Гера закончил завтракать, но я так и не притронулась даже к чаю. Он поблагодарил меня, поцеловал в щеку и сказал, что ему пора. Когда он оделся и вышел в коридор, то вдруг порывисто обнял меня и прошептал на ухо:
– Позвоню, как освобожусь. Может, еще сегодня увидимся? Ты не возражаешь?
Я улыбнулась и поцеловала его в губы.
Частная переписка Ольги Лазоревой
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: рассказ
Привет, Марика! Высылаю по твоей просьбе рассказ о любви. Хотя на самом деле это поэма. И она пока не опубликована. Герои на пару лет старше тебя. Читай, звони. Целую.
Оля
в унисон. doc
В унисон
1
«…Что значит имя? Роза пахнет розой,Хоть розой назови ее, хоть нет.Ромео под любым названьем был быТем верхом совершенств, какой он есть…[1]
ОНА легко откинула со лба волос волнистых спутанные пряди. В зал посмотрела. Тихая мольба растаяла в прозрачном влажном взгляде.
– Стоп! Стоп! Достаточно. Спасибо всем! Ну что ж, до завтра! Все пока прекрасно. Ромео только что-то сник совсем. А ты, Джульетта? Так грустить опасно… Трагедия? Конечно. Но – любовь? Трагедия потом, любовь мне дайте! Афиша, кстати, как? Ты подготовь… Рекламу не мешало бы на сайте… Уже так поздно?! Все! Пора домой…Послушай, сделай в алый цвет названье. Пока!.. Джульетта, ты пойдешь со мной? Ах, нет? Тогда до завтра! До свиданья!
Дверь мягко хлопнула в последний раз. Шаги и голоса – все дальше… Тихо. Свет в зале вспыхнул резко и погас. И лишь над дверью четко слово «выход» сияет, словно красный маячок… ОНА «Ромео!» звонко вдруг сказала. Со сцены спрыгнула. Свой рюкзачок взяла и куртку и ушла из зала. Из клуба выбежала на проспект, проехала по глади льда-настила, сгребла рукой февральский хрусткий снег, снежок в звезду прицельно запустила.
– Что хулиганишь? – вслед ЕЙ чей-то крик.
ОНА в ответ беспечно рассмеялась, не обернувшись. И – в метро. Там вмиг в людском круговороте затерялась. В вагон вскочила. Тесно, толчея. Протиснулась. Кому-то наступила на ногу.
– Ой! Вы там полегче!
– Я?!
– Не вы…
И томик вынула Шекспира.
«…Хоть розой назови ее, хоть нет. Ромео под любым названьем был бы…»
«Пора на выход… Снова сполз берет… Зачем он умер? Просто позабыл бы».
Закрыла книжку. Протолкнулась в дверь. Вверх – в переход. Старушка:
– Пожалейте!
Достала деньги.
«Вот и не поверь в ее несчастья…»
Подала…
Звук флейты печальный, чистый, легкий, неземной поплыл прозрачным длинным переливом. ОНА остановилась.
«Что со мной?»
Затем пошла в смятеньи торопливо на флейты звук и к выходу… Стоят у лестницы ребята. Держат скрипки. Но не играют, тихо говорят. Подходят люди, возгласы, улыбки. Играет тот, что с флейтой. Звук летит самозабвенно, нежно, отрешенно… Футляр от скрипки на полу лежит раскрытый. Блеском – мелочь. Изумленно ОНА остановилась. Взгляд скользнул по парню с флейтой. И через мгновенье вверх по ступенькам побежала… Гул вечерних улиц… Головокруженье… ОНА подставила лицо под снег. Звук флейты мягко, словно снег, растаял… Лишь шум в ушах. И рядом чей-то смех. ОНА очнулась. Ветер, нарастая, поземкой закрутил…
«Домой пойду!»
Свернула на Ордынку.
«Но зачем я убежала? Не пойму. И эта флейта! Словно просит… нежит… И этот парень! Кто он? Странный взгляд. Печальный и лучистый, очень светлый при темных волосах… Среди ребят он самый необычный и заметный».
ОНА замедлила шаги.
«Ну-ну! Забыть скорей. И я почти у дома».
Взгляд подняла к знакомому окну – квадратом ярким свет сквозь ветви клена.
«Все дома. Да и мне давно пора!»
Заторопившись, с улицы свернула, прошла сквозь арку в темноту двора, в подъезд свой тенью быстрою скользнула.
ОНА проснулась рано.
«Странный сон! Альбом, рисунки, яркие наклейки. На всех – одно лицо. И это он! Тот парень из метро. И всюду флейты. Их множество. И все они звучать вдруг начинают враз, разноголосо. А он молчит. Лишь на лице печать печали, а во взгляде тень вопроса невысказанного…»
ОНА во сне альбом захлопнула. И тут проснулась. Часы квадратом светлым на стене.
«Всего лишь пять?!»
ОНА вдруг улыбнулась. С кровати спрыгнула.
«Всего-то пять! Вот мама удивится, как узнает, когда я встала. Думает, опять просплю и в школу снова опоздаю. Волнуется. А зря! «Последний класс, последний класс», – твердит мне ежедневно. И все одно и то же каждый раз. Про институт – уж это непременно услышу вновь, и «никаких актрис»!
ОНА умылась, в зеркало взглянула.
