– Я. У меня дядя в отделении работает, потому и приехали так быстро, еще и встали на нашу сторону. Опасная у тебя работенка, оказывается, – пытается Кирилл разрядить обстановку. Я улыбаюсь.
– Сама только сегодня узнала. Знаешь, этот Алик весь вечер ко мне приставал, все никак не хотел принимать отказ. Думаю, таким образом, он собирался все-таки добиться своего.
– Все хорошо, – второй рукой Кир начинает гладить меня по волосам, заправляя их за ухо. Так мы и стоим до самого приезда машины, а мне, вопреки всему, совсем не хочется, чтобы оно приезжало.
Возле моей двери сосед желает спокойной ночи, еще раз сгребает в охапку и целует в макушку. Добивает тем, что напоследок нюхает ее и лишь потом отпускает. Домой захожу, как пьяная. Не желаю думать, что это от одного невинного поцелуя, списываю все на стресс и тяжелый день. Зато засыпаю быстро, едва коснувшись щекой подушки.
Пушок будит еще до будильника, из горла вырывается жалобный стон. Крепко смыкаю веки, отказываясь идти на поводу у маленького зверька. В это утро желание спать укрепило решимость как следует воспитывать питомца, поэтому Пушок вынужден терпеть. Хоть он и мяукает до ужаса жалобно, активно лижет мои волосы, выпускает коготки и даже пытается пробраться под одеяло. Стойко выдерживаю минут сорок, а до звонка будильника все равно остается еще полчаса.
– Ты – абьюзер! – тычу я пальцем в питомца и скрываюсь в ванной. Пушок издает обиженный мявк.
За завтраком пишу Лешке, и он сразу же перезванивает – Кирилл уже успел рассказать ему о вчерашнем.
– Ты как? – я отчетливо слышу беспокойство в голосе Дыма и даже распознаю толику вины из-за того, что вчера вечером его не было рядом. Но ведь он не может ежесекундно сторожить меня и защищать от опасностей, поэтому на Лешку в сердце обиды, конечно же, нет.
– Если бы Пушок дал выспаться, была бы вообще хорошо, – бурчу деланно недовольно. Не хочу показывать, насколько сильно вчера испугалась и перенервничала. В конце концов, как я уже сказала, Леха не может неотрывно присутствовать при мне.
Дыму вроде бы тоже становится легче, мы шутим и смеемся, он обещает забрать меня после работы.
В кафе встречаюсь с Соней и сразу же отворачиваюсь – до сих пор не могу смотреть на нее. Становится гадливо и мерзко. Может быть, я – максималист, но ее вчерашнее малодушие для меня сродни подлости. Она тоже не стремится со мной общаться – я как живой укор и напоминание о произошедшем, и на протяжении всей смены между нами повисает холодный нейтралитет. Кажется, даже гости это чувствуют, потому как никто не задерживается надолго.
Сегодня моя смена заканчивается раньше, и как только я покидаю стены заведения, сразу же попадаю в объятия Лехи. Его улыбка, как всегда, заражает задором, волосы стильно уложены, и я замечаю, что проходящие мимо девчонки бросают на моего парня заинтересованные взгляды. Но его – восхищенный – достается лишь мне. Бросаюсь в объятия Дыма, как в спасательную шлюпку, после вчерашнего слишком тесного, слишком странного контакта с Киром мне нужно больше Лехи. Моего Лехи.
– Соскучился, – довольно шепчет мне Дым, целуя. Крепче прижимает к себе и интересуется: – Устала?
– Скорее морально, чем физически.
– Пиццу осилишь? Там уже все наши собрались.
Я осматриваю свои старенькие джинсы, вспоминаю, что не стала сегодня краситься, и очень хочу отказаться, но в глазах Лехи столько надежды и предвкушения, что я соглашаюсь. В конце концов, соблазнять внешним видом мне теперь не кого, а Дым и так уже все видел. И даже не убежал в закат с криками ужаса – честь ему и хвала. До пиццерии минут десять пешком, поэтому такси не вызываем. Лешка рассказывает, чем занимался на даче, а я слушаю и киваю в такт словам, не забывая хвалить работника в нужных местах.
– Если хочешь, можем сгонять на дачу как-нибудь на выходные, – внезапно предлагает Дым после некоторой паузы.
