большой город.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эди.
– Я работаю на мисс Крич. Она нашла меня на станции «Марилебон». Она ела чипсы, и я попытался стащить кусочек.
– Что ты делаешь для неё?
Лицо Бида порозовело.
– Она кормит меня, а я чиню разные вещи. Вроде этих старых часов. – Он махнул рукой в сторону колёсиков и рычажков, лежащих в ящике. Даже Эди видела, что он говорит не всю правду.
– Ты что-нибудь знаешь об исчезновении недавно вылупившихся флитов? – спросила Импи.
На это Бид ничего не ответил. Вместо этого он ещё раз дёрнулся, высвободил ноги и, ухватив по пути ещё один клок сахарной ваты, прыгнул обратно в ящик.
– Уходите! – крикнул он, заползая в носок.
Эди наклонилась над ящиком. Ей совершенно необходимо было задать ещё один вопрос.
– Но как мисс Крич видит тебя?
Последовала пауза.
– У неё есть увеличительное стекло, – произнёс Бид из глубины носка. – Это из-за меня она поняла, что может нас видеть. Она смотрела через это стекло, пытаясь понять, что происходит, когда я подполз, чтобы своровать чипсы.
– Где оно? – спросила Импи у носка.
– Не знаю, – донёсся приглушённый ответ.
– Я видела это стекло! – воскликнула Эди. – Она носит его на шее.
– Это совсем неправильно, Бид, – обратилась Импи к носку. – Она не должна была тебя увидеть. Она всё время носит это стекло с собой?
– Нет. – Бид высунул голову из носка. – Иногда я охраняю его, когда она просит. – Он встал, глядя на них. – Я покажу его вам… не задаром, конечно!
Эди сунула руку в карман и вытащила пакет с двумя фруктовыми мармеладками, которые приберегала для Нида. Она достала зелёную конфету.
– Обе, – потребовал Бид.
«Вот это он торгуется!» – подумала Эди, бросая в ящик обе мармеладки.
Бид скрылся в дальней части ящика, потом вернулся, волоча за собой чехол с рисунком, тиснённым на коже – силуэтом крошечной бегущей фигурки.
Импи прыгнула в ящик и очутилась рядом с Бидом.
– Откуда оно у Веры? – спросила она.
– Она его нашла, – ответил Бид.
– Где?
Если Вера нашла это стекло в лондонской подземке или в автобусе, то почему не сообщила об этом в Бюро забытых вещей?
– Не знаю, – сказал Бид, глядя себе под ноги.
Эди взяла кожаный чехол и достала увеличительное стекло. Пропустив цепочку через пальцы, она поднесла стеклянный диск к лицу. Сквозь стекло всё казалось настолько огромным, что Эди даже слегка затошнило. Она видела каждый зубчик в шестерёнках от часов, а лицо Импи через стекло выглядело странно искажённым. Раздался негромкий стук в стекло, и Эди подняла взгляд. Поле её зрения заполнило чёрное оперение – это Шедуэлл устроился на карнизе за окном, как обычно. Сквозь стекло его круглый глаз в светлом ободке выглядел огромным и холодным, как стеклянный шарик.
– Это птичий шпион, – прошептала Импи. – Нужно уходить.
– Шедуэлл и есть птичий шпион? – спросила Эди, роняя стекло.
– Да, я в этом уверена, – ответила Импи. – Птичьи шпионы следят за всеми, и раз увидев кого-то, уже не забывают. Наверное, это тот самый шпион, который нашёл все лагеря флитов.
Эди распахнула окно.
– Я знаю, кто ты такой! И знаю, что Вера что-то задумала! Кыш! Пошёл прочь!
Ворон повернулся к ней спиной, взмахнул крыльями и взмыл в вечернее небо.
Бид снова нырнул в свой носок-укрытие.
– О нет, о нет! – причитал он. – Нельзя было этого делать! Быстро, отдай мне стекло. Если Шедуэлл прилетает, значит, мисс Крич скоро придёт. Вам нужно уходить!
Эди услышала, как лязгнул лифт, поднимающийся на второй этаж.
Она сунула увеличительное стекло обратно в чехол и закрыла ящик, в котором прятался Бид, потом собрала «своих» флитов и сбежала по ступеням вниз.
– Прячьтесь! – велела она. Флиты разбежались: Нид и Спекл нырнули в пальто Эди, Импи притаилась за заварочным чайником. Эди стояла возле чайника с кипятком, пытаясь принять деловитый вид.
Дверь лифта открылась, и в проёме показался Бенедикт. Эди казалось, что она сейчас рухнет в обморок от облегчения.
– Я пришёл проверить, всё ли у тебя в порядке, Эди. Ты что-то задержалась. Как там чай?
– Я как раз его делаю, – отозвалась Эди, раскладывая чайные пакетики в две кружки.
– Ага, – сказал Бенедикт. – Ну, может быть, чаю и не надо, Эди. Мы уже почти закончили. Твой папа жаждет сводить нас в рыбное кафе. Бери своё пальто, и пойдём. – Он повернулся и стал спускаться вниз по лестнице.
– Это был всего лишь Бенедикт, – произнесла Эди, обращаясь к заварочному чайнику.
Импи высунула голову, однако смотрела куда-то мимо Эди, а потом метнулась ей в рукав.
– С кем ты разговариваешь? – спросил кто-то за спиной у девочки. Эди замерла, потом медленно обернулась. Вера стояла у подножия лестницы, ведущей в её кабинет. На шее у неё висело увеличительное стекло.
– Ни с кем. То есть с собой. Я просто разговаривала сама с собой. Я… я не видела, как вы вошли.
Вера сняла своё пальто и шляпу. Потом поднесла стекло к глазу и обошла комнату, заглянув в карандашницу и переворачивая кружки, стоящие на сушилке.
Она остановилась прямо перед Эди, так, что перо на круглой шляпке, которую Вера держала в руке, защекотало кожу Эди.
– Надеюсь, ты не суёшь нос не в свои дела, Эди, – сказала Вера. Её правый глаз через увеличительное стекло казался огромным.
– Н-нет. Просто мне надо было закончить здесь с посудой. – Эди шагнула в сторону и схватила своё пальто, чувствуя, как Вера дышит ей в затылок. – М-мне нужно идти. Папа ждёт.
– Что ж, я тебя не задерживаю, – холодно произнесла Вера. – Но я не люблю слишком любопытных личностей.
Она повернулась и направилась вверх по лестнице в свой кабинет.
Эди набросила своё пальто, в котором прятались флиты, и сбежала вниз по лестнице к папе и Бенедикту.
– У тебя такой вид, Эди, словно ты увидела призрака.
– Меня просто напугала Вера, вот и всё – вошла неожиданно и заговорила со мной.
– Вера? – переспросила папа. – Её сегодня нет в офисе.
– Она только что была наверху, – возразила Эди.
– Не может быть. Мы бы увидели, как она входила.
– Но сейчас она там, у себя. Я только что видела её, пап.
Бенедикт пошёл проверить, но почти сразу же вернулся.
– В её кабинете никого нет, свет не горит. Однако странно – пожарный выход был закрыт только на защёлку, которая открывается с обеих сторон.
– И зачем бы ей тайно приходить сюда и сбегать через пожарный выход? – поинтересовался папа.
Эди решила больше не спорить, она не хотела, чтобы кто-то знал, что она побывала в кабинете Веры. Однако это действительно было странно. Эди