«Ну во-о-т! Откуда в феврале взялись веснушки эти?!»
Сморщилась, вздохнула.
«Но что за сон приснился… И к чему?.. А взгляд его? Тревожный, невеселый. И сколько флейт! Я что-то не пойму… Забыть, забыть. Пораньше нужно в школу…»
2
Прошло три дня. С подругою в кино ОНА пошла, потом на дискотеку. И возвращаясь вечером, в метро, в пустом вагоне вспомнила Джульетту.
«Премьера скоро. Как боятся все! И я боюсь, хоть роль близка, понятна…
Ромео, где ты? Дудочку бы мне,Чтоб эту птичку приманить обратно!Но я в неволе, мне кричать нельзя.А то б я эхо… довела…
«Забыла! А вдруг на сцене? Ладно, там друзья. Помогут, если что…»
ОНА открыла глаза. И замерла. Напротив ОН сидел и улыбался безмятежно. Неяркость губ, чуть смуглый кожи тон, каштановые волосы небрежно спадают мягкою волной назад почти до плеч. И тонкой прядкой челка. Сияют ясной синевой глаза в тени ресниц. Чернеют брови четко. Задумчив взгляд…
«Ох, что же я сижу?!»
ОНА вскочила, встала перед дверью. ОН подошел.
– Я тоже выхожу. Вы испугались? Знаете, поверьте, тогда в метро… прошло уже три дня… Вам не понравилось, как мы играли? Две скрипки, флейта. Помните меня? Все думаю: зачем вы убежали? Тогда вы появились, словно сон оживший… Вы ведь снились мне и раньше…
Остановился медленно вагон. Раскрылась дверь. ОНА не вышла.
– Дальше вы едете? Я тоже. Провожу вас. Можно? Только вновь не убегайте. Давайте познакомимся. Прошу!
ОНА растерянно в ответ:
– Давайте.
– Как вас зовут? – спросили враз ОНИ.
Опешили и вместе рассмеялись. На «Третьяковской» вышли. И одни в молчанье долгом наверх поднимались.
На улице ИХ встретил тихий снег. Он, падая, кружился упоенно. И никого. Вдруг – тенью – человек навстречу ИМ. Мужчина в чем-то черном. Пронзительно взглянул в ЕЕ глаза. ОНА мгновенно: «Видела я где-то его. Ах, в студии… И он сказал…»
Тут человек к ним подошел.
– Джульетта?
ОНА растерянно:
– Да… Впрочем, нет.
Мужчина нервно скомкал папиросу. Помедлил. Папиросу бросил в снег.
– А это вам.
И протянул ей розу. ОНА взяла. Он усмехнулся вдруг.
– Прощайте!
И в метро спустился скоро. ОНА почувствовала вмиг – испуг. На спутника взглянула. Без укора смотрел ОН. Стало на душе легко. ОНА помедлила. Ждала вопроса. Молчание. Вздохнула глубоко. Разжала пальцы. В снег упала роза.
– А вас зовут Джульетта… Это так!
– Нет-нет, я просто в студии играю ее в спектакле. Все это пустяк – мужчина этот… Я его не знаю. Вернее, знаю, – спуталась ОНА, смутилась и растерянно умолкла.
ОН улыбнулся.
– Все неважно, да?
И взял ЕЕ за руку крепко. Долго ОНИ шли молча. Снег летел, кружил, белил пространство узкое Ордынки, окутывал, баюкал, ворожил, опутывал ИХ белой паутинкой.
– А вот мой дом. Во-о-н, в наших окнах свет.
ОНА остановилась, повернула к НЕМУ лицо. Оставив влажный след, снежинка, стаяв, на щеке блеснула слезой… ОН улыбнулся и рукой провел по длинным рыжеватым прядям ЕЕ волос. Жемчужною крупой в них снег белел. В ЕГО глубоком взгляде светилась нежность. Синие без дна глаза в тени ресниц лучились ею. Сказал ОН тихо:
– Знаешь, ты одна, одна такая. Как же я жалею, что раньше не узнал тебя… Постой!
ОНА уже бежала. Быстрой тенью мелькнула в арку, через двор пустой, исчезла за двойной подъездной дверью…
3
Прошла неделя. Словно бы во сне ОНА жила. Привычно, машинально ходила в школу, в студию. В тоске дни проходили смутно, нереально.
…Ромео, где ты? Дудочку бы мне,Чтоб эту птичку приманить обратно!Но я в неволе, мне кричать нельзя,А то б я эхо довела до хрипаНемолчным повтореньем…Ромео, где ты?..
– Да что с тобой? Ромео, помолчи! Джульетта, с реплики начни… да, с той же. Опять забыла? Знаешь, подучи. Премьера скоро. Ты куда? Постой же!
ОНА со сцены спрыгнула легко, схватила вещи, книжку. И умчалась.
– Ну вот! Уйдем мы так недалеко. Меркуцио, давай твой текст сначала.
ОНА шла быстро. Угасал закат. Над городом синь сумерек сгустилась. ЕЙ слезы жгли глаза.
«Пойти назад? Вернуться в клуб? Ведь даже не простилась. Нет, не могу! Скорее бы домой! Забыть его, чтоб только легче стало. Как хорошо, что завтра выходной. Наверно, просто от всего устала…»
Но утром пробудившись: «Что за вздор несла вчера я? Глупо… резким тоном».
