануть,
Что так обильно они проливают за спальным порогом?
Только богами клянусь, стонут напрасно они.
Это царица моя доказала мне плачем великим,
20 Как пошел на войну грозную юный супруг.
Иль одинокая ты не о сирой постели рыдала,
А о разлуке одной с братом твоим дорогим?[328]
Как твое сердце насквозь пронзила печалью забота,
Так, что из груди больной чувства утратились все.
25 И исторгнутый ум исчез! А я тебя знала
В малолетстве еще девочкой с твердой душой.[329]
Или тот добрый забыла ты подвиг, каким ты достигла
Царского брака? Никто быть бы отважней не мог.
Но, расставаяся с мужем, какие ты речи сказала!
30 Как, о Юпитер! глаза терла ты часто рукой!
Кто из богов так
