твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Я прекрасно понимал, что мои действия подставили под удар всех остальных.
Не сегодня — завтра до нас доберутся. И малой кровью мы не отделаемся.
Но поступить иначе не смог. Наши дни итак уже были поставлены на счётчик…
Когда всё в моей жизни пошло наперекосяк?
Когда я связался с Верой?
Когда стал участником этих грязных игр Рустема?
Или всё началось гораздо раньше и корни этого шли из детства?
Я не смог бы дать на это вразумительного ответа.
Одно лишь знал точно — это всё уже не игра.
А моя дикая животная реальность.
И чем дальше она меня вела, тем страшнее становилось…
Глава 7
Утро четвертого дня со смерти ребят стало для всех фатальным.
— Вот и пришёл пи**ец, — спокойно констатировал Сепуха, когда все подскочили с постелей от раската взорвавшегося снаряда.
— Боевая готовность, бойцы!
В казарму ворвался взъерошенный Старшина. Обвёл всех тяжёлым взглядом.
— Со слухом плохо? Боевая, мать вашу, готовность! — рявкнул, что есть мочи. — Влезаем в портки и автомат подмышку! Пока ливер целый…
— Севушонок! Севушонок, мать твою! — Зарычал он в рацию. — Подкрепление. Срочно. Сами не справимся.
….
— Херня какая-то… Обстреливаем и позиций не меняем. Накроют всех нахрен! — Поделился артиллерист из прибывшего подкрепления.
— Что ты мне это говоришь? Командиру скажи. Приказ здесь стоять, — безрадостно отозвался Старшина. По его мрачному взгляду было понятно: дело — дрянь. Просканировав глазами батарею САУ, он схватился за рацию и отдалился.
— Под расходник пустили, — заметил Сепуха, проводив взглядом Старшину.
— Кого? — уточнил один из зелёных, в панике прижавшись к автомату.
— Кого, кого. Нас. Не вывози, боец. Без тебя тошно.
В стороне брякнул мобильник. Я обернулся. Макс вытер о куртку вспотевшую руку и принял вызов.
— Привет, мам…
…
— Да, всё хорошо. Ты сама как?
…
— Да нет, всё нормально.
…
— Мамуль, мне сейчас некогда.
…
— Кто стреляет? Да на полигоне мы. На учениях.
…
— Правда, мам. Я тебе перезвоню, хорошо?
…
— Всё, давай.
Скинув вызов, дрожащей рукой засунул мобильник во внутренний карман. Сепуха осмотрел его прищуренным взглядом. Качнул головой и вставил в зубы сигарету.
— Откуда ты ей перезванивать собрался? С того света?
— Заткнись, Сепуха.
— Заткнусь. Все мы сегодня заткнёмся.
Встретившись со мной взглядом, Макс отвёл глаза в сторону. Но я всё равно уловил его страх. Лишний раз напомнив себе, что он здесь по моей вине.
…
— Так. Ты, ты, ты и ты, — командир поочередно ткнул пальцем в меня, Мержинского, Макса и одного из местных призывников. — Пёхом через лес. Тихо и незаметно. Через час жду точной информации по единицам техники и живой силы.
— А…
— Что-то не понятно?
— Может, Сепуха с нами? — Предложил Мержинский, но тут же осёкся, наткнувшись на взгляд Старшины, стоящего возле командира.
— Вы-пол-нять!
— Есть выполнять.
В сумерках дорога через лес едва различалась. Мы старались ступать бесшумно, но то и дело натыкались на промёрзлый сухостой, которой хрустел от каждого прикосновения.
Спустя полчаса выбрались к оврагу. Едва перебравшись по обмёрзлой запрошенной земле, ступили на поле, как Мержинский тихо приказал:
— Ложись.
Мы одновременно ухнули вниз, прижавшись к заснеженной земле.
— Там, — указал он вперёд.
— Твою мать, — протянул Макс.
Буквально в сотне метров от нас стояла колонна из девяти танков. Антоха потянулся за рацией.
— Старшина… Старшина…
Сквозь помехи мы едва уловили ответ с того конца.
— Танки. Девять.
— Рацию убери! — Успел предупредить я, вдавив голову Мержинского в сугроб.
Мимо проехали три танка боевого охранения. Их можно было даже потрогать рукой.
