— Это Катьке твоей нужно, а мне ничего не нужно! Я и сам могу прекрасно день провести. У бабушки даже компьютера нормального нет!
— Зато есть книги, — мягко осаживаю сына, — и ты сегодня будешь читать что-нибудь из школьной программы. А я вечером проверю.
Сын фыркнул. Ну, да. Есть вероятность, что он залезет в Интернет, найдёт краткое содержание, выучит его наизусть и успокоится. Но для таких умников, как он, у меня есть свои методы проверки. Из нас двоих я попрочнее буду.
Я помню: не должен его ломать, но иногда хочется согнуть так, чтобы почувствовал и силу, и авторитет. Впрочем, возможно, он и так это чувствует. Поэтому и сопротивляется.
С боем, с воплями, толком не позавтракав, мы всё же выезжаем. Я бросаю взгляд на соседский дом. Интересно: как долго Ива спит? Что любит делать по утрам?
Я представляю её растрёпанную со сна и снова чувствую жар и возбуждение. Отрава какая-то. Стоило чуть прикоснуться к этой девушке, как совсем повело не туда, куда надо.
О дыре в заборе я не забыл. Ещё ночью придумал план. Да, у меня были на руках доказательства, и мне ничего не стоило ночного злоумышленника прижать к ногтю. Но мне этого показалось мало. Я должен был не просто поймать с поличным, но и понять: что там такого, за чужим забором? Ведь из соседского двора хода нет? Или всё же есть?
Здесь всё цивилизовано. У всех работает сигнализация. Но, судя по всему, не везде и не всегда. А поэтому очень важно выяснить некоторые моменты. Самостоятельно. Без привлечения чужих людей.
Катька уснула на полпути. Экс-няня куксилась и смотрела в окно. Илья застыл с телефоном в руках. Судя по движению пальцев — набивал какой-то текст. А я пытался избавиться от посторонних мыслей и сосредоточиться: у меня работа, И, наверное, стоит взять отпуск хоть на пару недель. Побыть нормально с детьми. А ещё — разговор с мамой. Но стратегия внезапной атаки всегда срабатывает на «ура». Главное — не принимать близко к сердцу её вопли и стенания.
17. Андрей и Ива
Андрей Любимов
— Ты меня в могилу хочешь загнать!
Мама любит из ничего сделать трагедию.
— Мам, до вечера. Я дела утрясу и заберу детей. Мне не на кого положиться. Ты у меня единственная и неповторимая, кому я безбоязненно могу оставить детей.
— Льстец и подхалим! Прикажи Илье, пусть слушается! В прошлый раз отказывался есть и грубил!
Мама на всякий случай ябедничает повторно. В прошлый раз мы уже об этом беседовали, а Илье я внушение сделал по дороге в город.
— Что, опять няню уволил?
— Да, прозорливая моя, — целую её в щёку и спешу удалиться. Я и так уже опаздываю. Вечно везде опаздываю, если не могу решить вопрос с детьми. Как же найти хорошего человека? Чтобы с душой и ответственный? Очень сложная задача, однако.
К обеду я похож на выжатый лимон. К чёрту всё. Две недели отдыха я заслужил. Для это пришлось всех напрячь, довести до истерики собственного секретаря, перекраивая графики встреч и убеждая её, что ничего страшного не случится. Я всё время на связи, и часть вопросов вполне способен и в телефонном режиме решить.
На три у меня собеседование. Агентство готово предоставить мне список новых кандидаток в няни. Надеюсь, хоть в этот раз мне повезёт?
С везением оказалось туговато. То слишком молодые — что они знают о детях? Тем более, у меня подросток. Сложный период. То не подходили мне по каким-то другим причинам.
В конце концов, я сделал выбор. Пусть она и постарше, чем мне бы хотелось, но, может, это и к лучшему? Ведь мать моя тоже не богиня молодости, однако ей как-то удаётся находить с детьми общий язык? Буду надеяться, что и эта матрона меня не разочарует.
Больше всего мне понравилась её готовность приступить к обязанностям почти сразу.
— В семь я заберу вас, — поглядываю на часы и получаю уверенный кивок, полный достоинства. Немногословная — тоже плюс. Не лебезит — замечательно.
Я уже направлялся к машине, когда меня остановил приветственный взмах руки. Самохин. Тот самый, что привёз накануне новую соседку. Интересно, что ему от меня надо?
Ива
Когда я вернулась в дом, там вовсю орудовала молодая женщина с пылесосом. Немного старше меня. Соня. Кажется, так её называла кухарка. По дому плыли волшебные запахи. Но я бы, наверное, всё отдала, чтобы побыть в одиночестве. Слишком много людей. Это… душит. Тем более, когда они хозяйничают, а я не чувствую себя настоящей хозяйкой.
