– Ты рубль видел? – теперь уже Кирьян вмешивался в ход мыслей Игнатьева этим вопросом.
– Да, бля, видел. И что с того? – зло откликнулся Саша.
– Да ничего. Просто сказал.
– Это ваше «просто» иногда начинает заёбывать.
– Да ну тебя, – Серега отвернулся.
Рубль действительно пропахал серьезную борозду наверх. Пройдена двадцатипятирублевая отметка. С учетом выходных получалось 42 копейки профита. Прибыль была порядка трехсот тысяч долларов. А может, напрасно он все это себе надумал. По сути дела была совершена прекрасная сделка.
Осталось только закрыться и зафиксировать эту шоколадную прибыль в долларах. Но нытьем он растворял свой героический образ. Образ дилера без страха и упрека. Надо побыстрее все это заканчивать и постараться успокоиться. И работать дальше без самонакручивания.
Он сходил в приемную Дайнеко. Инна сказала, что её сегодня уже не будет. Какая-то встреча по вопросам фондирования. А завтра будет к одиннадцати, к селектору. Его, селектор то есть, почему-то завтра перенесли на час позже… Тикет не подписан, а это плохо, очень плохо. Он обещал… Инна намекнула на встречу. Саша решил, что как только «позу» по рублям закроет, то тогда оттрахает эту кошку Инку как положено. Сказал расплывчато, что на недельке устроим это «дело». На том и попрощались.
Рабочий день заканчивался. Заканчивался скомкано и непонятно. Что будет завтра, не знал никто. В начале седьмого вечера Игнатьев выключил мониторы и отправился домой.
Послевкусие коньяка приятно разбавило кофе. Глубокая затяжка. Выдох. Сигаретный дым метнулся к потолку небольшого кабинета. Эдуард Маркович Лоскин посмотрел на часы. Скоро восемь вечера. Пора домой. Кстати, надо будет купить какие-нибудь новые часики. Эти уже не актуальны. И дешевы для руководителя такого уровня, как он. Запустив на компьютере интернет, Лоскин набрал в поисковике слово «часы». Подумав мгновение, он добавил «элитные часы». Так лучше, правильнее что ли. Зашел на один из многочисленных часовых сайтов. Цены даже в интернете кусались. За хорошие часы нужно было платить минимум семь тысяч долларов. Однако! Так, а вот эти? Ого! Двенадцать с половиной. Ну вообще! Тут зазвонил мобильный телефон. Экран отобразил фамилию – Дайнеко. Лоскин нажал на кнопку приема вызова:
– Добрый вечер, Людмила!
– Добрый, Эдуард.
– Как у вас дела?
– Ничего, все вроде подбиваем к концу месяца… ну и с вашей помощью. А как у вас?
– Все прекрасно. Когда будет заявочка?
– Завтра утром. Я распорядился, – Лоскин соврал. Он забыл это сделать, но ничего, или сейчас, или завтра он даст исполнителям необходимые указания.
– Отлично Эдуард. С курсом все в порядке.
– Надеюсь на вас, Людмила.
– Тогда до завтра.
– Хорошего вечера.
Лоскин посмотрел на экран телефона. Через минуту он погас, и Эдуард положил его в карман. Все идет по плану. По спикерфону буркнул секретарю, чтобы соединила с Рейгольцем. Через сорок секунд зазвонил телефон:
– Приемная Рейнгольца.
– Алло! Добрый вечер!
– Соединяю, – секретарь корпорации был краток.
– Алло! Здравствуйте, Борис Всеволодович!
– Здравствуй, Эдуард Маркович.
– У нас все готово для совершения проплаты по рублям.
– По рублям говоришь… – в голосе почувствовалась задумчивость, – все готово, да?
– Да, ждем вашу заявку.
– Хорошо.
– Так как, когда и с кем мне связаться?
– Я завтра с утра позвоню и все тебе скажу.
– Понял. Тогда до завтра.
– Будь здоров.
После пары коротких гудков он положил трубку. Непонятный этот Борис Всеволодович. Все надо из него вытягивать. Но будем считать, что план сохраняет свою архитектуру. Пока. Он нашел на селекторном телефоне кнопку с надписью «Петровская В. Н. – нач. деп. корп. клн.» и сделал вызов. Длинные гудки – никто не поднимает трубку. Нажал кнопку Лены-секретаря:
– А что, Петровская уже ушла?
– Да, Эдуард Маркович. Набрать на мобильный?
– Так… мм-м… ладно, не надо. С утра соединишь с ней. И давай это… машину вызывай.
– Хорошо.
Нажав кнопку отбоя, достал из пачки сигарету. Закурил. Развернулся, открыл шкаф и быстро опрокинул еще одну рюмку коньяка. Бутылка была почти пуста. Ничего – откроем новую. Еще какое-то время рассматривал часы. Есть очень неплохие экземпляры. Позвонила Лена:
– Машина у подъезда.
– Хорошо. Тебя подвезти куда?
