«Странный день, — подумала она. — Сперва Джим, затем человек в черном дождевике». При этой мысли ее словно окатили холодной водой. Очень захотелось встать и пройтись. «Наверное, они подумают, что я сумасшедшая. Или еще что-нибудь. Да и ладно. В конце концов всегда можно сделать вид, что просто хочешь пересесть на другое место». Она решительно поднялась.
Холзи заметил, как она встала. Он спрятался за спинкой соседнего сиденья в надежде, что Нэш хотя бы не сразу увидит его.
«Надо рассказать ей все. Она должна поверить ему. НЕ МОЖЕТ НЕ ПОВЕРИТЬ».
Нэш не торопясь пошла по проходу в хвост автобуса. Она шла медленно, разглядывая пассажиров. Некоторые из них удивленно смотрели на нее, большинство продолжали заниматься своими делами.
Холзи наклонился вперед. В таком положении он имел шанс, что она просто не заметит его, пока не подойдет вплотную. Сердце билось о ребра, и он почувствовал, что задыхается от волнения. За ним было еще одно кресло, в котором расположился человек в очках.
ЭТО ВЕДЬ ТОТ САМЫЙ ТИП, КОТОРОГО ЗАБРЫЗГАЛО КРОВЬЮ. Если он поднимет шум, все пропало!
Но сейчас это не имеет значения. Другого выхода у него не было. Либо она поверит ему, либо позовет на помощь. Для него это будет конец. Полиция наверняка перевернула всю округу, разыскивая его — УБИЙЦУ ПОЛИЦЕЙСКИХ И ЛЮДЕЙ НА ДОРОГЕ.
Нэш почти поравнялась с креслом и вдруг увидела согнутую спину. Человек, наклонясь вперед, что-то разглядывал на полу под ногами. Нэш могла бы спорить на что угодно, что при посадке она не видела парня входящим в автобус. Значит, он уже сидел в салоне, но почему тогда она не заметила его? Странно. Или он прятался, стараясь остаться незамеченным? И почему одежда на нем кажется ей знакомой?
Нэш сделала шаг вперед и остановилась прямо перед сиденьем. За ее спиной располагалась кабинка туалета.
«Это — то, что нужно», — решил Холзи. Он резко выпрямился и, дернув дверцу туалета одной рукой, другой втолкнул Нэш внутрь и захлопнул за собой дверь. Ее глаза, расширенные от страха, смотрели на него из-под темных ресниц. Рот раскрылся, но Холзи не дал крику выйти наружу. Он зажал ей рот ладонью и прижал Нэш к стене.
Человек в очках озадаченно посмотрел на захлопнувшуюся дверь туалета, соображая, что же ему делать. То ли закричать, то ли продолжать тихо сидеть на своем месте. Победило второе. Он пожал плечами, как бы говоря: «У молодых свои причуды» — и снова углубился в чтение.
— Я ничего этого не делал. — Тихо сказал Холзи, глядя в большие испуганные глаза. — Ничего из того, о чем говорил этот коп у ресторана. Я — не убийца. Я ни в кого не стрелял. Сегодня утром парень, которого я подобрал на дороге — ПОПУТЧИК — попытался меня убить. — Он перевел дыхание, следя за ее реакцией. — Этот человек постоянно идет за мной. Я не знаю, зачем ему это надо, но он все время рядом. Ты веришь мне?
Он убрал свою руку с ее рта. Нэш слишком поспешно кивнула головой и быстро сказала:
— Да, да. Конечно, я тебе верю.
— Не веришь. — Он вздохнул. — Я бы, наверное, тоже не поверил.
Холзи открыл дверцу, вышел и сел на свое сиденье, отвернувшись к окну. У него был такой потерянный вид, что Нэш, вышедшая следом, неожиданно для себя села рядом. Холзи вздрогнул и повернулся к ней. На его лице появилось слабое подобие улыбки.
— Ты расскажи все по порядку. С самого начала. — Глядя ему в глаза, попросила Нэш.
— Сегодня ночью я подобрал на дороге ПОПУТЧИКА… — начал он.
— Центральная! Вызывает шестая машина. — Лайл поднес микрофон ко рту:
— Центральная! — отозвался диспетчер. — Что у вас, «шестерка»?
— Мы нашли этого парня. Он едет в автобусе, судя по всему, хочет добраться до Калифорнии. Автобус сейчас на 4-й дороге.
— Поняла вас, «шестерка». Справитесь сами?
— Если не возникнут непредвиденные осложнения. Там полный автобус людей. И парень, заметив нас, вполне может решиться на захват заложников. Так что помощь не помешает.
— Ясно. Пошлю к вам три машины и вертолет. Подойдет?
— Вполне. Спасибо, «Центральная». Отбой.
— О'кей. Удачи, ребята.
— …И теперь, наверное, вся полиция ищет УБИЙЦУ ХОЛЗИ. — Холзи горько усмехнулся. — А самое главное, что НИКТО, понимаешь, НИКТО мне не верит. Все, кому я рассказываю о ПОПУТЧИКЕ, считают меня сумасшедшим.
Нэш кивнула, соглашаясь.
— Звучит почти невероятно. Судя по твоему рассказу, этот ПОПУТЧИК какое-то почти мистическое зло. Действительно, трудно поверить.
— Вот-вот, — вздохнул Холзи, — все рассуждают точно так же. Раз это невероятно, значит, этого не может быть. Но ведь это есть! — Сорвался он. — Понимаешь? ЕСТЬ!
