— Удовлетворение от хорошо проделанной работы считается? — спросил я. — Я не понимаю, чего ты добиваешься, Холден. Хочешь вогнать меня в депрессию? Хочешь, чтобы я от угрызений совести пустил себе пулю в висок?
— Я хочу, чтобы ты поверил в реальность происходящего.
— А я верю.
— Почему-то мне кажется, что это не так, — сказал Холден. — Возьмем даже случай с нашим полетом сюда. Ты знал, что это опасно, знал, что СБА будет охотиться за нами, знал, что Веннту находится в списке первоочередных целей для Империи, но все равно настоял на том, чтобы мы отправились сюда. Почему? Тебе настолько небезразлична эта девушка? Или ты просто стремился закончить квест?
— Ты пытаешься намекнуть, что я игнорирую опасности, потому что… Почему я это делаю?
— Может быть, потому, что до сих пор тебе удавалось выкручиваться и из более серьезных передряг, — сказал Холден. — Или потому что игроку в компьютерной игре ничего угрожать не может. Персонажу, за которого он играет, может, а игроку — нет.
— А ты, как я погляжу, считаешь себя тонким психологом.
— Просто у тебя все на лице написано, Алекс. Где твой инстинкт самосохранения? Остался в двадцать первом веке? Ты никогда не задумывался, что в ситуации, предоставляющей тебе на выбор несколько вариантов развития событий, ты всегда выбираешь самый опасный?
— Это ты о Веннту?
— И о том, что ты принял предложение Визерса. И о том, что ввязался в сомнительную авантюру, предложенную Асадом ад-Дином.
— Может быть, я считал, что выбора у меня нет?
Холден пожал плечами:
— Ты, конечно, молод и неопытен, но не до такой же степени.
— Имеешь мне еще что-нибудь сказать? — холодно осведомился я.
— Конечно, — сказал он. — А это твое предчувствие опасности, которое ты воспринимаешь как данность? Ты задумывался, откуда оно? Или просто пользуешься им напропалую?
— Ты пытаешься вызвать у меня приступ рефлексии и самокопания?
— Просто подумай об этом.
— Лишний повод пройти полное обследование, которое предлагает доктор Уоллес.
— Да делай ты все, что хочешь, — раздраженно сказал Холден. — Лишь бы это не помешало нам убраться с планеты, когда выполнение квеста по спасению капитана Штирнер будет завершено. И если твой дружок Реннер не прикатит в гости.
ГЛАВА 8
Боевая эскадра адмирала Реннера вошла в локальное пространство планеты Веннту за три дня до окончания реабилитационного срока капитана Штирнер.
В глубине души я почему-то был уверен, что так оно и произойдет. Если в первом акте на стене висит ружье, оно не может не выстрелить, если имперский флот объявился поблизости, он не может не атаковать.
И еще я был уверен, что мы не успеем убраться с планеты до того, как имперский флот атакует.
Это было логично. Это вписывалось в ту иррациональную картину мира, которую я успел нарисовать. Затишье после Тайгера-5 было слишком долгим, чтобы мы могли убраться с Веннту совсем без приключений. Как там говорил Кридон? Если ты не идешь за событиями, они сами приходят к тебе.
Я ничуть не удивился, когда в нашей комнате заработало местное радио и спокойный, даже отчасти скучающий голос мистера Вэлла сообщил, что имперские корабли вошли в систему Веннту и направляются к планете и что президент объявил военное положение.
Я был спокоен, когда, спустя десять часов после этого заявления, диктор местного канала сообщил о первом боевом столкновении и о попытке прорыва имперских сил в районе южного полюса планеты. В новостях сообщили, что нападение было отбито и имперцы понесли тяжелые потери, а также рассказали о героизме местных защитников, отразивших атаку, и ремонтников, которые под огнем начали устранять повреждения орбитальных боевых станций. Показали несколько кадров из космоса — с тем же успехом они могли взять картинку, снятую при любом другом столкновении в открытом пространстве, настолько невнятно там все было показано, — и несколько фотографий особо отличившихся веннтунианцев. Потом в прямом эфире выступил президент Джинелли, который произнес стандартную речь о подлом нападении имперских головорезов, опасности, угрожающей истинным демократическим ценностям Венту, и прочую стандартную чепуху про «тревожный час — час испытания для всех нас, час, когда нация должна объединиться, и все, как один…».