— У меня большая просьба, — поманила я за собой Соню. — Пожалуйста, не убирайте в этой комнате. Я сама.
Я завожу её в то помещение, что облюбовала для себя под мастерскую. Соня ахает. Есть от чего.
— Я здесь работаю, — объясняю женщине. Здесь всё под рукой, в определённом порядке уложены нитки. Я наизусть знаю, где какой оттенок и не путаюсь. Если их никто не переложит случайно не в том порядке.
Соня заворожено смотрит на стол. Там — мотивы нового платья. Я выкладываю их по мере готовности.
— Это делаете вы? — я понимаю её интерес.
— Да. Это моя работа.
— Знаете? — розовеет она от смущения. — Я бы могла аккуратно убирать. Не трогая ничего важного. Здесь очень большая комната. И очень много окон. Вам… будет сложно и тяжело, а я привыкшая. Не беспокойтесь — ничего не трону, не прикоснусь.
Я колеблюсь, но нехотя соглашаюсь: слишком большая физическая активность мне не на пользу.
Чуть позже Зоя Николаевна зовёт меня завтракать.
— Всё свежее и горячее, полезное и из хороших продуктов.
Она усаживает меня за стол, ставит чашку горячего какао, а я с трудом сдерживаю слёзы: это запах и вкус детства. Бабушкин любимый напиток.
Зоя Николаевна следит, чтобы я съела и пышный омлет, и тосты с маслом, и обязательно попробовала её фирменные рогалики. Они и правда замечательные — тают во рту.
— Видите, и не нужно питаться всяким фастфудом и вредным чем. Я вам тут и борщик, и варенички, и голубцов накрутила. А ещё булочки будут, хлеб домашний.
— Да здесь на неделю, — смеюсь и с ужасом думаю, что не смогу всё это осилить. Нужно срочно заводить хороших знакомых.
— Нет-нет! Я всего понемножку! Через день приду, свеженькое приготовлю.
Она слишком добра. И заботится обо мне, как мать, которой я не знала. Но невольно закрадывается в голову вопрос: это искренне или просто желание во что бы то ни стало удержаться на работе, которая, как я поняла, ей очень нужна?
Как бы там ни было, я не собираюсь разрушать установленный порядок. Если отец доверял этим людям, значит они достойны, чтобы их не обижать ничем. Недоверием — в первую очередь.
— А можно я кое-что спрошу? — Зоя Николаевна кивает с готовностью.
— Вы всегда спрашивайте, что не понятно, узнать хотите или сомнения какие. Всегда поможем. Осиротели вы. Обжиться надобно. Дом здесь хороший, посёлок спокойный, тихий, соседи нормальные.
Речь у неё успокаивающая. Монотонная и похожая на спокойное течение небольшой речушки. Кухарка словно хотела угомонить любое волнение, залечить искалеченные нервы. Жалела меня, наверное, по-бабьему. И в глазах — мягкость.
Я не стала переубеждать её. Что сиротство — привычно. Что отца я своего знать не знала, как и мать. И что всего лишь не привыкла к этому месту и людям. Вообще к людям у меня особое отношение. Но зачем ей об этом знать?
— Как вы получаете деньги? — задала вопрос, что тревожил меня немного. Хотелось знать чуть больше, не быть новогодней игрушкой, которую обмотали ватой, завернули в газету и спрятали в ящике на антресолях — до следующей зимы, когда снова придёт Новый год. — Не только зарплату, но и… на содержание дома?
Зоя Николаевна кивает почти радостно. Она боялась, что я спрошу что-то… неудобное?..
— Я ведь так понимаю, вы и продукты закупаете. А Соня — какие-то моющие средства для уборки и… прочее?
— Да-да! Всё верно! Так было и при Сергее Николаевиче, царство ему небесное. У него всегда порядок был! — она произнесла эти слова с гордостью, будто это её заслуга, что мой отец умел распоряжаться деньгами. — Он не мелочился. Копейки не считал. Выделял сумму на всякие траты. Вот на продукты, да, на всякие бытовые мелочи. Игнатьичу — на рассаду всякую для сада да цветы-деревья. Мы на карточку получаем. Каждый знает свою зарплату. А ту сумму, что на дом предназначена, на то и тратим. Как положено. А потом отчёт — всё без обмана. Да нам и обманывать смысла нет, понимаете? Перед собой стыдно и работу потеряешь. Вы не переживайте, как было, так и будет. Как часики всё — тик-так. Лишь бы вам тут хорошо жилось.
