Ты знаешь, что это такое? В это время все должны укрываться под землей и ждать, пока не появится луч света в маленькой щели. Значит, туман ушел. Но, если ты ошибся, то тысячи острых песчинок изрешетят тело внутри и снаружи. Это адское место.
– И тебя там никто не ждет?
– Ждет? – захохотал Моран.
– Просто ты хотел вернуться…
– Потому что я не знал другой жизни, но там нет ничего, за что можно держаться. Привязался к человеку, а завтра он погиб или похищен. Построил дом? Так ветер снесет его и не оставит и следа. Знаешь, как мне удалось вырваться из тех мест?
– Как? – спросила я, но уже заранее знала ответ.
– Я убил их всех, всех, кто прилетел в тот день на мою родину. Я подкараулил их корабль и просто уничтожил, только так я смог оттуда выбраться. Мне еще много негодяев попалось на пути… Я уничтожил всех и ни капли не жалею…
Теперь понятно, почему Келан ужасался и сторонился этого человека. Да, на нем лежала темная тень того, что он совершил, но он просто отвечал на зло. Имею ли я право судить его за это?
– Я слышал, тебя тоже предали, твой отец… Если ты вернешься на Серраду, обещаю, что восстановлю справедливость.
Ага… Ну, тут не только бескорыстность, судя по его полю. Он уже размечтался о благах, которые может получить на Серраде с моей помощью. Да, все, как на ладони… У него одно другому не мешает.
– Мне ничего не нужно от отца. Никаких благ. Если я вернусь туда, то только, чтобы увидеть мир, из которого я родом.
Моран был разочарован:
– Нет, ты должна…
Я резко провела рукой по серой тени, закрывавшей проем. В мгновение она исчезла. Меня уже ждали.
– Если ты украдешь эту ручку, то я отдам тебе шоколадку.
Олеся прищурила хитрые светлые глазки и ждала ответа одноклассницы. Та колебалась:
– Ну что, украдешь?
Ольга посмотрела на шоколадку, хотелось сразу ее забрать и съесть, мама не баловала девочку сладостями, а у Олеси они постоянно были с собой. Только она их ела сама и никогда ни с кем не делилась. Оля вздохнула:
– Ладно, я заберу ручку на большой перемене, когда все наши будут в столовой.
– Значит, решено, – засмеялась Олеся и положила шоколадку обратно в портфель.
На большой перемене она пошла вместе со всеми в столовую, а Ольга осталась в классе.
Когда Олеся, пообедав, возвращалась назад, то встретила ее, почти белую, у дверей класса.
– Олесь, забери быстрее ручку, – дрожащим голосом попросила девочка.
– Взяла?
– Да…
Ручка немедленно перешла из кармана в карман.
– А шоколадка?
Олесе совсем не хотелось отдавать обещанное.
– У меня есть дома такая же, я завтра тебе принесу.
– Правда?
– Угу.
Олеся отвернулась и пошла в туалет. Там, вдали от любопытных глаз, она достала ручку. Это же настоящее сокровище! Анжеле ее привезла богатая мама из очередной поездки. Ну ничего, пусть теперь поищет и поплачет.
Ручка переливалась всеми цветами радуги, подсветка завораживала, странные фигурки внутри нее меняли цвет. Олеся восхищенно вздохнула и спрятала ценный трофей. Анжелка сама виновата, если бы не ее постоянные насмешки… То платье слишком простое, то волосы жидкие… Но последней каплей было ее язвительное замечание:
– Я, когда вырасту, буду красавицей, а ты сейчас уродина и в будущем ничего не изменится.
Ох, как она хотела наброситься на нее прямо там и расцарапать эту наглую рожу! Но силы были не равны. Вокруг Анжелки всегда крутилась маленькая кучка ее шестерок, они бы просто дали сдачи. А глупые поступки, это не про нее.
Когда начался урок, Анжела подняла страшный шум:
– У меня пропала ручка! Где моя ручка?
– Как она выглядела, Анжела? – спросила учительница.
– Яркая, лимонная, а внутри разноцветные фигурки, она светится!
– Кто видел ручку? Может она куда закатилась? Нужно осмотреть пол.
Все стали с недоумением переглядываться. Олеся обернулась, на Олю было жалко смотреть, она затравленно озиралась по сторонам, пылая алыми щеками.
Она же выдаст, запросто…
На полу ничего не обнаружили. Анжела размазывала слезы по щекам.
Положение спасла учительница, недовольная затянувшимся началом урока:
– Анжела, возьми мою ручку и попиши пока ей, ничего страшного не случилось.
Девочка с отвращением взяла простую ручку учительницы и раскрыла тетрадь. Олеся ухмыльнулась, ворованное сокровище приятно грело карман. Щеки Ольги приобрели естественный цвет. Все, казалось бы, шло хорошо… Но, одно неосторожное движение, и ручка упала на пол, предательски звякнув. Олеся попыталась быстро наступить на нее ногой, но не вышло.
– Это она, она! Я так и знала! – взвизгнула Анжела, и вскочив с места, схватила ручку.
Учительница тут же подошла к девочкам, разведя их по разные стороны.
– Анжела садится. А ты… Задержишься сегодня после уроков. Я сейчас же позвоню отцу и сообщу директору.
– Зачем папе говорить? Ему некогда! – возмутилась Олеся.
Но ее уже никто не слушал. Класс погрузился в гул, пока учительница вышла.
– Мы тебя еще встретим после уроков, – шипела Анжела.
Но Олеся уже не обращала на нее внимания. Главное, чего она не хотела, это тревожить папу.
Уроки закончились, и он пришел. Наверное, они не понимают, как тяжело ему отпроситься, когда его ждут в больнице. Этого она совсем не хотела. Почему из-за Анжелки они снова должны испытывать дискомфорт?
Папа заглянул в класс и Олеся сразу почувствовала спокойствие. Если он рядом, то все обязательно разрешится, все закончится хорошо. Этой уверенностью он всегда обладал.
Учительница что-то говорила, обличая ее поступок, но Олеся молчала и лишь смотрела на отца. Нет, он не принимает все так, как сказано, он хочет услышать ее. И она ему обязательно все расскажет, он поймет…
Снег искрился под ногами, а шею приятно грел большой шарф, завязанный папой. Это был один из тех счастливых вечеров, когда он забирал ее домой, очень редких. Обычно она возвращалась домой одна и там уже сама разогревала ужин и делала уроки. Папа приходил поздно. Но бывали такие дни, как сегодня.
Лунный свет от фонарей обволакивал сугробы большими кругами. Каждый шаг, как по серебряному полю. Если бы можно было превратить этот снег в драгоценные камни, как было бы прекрасно…
– Она тебя обидела, да?
Олеся не сомневалась, что он примет ее сторону.
– Анжелка меня всегда дразнит, а недавно сказала, что я уродина и вырасту такой же…
Слезы сами проступили на глазах. С папой Олеся чувствовала себя совсем маленькой, можно пожаловаться, уткнуться в его пальто…
– Не плачь на морозе… Помнишь, что будет?
– Помню, веко может заболеть.
– Правильно,