— Вашу ж…
— Бойцы! Бойцы, вашу мать! Приём!
— Двенадцать, Старшина, — прошептал Антон со сбившимся дыханием, смахнув с лица другой рукой снег.
— Не слышу! Бойцы! Приём! Что за чертовщина?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Двенадцать танков! Старшина!
— Квадрат?
Указав квадрат скопления техники, Мержинский получил предупреждение об артиллерийском обстреле. Прижав рацию к себе, еле слышно выдохнул.
— Ждём.
Ждали около часа, основательно укапавшись в снег. Но обстрела так и не последовало.
Спустя время к танкам подъехала пехота на "Камазах", и войска стали рассредотачиваться.
— Это всё на нас? — уточнил Макс охрипшим шёпотом, подув на окоченевшие пальцы.
— За селом второй КПП. Там ребят побольше. Оттуда и пополнение приходит, — пояснил Антон, не отводя взгляда от танков. — Чего они там, уснули все? Старшина! Приём!
Танки и пехота медленно двинулись к селу, по пути разделяясь.
— Старшина!
— Слышу тебя, — в рации раздался голос командира.
— Пятнадцать "Камазов" с людьми и двенадцать танков, товарищ командир! Двинулись в вашу сторону. Окружают.
— Понял, — коротко известил он, оставив после себя помехи на линии. Больше связаться с ними не удалось.
— Что делать будем?
— А что мы сделаем, Архип? Лучшее, что мы можем сделать — сидеть и не высовываться.
— По-сучьи это, Антоха.
— А что не по-сучьи, Димон? Мы обстрел попросили, они спасовали.
— Перебьют же.
— Ну, вали, герой. Спасай всех своим калашом.
Повторять дважды не пришлось. Отлипнув от заснеженной земли, подобрал калаш и на негнущихся ногах двинулся обратно.
— Стой, придурок! Куда тебя понесло?
— Да пошёл ты.
Нагнали меня метров через двести в густом ельнике.
Держа автоматы наготове, мы молча продвигались к селу.
Окоченевшие ноги вязли в сугробах. Буквально через каждый метр кто-то спотыкался, валился, но мы упорно двигались дальше.
— Я сейчас сдохну, — поделился Макс мимоходом.
Антон молча достал из-за пазухи флягу и протянул ему. Макс сделал глоток, поперхнулся и передал мне.
Принятое на грудь отрезвило, вопреки всему.
Послышался взрыв.
Ещё один.
Пулемётная очередь.
Не сговариваясь, ринулись вперёд. Забив на сухостой и на предупреждения Старшины, что его обламывать нельзя.
От бомбёжки закладывало уши. Предчувствие дурного только придавало сил.
— Ложись!
Голос Мержинского тягучей удушливой волной протянулся по морозному воздуху и утонул в очередном взрыве.
То, что открылось нашему взгляду, иначе как адовый штурм не назовешь.
Барак и село накрыл ракетный смерч. Лупили туда, где уже ничего толком не осталось. Словно ставили жирную кровавую точку.
Опоздали.
— Командир… Старшина… Приём! Приём! — Как в бреду повторял Антоха в рацию, перекрикивая взрывы.
Два часа и ничего. Рация молчала.
— Старшина! Приём!
— Завязывай, — попросил я. — Нет там никого.
— Старшина! Вашу мать. Старшина!
Разжав руку с окровавленными, содранными об обледеневший снег пальцами, я выхватил рацию и засунул в свой карман.
— Осталась водка? — Отрешённо поинтересовался зелёный, волей судьбы спасшийся с нами.
— Нет ни черта, — отозвался Макс.
Спустя минут тридцать "Грады" затихли. Танки и пехота двинулись дальше.
Мы пролежали в снегу до утра, наблюдая за подходящими колоннами снабжения врагов.
Всю ночь пытались связаться с командованием, но рация молчала.
На связь вышли только утром.
Узнав о случившемся, один из командования приказал выдвигаться к штабу, о расположении которого мы узнали только что.
Спустившись на ватных ногах со склона, двинулись к бараку.
Ничего.
И никого.
За перекопанной взрывами землёй не было видно даже крови. Только пять трупов ребят у входа.
От барака осталось одно название.
— Куда тебя черти?.. — Вяло бросил Мержинский мне вслед.
