— Ну, все довольно просто. Просто скажи правду. Кто ты?
«Я — коллектор, посланный из ада, чтобы манипулировать тобой и заставлять грешить, пока не смогу собрать твою душу».
Кажется, это не лучший способ начать. Так что вместо этого, я говорю следующее:
— Я приехал в Питчвилль не из-за новой работы моей мамы. Я приехал из-за тебя.
Чарли сглатывает.
— Что значит ты приехал из-за меня?
Чтобы показать, что мне не все равно, накрываю ее руку своей.
— Моя мама не живет дальше по дороге. Я не живу дальше по дороге. Я остановился в отеле «Винк» рядом с площадью, — я сжимаю ее пальцы. — Чарли, моей работой было найти тебя.
Она высвобождает пальцы из моей хватки.
— Зачем?
Я не знаю, что сказать дальше, поэтому просто бросаюсь в омут с головой.
— Я работаю коллектором.
— Как по взысканию задолженности?
— Нет, Чарли, — я сгибаю костяшки пальцев. Вот оно. — Я работаю коллектором душ.
Чарли начинает смеяться и встает с кровати.
— Черт возьми, Данте. Сейчас три часа ночи. Если ты хотел заморочить мне голову, то почему не сделал этого на вечеринке?
— Я говорю тебе правду.
— Нет, ты ведешь себя как придурок. И я хочу, чтобы ты ушел.
— Чарли, послушай, — я пересекаю комнату и хватаю ее за локти. — Я — коллектор. Моя работа — ставить печати на души людей.
— Почему ты говоришь со мной, как будто я идиотка?
— Я не думаю, что ты идиотка, — говорю я. — Я клянусь, я…
— Ладно, хорошо. Допустим, ты коллектор душ, — говорит она насмешливо. — Как ты получил работу?
— Меня сочли лучшим претендентом на эту должность.
— Кто?
— Бог.
Не знаю, почему я это сказал. Может быть потому, что не хочу говорить на кого действительно работаю. Но теперь, когда произнес это вслух, понимаю, что идея была блестящей. Если я смогу убедить ее, что работаю на Большого Парня, она может согласиться на контракт. Вряд ли в нем указано мелким шрифтом «куда» попадет ее душа.
— Бог? — глаза Чарли суживаются. — И зачем Богу моя душа?
— Потому что она чистая.
Хотя я вру, почему-то эта часть кажется правдой.
— У тебя есть какие-то доказательства, что ты работаешь на Бога?
— Нет, у меня нет, но… — я останавливаюсь. Подождите секунду. Черт, да, у меня есть доказательства. — Ладно, я могу кое-что сделать, но ты должна пообещать не кричать и не делать любые другие громкие вещи, которые обычно делают цыпочки. Окей?
Чарли выглядит неуверенной, но все равно кивает.
Я сжимаю губы и напускаю на себя тень, оставив ее, казалось бы, одну в комнате.
Чарли отходит назад и врезается в комод от чего звенят фарфоровые статуэтки.
— Данте? — говорит она, ее голос дрожит. — Куда ты делся?
Убираю тень и появляюсь.
Чарли прикрывает ладонью рот
— Ты просто исчез, — говорит она сквозь пальцы.
— Так и есть, — говорю я. — Это называется тенью. Все коллекторы могут делать это благодаря вот этому, — наклоняюсь вниз, задираю штанину и указывают на свою золотую манжету — мою ахиллесову пяту. — Причина, почему я никогда не ношу шорты.
— Что. Это. Такое? — Чарли проводит руками по гладкому металлу.
— Это моя манжета. Она позволяет мне собирать души, использовать тень и ходить по земле после смерти.
Глаза Чарли становятся огромными.
— После «смерти»? Ты пытаешься сказать мне, что ты мертв?
— Да. А манжета поддерживает во мне жизнь. Честно, Чарли. Разве я похож на того, кто будет носить это ради удовольствия?
— Нет. Но и мертвым ты не выглядишь, — девчонка закусывает губу, размышляя. — Если ты такой мертвый… как ты умер?
Каждый мускул в моем теле, кажется, сразу заболел. Хотя это разумный вопрос, я не готов к нему. В горле пересохло, и я не уверен, что смогу ответить. Так давно не позволял себе думать об этой ночи.
Чарли, должно быть, видит боль на моем лице.
— О, боже. Ты говоришь совершенно серьезно. Ты типа умер.
