— Х-м, а я и не утверждаю, что вы лично вламывались. С вашими возможностями нанять кого-нибудь – не проблема. Я требую, чтобы из моей квартиры немедленно убрали все записывающие устройства, но даже в этом случае я обращусь в полицию! — с каждым словом злость разгоралось всё сильней, и последнюю фразу я буквально прокричала Дмитрию Тагировичу в лицо.
— Нервишки у вас шалят, Мария Николаевна. Так происходит, потому что вы плохо спите, страдаете расстройством желудка, а ещё вы видите то, что ваш мозг никак не может понять.
— Какая же я идиотка, как я раньше не сопоставила, казалось бы, очевидные вещи. Именно после вашего появления в моей жизни у меня крыша основательно так поехала. Вы что, эксперименты надо мной проводите? Это вы меня в клубе наркотой накачали, а после ещё подсыпали, чтобы я не переставала глюки смотреть! — крепко сжала ладони, и лишь неравные весовые категории удерживали от того, чтобы не наброситься на директора с кулаками. — Скотина, — процедила я сквозь зубы ругательство.
— А ну сядь, истеричка! — рявкнул Яматов, как холодной водой окатил.
Колени сами по себе подогнулись, и я, того не желая, сползла обратно на диван.
— Можно подумать, у меня нет повода возмущаться, — не удержалась и буркнула я, за что получила убийственный взгляд от Дмитрия Тагировича.
— Впредь, Мария, прежде, чем что-нибудь сказать, советую вам сначала хорошенько взвесить слова, а то я могу перестать быть таким добреньким, — предупредил директор, и самое отвратительное - по его выражению лица видно, он сам свято верит в то, что вплоть до этого момента действительно был со мной добр. Ну, если подмешивать девушке психотропные средства у него – благо, то страшно представить, что будет, если его разозлить.
— Постараюсь, — как можно спокойней пообещала я. Драконить Яматова действительно чревато последствиями.
— Так-то лучше, — похвалил мужчина, от чего ещё сильней захотелось треснуть ему по башке чем-нибудь тяжёлым и желательно острым. — Я не устанавливал в твоём доме камеры и не пичкал тебя лекарствами. Мне это просто не нужно. Маша, у тебя есть мысли на счёт того, кто я? — поинтересовался Дмитрий Тагирович, причём, хоть я ему и не позволяла, но в нашем общении он полностью перешёл на «ты». Интересно, а мне его в этом случае тоже можно Димой называть?
Конечно же, у меня есть мысли кто Яматов. Он псих!
— Предположу, что вы человек, которому скучно жить и у вас своеобразные способы собственного увеселения. Например, сводить человека с ума и наблюдать за тем, как он мучается в агонии.
Яматов сначала удивлённо приподнял брови, а затем рассмеялся. Но его смех также резко оборвался, как и возник.
— Нет, Мария, ты дала неверный ответ.
— Подозреваю, что верный знаете только вы. А другим не ведомо, что у вас там в мозгах творится, и к кому вы себя причисляете, — насупилась я.
— Да всё ты знаешь, — пододвинулся ко мне поближе директор. — Просто твой разум так сильно цепляется за те устои, к которым привык, что отказывается воспринимать действительность такой, какая она есть, — Яматов легонько ткнул мне пальцем в нос, а затем, далеко уносясь от темы разговора, прокомментировал свои действия: — Давно хотел это сделать. Честное слово, Мария, более идеального носика я в жизни не видел.
Поморщилась от дискомфорта. Дмитрий Тагирович настолько плотоядно посмотрел на мой нос, что, кажется, ещё чуть-чуть, и он вцепится в него зубами.
Я же говорила, что Яматов - фирменный псих, а ещё, как выяснилось, большой любитель женских носов.
— Дмитрий Тагирович, я вас до чёртиков боюсь, — призналась я и отодвинулась от мужчины, а некуда, поэтому просто вжалась в спинку дивана.
— Мария, это же замечательно, — хоть я и сопротивлялась, но Яматов насильно взял мою ладонь в руки и крепко её сжал. — Страх заставляет людей быть послушными, а мне от тебя кроме беспрекословного подчинения ничего и не надо.
Ничего себе заявочки. Глаза полезли на лоб, непроизвольно глубоко вдохнула и, подавившись воздухом, закашляла.
Беспрекословное подчинение?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А у Яматова губа не дура!