Люди в салоне начали оборачиваться на громкий голос.
— Не кричи, — успокоила его Нэш.
— Был только один человек, который выслушал меня и, кажется, даже поверил. Какой-то капитан Эстридж.
— Я знаю его. — Сказала Нэш.
— Откуда? — встрепенулся Холзи.
— Здесь почти все друг друга знают.
— И что он представляет из себя?
— Он из Райли. Работает в центральном полицейском департаменте. Шериф. Очень умный человек. Я думаю, что тебе полезно было бы связаться с ним еще раз. — Она внимательно посмотрела на него и накрыла его напряженно сжатый кулак своей маленькой теплой ладошкой. — Расслабься, все будет нормально.
Холзи ощущал, что за эти двадцать минут между ними возникло нечто общее. Появилось какое-то чувство, сблизившее их. Холзи понял, что эта девушка не просто не безразлична, она ДОРОГА ему.
Когда на дороге появилось маленькое серое пятнышко, Лайл понял, что это то, что им нужно. Междугородный автобус. Он снова взял рацию.
— Центральная, мы видим их. Междугородный автобус. Это в тридцати милях от пересечения 4-й и 11-й.
— Поняла. Помощь уже выслана. Им понадобится минут пятнадцать, чтобы добраться до вас.
— О'кей. Если он окажет сопротивление, мы все равно пробудем здесь дольше. Отбой.
— Будь на связи, Лайл. Держи нас в курсе.
— О'кей. — Лайл отключился. — Давайте, ребята, прибавьте газу. Мы почти догнали их.
Услышав за окном нарастающий вой полицейских сирен, Холзи встрепенулся.
— Это они. — Прошептал он. Рука сама собой легла на рифленую, нагретую телом рукоять «кольта».
ОТЛИЧНО, ХОЛЗИ, ОТЛИЧНО! ПЕРЕСТРЕЛЯЙ ЭТИХ ИДИОТОВ, КАК ЦЫПЛЯТ. И ТОГДА ТЫ СМОЖЕШЬ СПОКОЙНО ЕХАТЬ ДАЛЬШЕ. ДАВАЙ, ХОЛЗИ, РЕШАЙСЯ.
Пистолет появился на свет, как по мановению волшебной палочки. Нэш испугалась. «Он же уверял ее, что не убийца. И она поверила ему. Неужели он просто соврал ей? Этого не может быть. Он не может быть УБИЙЦЕЙ, она знает это. Но пистолет…»
— Что ты собираешься делать? — скрывая испуг, спокойно, насколько позволяли нервы, спросила она.
ЗДОРОВО, ХОЛЗИ, ЗДОРОВО! ВЫЙДИ ИЗ АВТОБУСА И ПЕРЕСТРЕЛЯЙ ИХ ВСЕХ! ДАВАЙ!
Холзи некоторое время тупо разглядывал пистолет. Между тем машины поравнялись с автобусом и шли с двух сторон, освещая салон быстрыми красно-синими всполохами. Из одной появилась рука и сделала жест, приказывающий водителю автобуса остановиться.
Холзи вдруг быстрым движением, словно решившись после долгих и мучительных раздумий, сунул «кольт» в руки Нэш.
— Я сдамся. У меня все равно нет выхода.
Автобус, пыхтя, остановился. Патрульные машины застыли перед ним на дороге, похожие на насторожившихся черно-белых псов. Полицейские не повторили ошибки своих бывших коллег. Шесть пар рук вытянулись в направлении автобуса, и в каждой из них был либо «кольт», либо дробовик, готовый выплеснуть кусочек свинца, пресекая любое неповиновение, сопротивление или попытку к бегству.
Холзи встал и, не глядя на Нэш, пошел к дверям.
— Выходи! Давай выходи! — донесся с улицы громкий крик.
— Я сдаюсь! — закричал Холзи в ответ, надеясь, что среди полицейских нет глухих и никто не выстрелит, когда он выйдет на улицу. Пассажиры с удивлением разглядывали парня с поднятыми руками, идущего к выходу.
— Хватит болтать! — Донеслось снаружи. — Выходи из автобуса! И пошевеливайся, если хочешь остаться в живых. Считаю до трех! Раз! Два!
На счет «три» Холзи шагнул на сухую пыльную обочину и тут же услышал щелканье взводимых курков.
— Отлично. — Донеслось со стороны машин. — Стой как стоишь! И не вздумай шевелиться! Не то так нашпигуем тебя свинцом, мокрого места не останется.
Нэш ощутила беспокойство, темное предчувствие беды наполнило ее душу, перехватило сердце. Она встала и пошла к выходу следом за Холзи.
Двое патрульных, осторожно ступая, приблизились к Холзи. Он увидел черные зрачки пистолетов, направленные ему в лицо.
— Я сдаюсь. — Спокойно повторил он, глядя в глаза одному из полицейских с нашивкой инспектора патрульной службы.
Лайл смотрел на молодого парня, стоявшего перед ним, и ярость, кровавая, безумная, горячая ярость накатила на него удушающей волной. Глаза его покраснели, а на скулах заиграли желваки.
«Этот ублюдок убил семерых полицейских, женщину и совсем маленького мальчишку. Двоих ребят, с которыми ты служил в одном участке, вместе приходил на службу; а сейчас этот говнюк стоит спокойный, как шкаф, и, небось думает, что с ним будут обращаться как с драгоценностью какой-нибудь. Эта гнида еще и не боится смотреть мне в глаза».