— Приплыли, — констатировал Холден. — Максимум через двадцать четыре часа они объявят о национализации всех кораблей, до которых сумеют дотянуться. Что конечно же не сильно повысит их шансы отбиться, но существенно осложнит нам жизнь. И я почему-то не думаю, что на этом наши осложнения закончатся.
— Что может быть хуже, чем остаться без корабля?
— Много вещей, — сказал Холден. — Для нас с тобой я лично вижу два наиболее вероятных варианта развития событий. Нас или загребут в концентрационный лагерь для иностранцев, дабы мы не могли тайно вредить в тылу и все время были под наблюдением, либо призовут в армию для защиты их истинных демократических ценностей и свобод. Ни то ни другое ничем хорошим не кончится.
— Я предпочел бы лагерь, — сказал я. — Потому что если будет массовый призыв, то подразделениями, сформированными из иностранцев, обязательно станут затыкать самые опасные места.
— Это уж как водится, — согласился Холден. — Но шансы в лагере тоже невысоки. Или нас гробанут во время орбитальной бомбардировки, или при штурме города, или, и в таком случае мы проживем дольше всего, кленнонцы расстреляют нас уже после захвата планеты.
— Полагаю, дольше всего мы протянем, если уйдем в леса и будем питаться подножным кормом.
— Это в тебе говорит опыт Новой Колумбии? — ухмыльнулся Холден. — Увы, здесь этот номер не пройдет. Климат не тот. Уже сейчас по ночам тут довольно холодно, а через пару недель температура опустится ниже ноля и останется там до весны. А это очень и очень нескоро.
Если разобраться, в космической войне хозяином планеты является тот, кто контролирует орбиту.
Высадка десанта и тяжелой техники для захвата городов и стратегически важных объектов — это дело десятое. Потому что если у тебя на орбите есть хотя бы дюжина боевых кораблей, ты можешь утюжить поверхность вместе с городами и стратегически важными объектами, а шансы зашибить тебя снизу стремятся к нулю. Ракеты класса «земля — орбита» и плазменное оружие малоэффективны, так как им требуется слишком много времени и энергии для того, чтобы выбраться из гравитационного колодца, а наземные комплексы ЗРК недостаточно мобильны, чтобы долгое время уклоняться от ударов, в то время как зависший на орбите корабль может уйти от большей части угроз всего лишь недолговременным включением маневровых двигателей.
Поэтому наземные силы обороны второстепенны, и если и могут служить преградой для вторжения, то чисто символической. Их эффективность в основном зависит от того, насколько деликатно будет действовать противник. Если силам вторжения важно сохранить в целости и сохранности какие-то промышленные объекты, минимизировать потери среди мирного населения и не нанести большого вреда местной экологии, то их будут уничтожать точечными ударами с орбиты, что сложно, или силами высаженного десанта. Если же атакующему наплевать на все эти мелочи, то он может подавить наземные войска ковровыми бомбардировками с орбиты.
И если мы не найдем способа убраться отсюда, то наша судьба будет зависеть от того, в каком состоянии Империя хочет получить Веннту. Если в виде груды развалин и выжженной пустыни — то можно лечь на землю, накрыться маскхалатом и ползти в сторону кладбища уже сейчас.
Холден говорил, что в эскадре Реннера есть несколько десантных транспортов и существует нехилая вероятность, что ребята попытаются взять планету малой кровью и не будут сразу работать по площадям.
— Извини, если отвлекаю, но если у тебя есть какая-то гениальная идея, то сейчас самое время ее изложить, — сказал Холден. — Потому что чем раньше мы начнем действовать, тем больше шансов на успех.
— Значит ли это, что у тебя самого никаких гениальных идей нет?
— Моя идея кажется мне чрезмерно гениальной, — сказал Холден.
— Если это идея отразить вторжение и перебить имперских штурмовиков, вооружившись импульсными пистолетами и чувством морального превосходства, то ты прав. Это слишком радикально.
— Юмор висельников, — вздохнул Холден.
— Можно попробовать связаться с Азимом…
— Думаю, что связь с орбитой уже блокирована, — сказал Холден. — Да и потом… ну, получится у тебя поговорить с Азимом, и что ты ему скажешь? Прикажешь посадить корабль и забрать нас отсюда?
— Ты считаешь, его не расстреляют при попытке войти в атмосферу?
— Расстреляют. Зато мы, если повезет, сможем увидеть красивый фейерверк. Особенно если он предпримет попытку ночью. — Холден вдруг сделался серьезен. — Если и говорить с Азимом, то только для того, чтобы отдать ему приказ валить отсюда, если существует возможность. Нет никакого смысла подставляться всем троим.
