машина едва ощутимо тронулась с места.
В машине воцарилось молчание.
Я прижала к себе дочку и смотрела вперед, на расплывающийся в ночной непогоде свет уличных фонарей. Тревога улеглась, и теперь мне было хорошо от того, что мы с малышкой сидим в машине у сильного, уверенного в себе мужчины, который смог защитить нас от непогоды. В моей душе все разрасталось влечение к Яну. Оно против воли забиралось под кожу, кружило голову и заставляло сердце сжиматься от тоски.
Двадцать минут молчания и уютной тишины – и джип притормозил во дворе у подъезда нашей многоэтажки.
– Прибыли! – повернувшись к нам, сообщил наш рыцарь.
Я улыбнулась:
– Спасибо.
Бисаров покачал головой:
– Не за что.
Пронзительный взгляд его карих глаз скользнул по моему лицу и остановился на губах.
– Может, позвонишь мне, когда будешь свободна?
– Я не звоню мужчинам.
Он усмехнулся.
– Что, никогда?
– Никогда.
– Что ж, тогда я сам тебе позвоню. Если, конечно, ты разрешишь пригласить тебя куда-нибудь поужинать.
Мои губы дрогнули в улыбке.
– Я с удовольствием! Только надо будет вызвать няню для дочери.
Его рука накрыла мою, и пальцы игриво заскользили по запястью.
– Может, тогда завтра?
– Завтра будет аврал перед днем рождением «Эксперта», – ощущая, как от прикосновения его пальцев во все стороны разлетаются приятные мурашки, робко произнесла я.
– Я наберу тебя в обед.
– А номер телефона?
– Я его знаю.
– Понятно… Значит, до встречи?
– До встречи, Нина.
Под его пронзительным взглядом я толкнула дверцу и подхватила сонную Танюшку на руки.
Он проследил, пока мы не дошли до подъезда, а потом махнул рукой на прощание и начал разворачивать машину.
Юркнув в подъезд, я вызвала лифт.
Лифт медленно поднимал нас на верхний этаж, а я прижимала спящую Танюшку к себе и никак не могла стряхнуть сковавшее меня оцепенение. В сердце медленно разгоралось пламя. Меня всю охватило влечение к Яну. Сильное чувство уже не забиралось под кожу – оно смешалось с моей сущностью, стало частью меня, и я не могла с ним бороться. В этом пламени с треском сгорали обломки моего прошлого. Сергей Бисаров вдруг превратился в бесцветную, едва ощутимую тень. Мне даже было не больно от того, что он спал не только со мной, но и разбил союз моей мамы и Карпова.
Все мои прежние ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала сейчас к мрачному и уверенному в себе Яну Бисарову.
Глава 10
Ночью я долго не могла уснуть. Все размышляла о Яне, о маме и Сереже. В памяти всплыл образ странного посетителя приемной Карпова. Я и не знала, что у моего отчима есть брат: видимо, он не горел желанием об этом распространяться, и на то были причины. Единственное, что я смогла понять из их короткого разговора – Карпов должен денег своему брату, который сидел в тюрьме, и почему-то их не отдает. Мрачный какой-то этот Петр. Не зря же Карпов о нем молчал.
«А ведь Карпов не распорядился выслать приглашение на банкет Бисаровым», – мысленно усмехнулась я. В обед мы с Тамарой прошлись по списку не один раз, чтобы никого не забыть. Яна Бисарова там не было. Герман Алексеевич Карпов был в своем амплуа: кто платит, тот и заказывает музыку. Банкет в «Золотом дворике» оплачивал он, а значит, никаких Бисаровых на мероприятии быть не должно. Король в «Эксперте» один, и ему не нужны в свите «темные лошадки».
Под утро я все же задремала. Проснулась от трели будильника и побежала будить Танюшу.
– Я не пойду в садик, мама! – Она в отчаянии натягивала одеяло на голову.
– Пожалуйста, милая, не вредничай! Завтра я приглашу к тебе няню, обещаю.
– А когда мама Соня приедет?
– Через два дня. Совсем немного осталось подождать. Ну, пожалуйста, ты же обещала Соне быть хорошей девочкой…
– В последний раз туда иду! – Сжав кулачки, Танюша нахмурила бровки.
– Пойдешь еще, куда ты денешься! – начала злиться я. – Я хожу на работу, тетя Соня – в свой магазин, а твоя обязанность – ходить в детский садик. Кто не работает, тот не ест. И не получает подарки.
– Ну и ладно, – насупилась малышка. – Я буду тете Люсе помогать!
Тетя Люся числилась в домоуправлении дворником и по утрам подметала дорожки возле нашей многоэтажки.
– Иди. – Я подмигнула дочке. – Веник можешь на кухне взять и потренироваться сначала в квартире. Все чище будет.
Танюша сжала кулачки, громко протопала босыми ножками к окну, встала на цыпочки, высунула нос и… поникла. Осенняя темнота ей пришлась не по нраву.
– Нет, я лучше в садик пойду. Там мы вчера в хорошую игру играли. А на улице темно. – Она поджала губки и отошла от окна.
– Так-то лучше! Тапочки надень, а то ножки замерзнут. А я пока манку тебе на завтрак сварю.
– Не надо манку! Лучше яичко свари…
– Хорошо, яичко так яичко.
Я примирительно пожала плечами и отправилась на кухню готовить завтрак.
В это утро сдать Танюшу в группу воспитателю мне удалось без особых приключений. «Надеюсь, Соня не испортит ее настрой, когда вернется», – с надеждой выдохнула я.
Зато на работе меня поджидал аврал. Накануне празднования дня рождения «Эксперта» все будто сошли с ума: носились с папками, с грамотами, которыми Карпов приказал награждать прямо в ресторане; в свободную минутку в курилке обсуждали вечерние платья для торжества, а мы с Тамарой, ответственные за организацию, даже не смогли выкроить перерыв на обед.
После полудня Карпов сказал, что мы с ним снова едем в ресторан: его не устраивал какой-то момент, и он желал проконтролировать его лично. Я никак не могла понять, зачем он берет меня с собой, но уточнять не стала. Все были на взводе, чиркнешь – и вспыхнет.
Усадив меня на переднее сиденье, Герман Алексеевич чертыхнулся – он забыл мобильный телефон у себя в кабинете – и отправился обратно в «Эксперт».
Оказавшись в новой машине отчима, я выдохнула и наконец достала из сумочки свой сотовый. В нем повисло три пропущенных вызова. Почему-то я была уверена, что это звонок от Бисарова.
Взглянула на вход в «Эксперт» и решилась перезвонить.
– Нина, добрый день! Ты же не звонишь первой, – раздался в трубке чуть хриплый голос Яна. По тону я поняла, что он улыбается.
– Никто не запретил мне звонить в ответ, – заулыбалась я. Уже хотела извиниться за то, что не услышала звонка, как Ян сам со мной заговорил:
– Что, на работе сегодня аврал?
– Еще какой!