А я понимаю, ЧТО на самом деле означает его приглашение. И еще понимаю, что совсем к этому не готова, слишком мало времени прошло, слишком болит еще, пускай я и понимаю, что боль эта скорее фантомная…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 16
Мнусь под его внимательным взглядом и наконец признаюсь:
– Я пока не готова, – предельно честно. Мои щеки пунцовые от смущения, и я жду резкого ответа. Почему-то кажется, что мой отказ непременно должен разозлить Леху, но ничего подобного не происходит.
– Значит, подождем, – подмигивает он и как ни в чем ни бывало продолжает идти со мной за руку.
– Прости, – извиняюсь я, потому что чувствую себя абсолютно ужасно. Так, словно я его у алтаря бросила. Дым останавливается, поворачивается ко мне лицом и кладет руки на плечи.
– Ты не должна просить прощения за отказ, – втолковывает он мне, заглядывая прямо в глаза. И в его карих я черпаю силы и потерянную уверенность в себе. – Никогда не стремись угождать кому бы то ни было в ущерб самой себе. Поверь, есть люди, которые стоят того, чтобы ждать, и для меня – ты одна из них.
– Леша… – тяну я и утыкаюсь носом ему в шею. Стою и просто дышу, пытаюсь усвоить, уложить в голове насколько же мне повезло с ним. – Как так вышло, что тебя еще никто не охомутал?
– Я ловкий, – хмыкает он, и меня отпускает.
В пиццерию заваливаемся веселые. За самым большим столом уже сидят наши ребята, и даже Кирилл с ними. Как только мы подходим, он встает с места, жмет руку Лехе, а меня вдруг порывисто обнимает. На нас смотрят растерянно, с недоумением, и, наверное, только мы трое понимаем, в чем суть.
– Эй, это моя девушка, – шутливо толкает друга Леха, но тень, пробежавшая по его лицу, мне не нравится. Кир отступает, и я вижу, что беспокойство все еще не покинуло его взгляд.
– Ты как? – он игнорирует реплику друга и смотрит только на меня.
– Хорошо, – заверяю и продолжаю с улыбкой: – Сегодня без инцидентов.
Наше странное поведение не может не заинтересовать остальных, поэтому приходится рассказать всем о вчерашнем. Парни возмущены чужой наглостью, а девчонки дружно сочувствуют мне.
– Вот козел! – заявляет Мила! – Надо было на этого Алика заяву за клевету накатать!
– Да! – подхватывает Олеся. – За порчу деловой репутации.
– Конечно, – смеюсь я. – Я же такая деловая в своем фартуке.
Домой возвращаемся втроем. Я, Лешка и Кирилл. Сосед уступает нам заднее сиденье такси, но ехать от силы минут десять. На моем третьем этаже прощаемся, и Кир поднимается выше. Дым прижимает меня к стене, и я прикрываю глаза, зная, что сейчас будет. В этом я Лехе абсолютно доверяю – знаю, что далеко без моего согласия он не зайдет, не станет окольными путями добиваться своего, играя на желаниях тела.
Спустя минут пятнадцать захожу в квартиру, а еще через десять – бегу на лестницу. Кирилл позвал на балкон, и вот я уже вдеваю ноги в кроссовки. Не думаю, что сказал бы об этом Леха и как это может выглядеть в глазах окружающих. В конце концов, ничего аморального я не совершаю, всего лишь иду петь и слушать песни. «В компании женатого мужчины» – добавляет внутренний голос. – «Который рождает в тебе странные чувства».
«Но я успешно им сопротивляюсь!» – возражаю самой себе и захлопываю входную дверь.
Я так тороплюсь, что даже забываю телефон в квартире. На балконе Кирилл уже подкручивает колки на гитаре и чутко прислушивается к звучанию.
– Привет, – здоровается он, будто мы и не расставались каких-то полчаса назад. Но тут, на балконе, все чувствуется по-другому. Словно мы попадаем в иной мир, где нет ничего внешнего, только он, я и наши сердечные раны.
– Привет, – шепчу в ответ и занимаю привычное место возле парапета.
– Рад за вас с Лехой, – сообщает Кир вместо того, чтобы начать песню. Я смотрю на него во все глаза и ничего не отвечаю. Этот разговор – не по правилам, пускай мы их ни разу и не оглашали. Но мы оба знаем: тут мы не обсуждаем личную жизнь, тут мы вообще – существа бесполые, без привязки к внешней жизни. Это – наш мыльный пузырь, и только что Кирилл его лопнул. – Ты уверена в этом?