– Нет, спасибо.
– Ну, как знаешь.
Лоскин надел плащ, взял небольшой плоский портфель и вышел в приемную. Лена с кем-то разговаривала по мобильному телефону. Отставив телефон, она жеманно-вежливо попрощалась:
– До свиданья, Эдуард Маркович!
– Пока.
Лоскин прошел коридорами, попрощался с охраной на выходе. На улице вдохнул неожиданно холодный после кабинета воздух. В трех метрах стояла заведенная служебная машина. Он обошел ее сзади и открыл заднюю правую дверцу. Неприятно ударил в нос приторно-сладкий аромат автомобильного освежителя воздуха. Лоскин тяжело опустился на сиденье, положил портфель рядом с собой:
– Домой!
Водитель переключил рычаг автоматической передачи и нажал на газ. Автомобиль чуть дернулся. В этот момент Лоскин почувствовал резкую, сильнейшую боль в голове. В глазах потемнело. Он что-то хотел сказать водителю, но даже не смог открыть рот. Нужно было хотя бы замычать, зашептать о помощи, но Эдуард Маркович уже проваливался в огромную черную яму, на дне которой его ждала смерть. Его голова наклонилась вперед, как будто бы он уснул. Из левой ноздри капнула на розовую рубашку маленькая бусинка крови. Водитель глянул в зеркало заднего вида. Шеф сидел, наклонив голову, о чем-то задумавшись. Подкрутил погромче музыку. А шеф уже ни о чем не думал – он находился на грани жизни и небытия.
Только через тридцать минут, остановив машину около подъезда, водила поймет, что с шефом что-то не так. Еще через десять минут автомобиль, визгнув тормозами, остановится возле приемного покоя одной из городских больниц. А через полтора часа к заплаканной жене Лоскина в холле больницы подойдет задумчивый врач. Он будет медлить, выбирая слова:
– Я так понимаю, это вызвано продолжительным стрессом… инсульт… Организм, скажем так, молодой… и есть шансы… так сказать… но вы должны быть готовы ко всему…
Жена тихо всхлипывала.
– Мы делаем все возможное… но пока он без сознания. вам, наверное, лучше ехать домой. Мы всё – уход, медикаменты, аппаратуру обеспечили… полный контроль. А вам надо успокоиться, так сказать…
– Доктор, а как же это… с деньгами…
– Сейчас четыре тысячи… на экстренные расходы, а потом я вам скажу. Не волнуйтесь…
Женщина дала ему несколько скомканных пятисотенных бумажек. Доктор, воровато оглянувшись, быстро взял их. И они пошли в разные стороны.
День, когда все рушится… Он начинается, как и все остальные, буднично, просто, с овсяной каши и чая. Саша зашел с чашкой в зал, присел на диван и включил телевизор. Экран через секунду отобразил снежные вихри. Нет сигнала. Ну, нет, так нет. Такие сбои в работе кабельного телевидения случались все чаще. Сволочное ТВ. Узнаем новости по дороге. По дороге на работу сквозь диджейские больные бредни так новостей и не проскакивало. Зайдя в дилерский зал, Саша поздоровался и начал включать мониторы.
Потихоньку загружались системы. Игорь просматривал на компьютере отчет по телефонным звонкам за прошлый месяц. Кирьян что-то клацал на мобильном телефоне. На какой-то момент Доценко переключился на рейтеровские информационные «окна». Саша мельком взглянул на курсы.
СТОП! Что это? 25,1692! Саша рванулся, отдернул руку Игоря от мышки и нервным щелчком раскрыл «окно» с графиком. Рубль падал. Падал стремительно.
– Игорь, новости быстро давай! Что за херня? Мы падаем…
– Сергей!
– Чо?
– ТВ включай быстро на новости!
– Сейчас я тут доделаю, – Кирьян продолжал клацать телефоном.
– Не сейчас, а «уже включил», – прошипел Саша, – быстро!
– Что в новостях?
– Осетия, – растерянно повернулся Игорь, – ночью грузины начали массированный артобстрел территории. Так, – он шарил курсором по спискам, – Россия в стадии решения о введении войск. Осетия уже обратилась с просьбой о помощи.
Саша смотрел на движение курсов. Падаем. Нужно было срочно что-то предпринимать. Тем временем Кирьян настроил на большом мониторе новостной канал. Шла реклама. Прекрасные таблетки от менструальных болей. Девушка, мгновение назад корчившаяся в судорогах, с наигранной улыбкой танцевала с парнем на дискотеке. Да, менструации, они такие.
Далее напористая музыка и графические эффекты возвестили о начале очередного блока новостей. И сразу – карта зоны конфликта. Большие разрушения. Задействованы установки «Град». Перестрелки. Жертвы.
В зал тем временем зашел Леванченко. Снял элегантный плащ. Ни с кем не здороваясь, прошел на свое рабочее место. Саня с Игорем переглянулись. Без слов было понятно, в какой огромной и глубочайшей жопе они оказались.