Опускаю взгляд в пол. Не могу смотреть на нее. Не хочу, чтобы она знала. Но по каким-то причинам, рассказываю.
— Да. Автомобильная авария.
Чарли обхватывает руками мою талию и обнимает. Зарываюсь лицом в ее волосы и закрываю глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мой отец хотел съездить в магазин за смесью для пирожных. Он попросил меня поехать с ним, сказал, что ему нужна помощь, — поднимаю голову. — Тот чертов олень просто стоял посреди дороги.
Похоже, я не могу остановиться.
«Стоп!»
— Он умер первым. Я наблюдал за ним. Я смотрел, как мой отец умирает. Только после этого я как бы отпустил его.
Чарли откидывается назад и поднимает мой подбородок. И в этот момент я вижу что-то в ее глазах то, чего не замечал раньше. Сострадание, да, но и еще что-то. Хотя мы познакомились почти три дня назад, кажется, что Чарли видит меня впервые.
— Эй, — говорит она мягко. — Это был несчастный случай.
Я киваю.
Ее руки вокруг меня вдруг начинают чувствоваться не просто как дружеское объятие. Слова Чарли гулко отдаются у меня в груди. Ощущение посылает дрожь по спине, хотя я не могу себе представить почему.
— Он не знал, что это произойдет.
Я снова киваю.
— Мы с тобой не такие уж и разные, — говорит Чарли, проводя маленькой ладошкой по моей руке. — За исключением того, что я каким-то образом выжила.
Выживание — это именно та причина, по которой я здесь. Чтобы получить второй шанс на жизнь на Земле. Я тянусь в карман и нащупываю пенни, тот самый, который папа подарил мне на семнадцатый день рождения. Тот самый, который я сказал ему, что мне «не нужен».
Потирая лицо, заталкиваю воспоминания на задворки сознания. Весь этот разговор вышел слишком эмоциональным, и я должен положить этому конец. Мы оба умерли в ту ночь, но он пошел в одну сторону, а я в другую. И вот теперь я здесь.
— Слушай, помнишь, что я говорил тебе, что сделаю тебя красивой? У меня есть кое-что для тебя.
Достаю контракт из заднего кармана и протягиваю его Чарли.
— Что это? — она берет контракт и выжидающе смотрит на меня.
— Ну, как я уже сказал, я — коллектор. Я пришел забрать твою душу.
Девушка вздрагивает, и все то, что я недавно видел на ее лице, то, что говорило мне, что она что-то увидела во мне, исчезает. Я стараюсь смягчить свой подход.
— Я знаю, это звучит плохо, но разве ты не хочешь попасть туда после своей смерти?
— В рай? — спрашивает она.
— Конечно.
— Ага. Да. Но я не готова умереть сейчас, — ее глаза расширяются от страха. — Есть вещи, которые я еще хочу сделать. А как же моя бабушка? У нее больше нет никого.
Я вижу свой шанс завершить сделку и пользуюсь им.
— Это лучшая часть. Ты будешь жить даже после того, как душа будет собрана. А тем временем, мы дадим тебе взамен все что угодно.
— Типа продать душу?
Улыбаюсь и качаю головой.
— Да, именно так. Это беспроигрышный вариант.
— Я не знаю. Это как-то странно.
— Нет в этом ничего странного. Думай об этом, как о подарке. Ты ведь все равно хочешь, чтобы мы забрали твою душу, и мы готовы платить за это.
— Я знаю, но странно думать, что я буду ходить без души.
Я сжимаю переносицу. Я так близок к тому, чтобы покончить с этим, что буквально чувствую это на вкус. Это должно закончиться ради моего здравомыслия.
— Чарли, миллионы людей убили бы за такую возможность.
Девушка пересекает комнату и плюхается на кровать.
— Это слишком сложно осознать в три часа ночи.
— В три часа ночи люди более открыты для грандиозных идей, — говорю я. — Чарли, давай просто сделаем это. Ты станешь красивой, а я закончу свою работу.
Чарли издает странный звук. Если бы не знал ее лучше, то подумал бы, что это был звук боли.
— А что если я не хочу меняться? — говорит она тоненьким голоском.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Каждый хочет измениться, — я беру у нее бумаги и разворачиваю их на ее тумбочке. Не уверен, должен ли использовать магическое перо или что-то подобное, поэтому просто вытаскиваю ту, которую привез из отеля «Винк» и надеюсь, что это сработает. — Вот. У меня для тебя классная ручка и все такое.
