Но то, что он не женился до тридцати четырех лет, уже говорило о многом. Рексу явно нравится разнообразие, он предпочитает интрижки прочному союзу. Он никогда не пообещает ей постоянства… И все же…
В ее сердце и мыслях царило смятение. Что ей делать? Конечно, она не может снова подвергать себя риску разочарования, болезненных переживаний, но…
— В чем дело, Джейн? — вдруг мягко спросил Рекс. — Почему тебя так расстроило то, что я приехал?
Она уставилась на него, в голове у нее роилась куча циничных ответов: потому что я знаю, отчего ты приехал; я — оказала тебе сопротивление, а такие мужчины, как ты, не терпят сопротивления; тебе надо побеждать… во всем и при этом не важно, кто получает раны, тебя не волнует, каких эмоциональных калек ты после себя оставляешь… И все же было бы так легко в тебя влюбиться. Господи, до чего легко!
Она вздохнула и покачала головой, беспокойно глядя в пол.
Рекс так стремительно встал, что она испуганно подняла взгляд, но он лишь поставил чашки с блюдцами обратно на поднос и понес все к мойке.
— Хочешь, помогу вымыть посуду? — предложил он, обворожительно улыбнувшись ей через плечо.
Что можно было на это ответить? Он снова заставил ее отступить. На время.
— Пожалуйста, — вздохнула она, поднимаясь.
Они перемыли посуду в напряженном молчании. Джейн остро ощущала, что он стоит близко от нее, перетирая вымытую посуду, которую она ему передавала. Она беспокоилась, что он попробует ее обнять, и совершенно не представляла себе, насколько ей удастся сопротивляться его обаянию. Одна мысль об этом заставила ее задрожать.
Наконец была вытерта последняя чайная ложечка. Джейн слила из раковины мыльную воду и повернулась, чтобы взять у него кухонное полотенце, пытаясь воспользоваться им как преградой между ними. Полагаясь на всем известную истину, что нападение — это лучший способ защиты, она пошла в атаку.
— Хорошо. Может, ты мне все же объяснишь, почему оказался здесь, Рекс? Надо полагать, у тебя нашлась бы дичь и поближе.
Он оперся ладонями на кухонный стол и откинулся назад. Чуть наклонив голову, он долго и пристально всматривался в ее лицо.
— Насколько я могу судить, эта дичь еще даже не поймана.
— Неужели? С такой приманкой? — Она скользнула взглядом по красивому улыбающемуся лицу.
Его улыбка стала насмешливой.
— Значит, ты скоро на нее попадешься, так?
— Я ее отведала, — едко отозвалась она. — Она не пришлась мне по вкусу.
Тут он возмущенно выпрямился, гневно сверкнув глазами.
— Неужели? Как ты меня провела! Той ночью тебе вовсе не хотелось меня отпускать! Разве не так?
Его укол попал в цель, но Джейн не собиралась признаваться ему в этом.
— Мимолетная слабость! Со всяким бывает.
— Ох, перестань глупить. Мне противна эта перепалка. Если бы ты только смогла отбросить свое предубеждение, ты бы увидела, что я ехал в такую даль не для того, чтобы просто обольстить тебя. Черт подери, я искренне хотел тебя видеть.
— Нет у меня никакого предубеждения! — негодующе возразила она. — А если бы и было, то не без оснований.
— О да. Опять эта старая песня. «Меня обидели. — Он великолепно передал интонации беспомощной женщины. — Меня, бедняжечку, обесчестили. Все мужчины — негодяи, и я буду ненавидеть их до самой смерти!»
Он вскинул руки к небу, а потом вызывающе упер их в бока.
Девушка застыла. Такая насмешка должна была бы привести ее в страшное негодование. Она должна была бы возмутиться до глубины души. А вместо этого у нее задрожал подбородок, и она с трудом удержала рвавшийся у нее из горла смех. Издав какой-то невнятный звук, она стремительно отвернулась, сжав руками край кухонной мойки.
— Джейн… — На ее плечи неожиданно легли его нежные руки. — Извини… Я не хотел причинить тебе боль. Пожалуйста… Не надо плакать, милая.
Это «милая» почти ее добило. Она глубоко вздохнула, борясь с истерическим хохотом. Он говорил так смешно, почти как сам Ретт Батлер из «Унесенных ветром». Ей безумно хотелось ответить ему «не дури» и поцеловать прямо в губы.
Несколько секунд она не двигалась, втайне наслаждаясь его прикосновением, а потом, вздохнув, повернулась к нему лицом.
— И ты меня извини, — хрипловато проговорила она. К сожалению, ей не удалось спрятать озорной блеск глаз.
— Джейн Мартон! — укоризненно покачал он головой. — Да ты ведь плутовка!
Она рассмеялась:
— Я не виновата. Ты воззвал к моему чувству юмора.
— Ты хочешь сказать, что оно у тебя есть?
Она собралась, было, ударить его в грудь, но он поймал ее кулак. Мгновение он прижимал его к своему сердцу, а потом поднес к губам. Глядя ей прямо в глаза, он разогнул палец за пальцем и, наконец, прижался ртом к ее ладони. У нее перехватило дыхание. Кончик языка легко коснулся нежной кожи, и по руке словно пробежал ток.
Она инстинктивно попыталась отдернуть руку, но он притянул ее обратно, и его резкое движение заставило ее прижаться к нему.
Дура, дура! Именно это ему всегда прекрасно удается. Именно за этим он и приехал, пусть и бесконечно уверяет ее в обратном. Оттолкни его, пока не поздно!
Она ощущала прикосновение его горячих губ. И ее кожа вдруг тоже стала горячей. Ее бросило в жар. Она покачнулась, утопая взглядом в его глазах. Отпустив ее пальцы, он крепко прижал ее к себе. Она чувствовала, как его бедра прижимаются к ней, затем он притиснул ее к стене. Ей некуда было деться… некуда было деться от неотвратимо приближающихся к ней губ.
— Пожалуйста, не надо!
Неужели она на самом деле произнесла эти слова? Ошеломленно она смотрела в его лицо, слова прозвучали так хладнокровно и решительно.
Наверное, она действительно их произнесла: потому что он сразу же отпустил ее, досадливым вздохом выдав свое раздражение.
— Я собирался только тебя поцеловать, — резко сказал он. — И все.
— Так ты утверждаешь, Рекс, — ответила она с поразительным самообладанием. — Извини, но я не готова к близости, и нет смысла делать вид, что взрослые люди могут обниматься, как подростки, а потом в нужную минуту благоразумно остановиться. Я знаю, что я этого сделать не смогу.
— Гм… — Он посмотрел на нее из-под полуопущенных век. — Это я уже понял. Ты — очень темпераментная женщина, Джейн Мартон.
Вот и очередная хитро обольщающая фразочка, рассчитанная на то, чтобы преодолеть ее сопротивление, удрученно подумала Джейн.
— Ты мне нравишься, Рекс. Я ничего не могу с этим поделать, несмотря на то, что у меня осталось немало сомнений в отношении тебя. Меня, как тебе прекрасно известно, влечет к тебе. Но, по-моему, этого недостаточно, чтобы отказаться от заработанных с трудом убеждений. Если бы я позволила тебе все… здесь… сегодня… я глубоко бы об этом пожалела. Я бы привязалась к тебе. А это кончится для меня плачевно. Я не могу устроить себе такое во второй раз. И не устрою!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