Чтобы прокашляться, немного привстала. В это время Дмитрий Тагирович хлопал меня по спине. А когда горло отпустило, я и не поняла, как директор умудрился усадить мою тушку к себе на колени.
— Машенька, зачем же так реагировать, а? — по-хозяйски поглаживая меня по бедру, шепнул Яматов и уткнулся мне в шею губами. — Надо беречь нервы, слышал, они не восстанавливаются.
— Да что это за такое! — брыкаясь, перешла я на ультразвук и, видимо, оглушила директора. Его руки прекратили блуждать там, где им не положено, и теперь прикрывают уши хозяина.
— Ну и визгливая же ты, Машка, барышня. Признавайся, хочешь меня сделать глухим?
Моё тело никто не удерживал, я спрыгнула с коленей Яматова и отбежала от него на безопасное расстояние. Дмитрий Тагирович попытался удержать, но я оказалась проворней.
— Всё, что я хочу – это вернуть себе прежнюю спокойную жизнь, и как только вы раз и навсегда отвяжитесь от меня, она сразу начнётся.
Яматов отрицательно мотнул головой и, закинув руку на спинку дивана, принял весьма удобную и непринуждённую позу.
— Нет, Маша, при всём желании я не могу оставить тебя в покое. Чисто по-человечески мне тебя, конечно, немного жаль, но нет.
— Тогда нет выбора, вы вынуждаете меня обратиться за помощью в полицию. Первое – я немедленно увольняюсь, а второе – иду в правоохранительные органы и пусть они, — начала я говорить уверенно и твёрдо, но чем ярче разгоралась улыбка на лице Яматова, тем неуверенней становился мой тон. А когда он засмеялся в голос, я и вовсе замолчала.
— Что смешного я сказала, что вы ржёте, как конь?
— Да так, — беззаботно пожал плечами мужчина, и как для полной дуры начал объяснять. — Допустим, ты пришла в полицию и что там скажешь? Как опрокинула в ночном клубе несколько алкогольных коктейлей, а после в туалете резко упала температура до минусовой, и двери самопроизвольно то открывались, то закрывались. Или расскажешь, как толпа опять в том же клубе скандировала, что ты ведьма и несла тебя к магу в качестве жертвы. Или сначала о кошмарах упомянешь, которые снятся тебе каждую ночь? Несчастные полицейские, — цокнул директор и сделал он это прямо возле меня, я только ахнула. Ровно секунду назад Яматов преспокойно сидел на диване и ёрничал, а теперь стоит за спиной и ладонями мне плечи сжимает.
— Какой трудный у них выбор возникнет. Наркологу сначала девушку показать или сразу в психиатрическую лечебницу её отвезти. Ну ничего, Машенька, я им помогу определиться. Когда ты как кошечка замяукаешь и коготки об их мебель заточишь, у них все сомнения сами собой отдадут в пользу дурдома.
— С какого это перепуга я в отделении замяукаю? — чуть повернув голову назад, поинтересовалась я, и сразу пожалела, что спросила. Чувствую, ответ мне не понравится.
— Потому что ты милая и игривая кошечка, — почесав мне за ушком, отозвался Яматов.
Ухмыльнулась и собиралась сказать, что он несёт полный бред, но вышло что-то совершенно иное.
— Мяу-у… Мяу-у-у? Мяу-у-у-у-!
В ужасе закрыла рот рукой и с круглыми глазами таращусь на Яматова.
Мужчина невозмутим и очень доволен собой. Убить гада мало.
— Кис-кис-кис, — произнёс Дмитрий Тагирович и пощекотал мне пальцами кожу на шее.
А я нет, чтобы ему пощёчину залепить или хотя бы просто ударить по корпусу, вытянула эту самую шею и млею. Мур-р-р.
«Гадость какая», - кривилась от мерзости и стыда одна часть меня, но вторая с ней не соглашалась. Ей нравились прикосновения, и она требовала добавки и готова была ради новых ласк практически на всё. Например, потереться об ноги директора или поваляться перед ним кверху лапками на полу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Киска хочет играть? — весело улыбнувшись, поинтересовался Яматов.
В мозгах пролетело: «Иди ты в попу, а лучше ещё куда дальше», но на деле я радостно озвучила «Мяу-у» и с предвкушением смотрела, что же такого интересного пошёл искать у себя на столе Дмитрий Тагирович.
