Лоренс все еще не вернулся домой.
К концу недели работа над портретом Денни существенно продвинулась. Эшли решила изобразить его на берегу озера неподалеку от того места, где они ловили раков, так, чтобы захватить на заднем плане край Бутыль-горы. Мальчуган самозабвенно орудовал бамбуковой удочкой дяди Лоренса, а Эшли внимательно следила за сменой выражений на его смуглом, с острыми чертами лице, когда он ловко прицеплял легкокрылого жучка и со свистом закидывал леску в воду.
Когда Эшли и Денни вернулись с сеанса, их еще с порога встретил запах готовящегося цыпленка табака. Было всего около часа дня, а стол был накрыт не на пятерых, как обычно, а на шестерых. Зила улыбнулась им как-то странно и доложила, что Лоренс совсем недавно вернулся из аэропорта вместе с мисс Кэтрин Кларк.
Эшли уже привыкла наскоро, не переодеваясь, перекусывать на кухне в компании мальчиков, вот и на этот раз решила не делать исключения и вышла к столу в желтых джинсах и ярко-зеленой блузе. В результате на протяжении всего праздничного застолья ей пришлось ловить на себе неодобрительные взгляды мисс Кларк.
Тетя мальчиков принадлежала к тому типу женщин, которые Эшли активно не нравились. Как она ни избегала обобщений, сказывался присущий портретисту аналитический склад ума, и ей сразу же стало ясно: мисс Кларк красива лишь на беглый взгляд — без внутренней изюминки, без шарма. Правильные, но мелкие невыразительные черты лица и мелочный характер. Правда, у нее изящные манеры, хорошее воспитание, но каким все-таки занудством веет от этой насквозь стереотипной дамочки из высшего света! А как красноречиво подрагивают крылья тонкого аристократического носа!
Эшли не без некоторого злорадства похвалила себя за то, что не переоделась, и с удовольствием занялась десертом. Она безжалостно отметила, что светская беседа мисс Кларк столь же пуста и невыразительна, как и она сама. Даже мальчики сникли и притихли под критическими взглядами тети. Эшли воспользовалась этим, чтобы еще больше расположить к себе, и после ланча пригласила их в студию.
Лоренс сказал, что пойдет за Брайеном, откланялся и вышел. За ним к двери устремились мальчики и Эшли, но тут мисс Кларк окликнула ее.
— Я попросила Коннора перенести вашу кровать к вам в студию. Зила поможет вам, мисс Мортимер, забрать свои вещи из моей спальни. Я бы с удовольствием поселилась в комнате поменьше, той, что рядом со спальней мистера О'Мэлли, но там всего один шкаф, да и тот очень маленький. — Она изящной ручкой одернула безукоризненно невыразительное серое платье — разумеется, индивидуального покроя — и, выгнув дугой тонкую бровь, насмешливо окинула ее пестрый наряд. — Терпеть не могу, когда костюмы мнутся, — сказала она извиняющимся тоном.
Интересно, с изумлением подумала Эшли, знают ли Зила и Лоренс о притязаниях мисс Кларк? Очевидно, вместительному шкафу Лоренс не соперник.
В студии, которая теперь стала и спальней, Эшли усадила ребят рисовать карандашом и поставила начатый портрет на мольберт. Стараясь не поддаваться ощущению какой-то потерянности, она прошла в другой угол, устроилась в уютном кресле и стала оценивать работу.
Остаток дня прошел довольно спокойно. Где-то через час мальчики утомились сидеть и улизнули на поиски чего-нибудь позанимательней. Эшли сходила в свою бывшую комнату и быстро собрала скромные пожитки. Работала она, как правило, в диком беспорядке, но в быту была аккуратной.
Любопытно, как теперь уживутся эти привычки на таком тесном пятачке? — подумала она.
Переставив в студии все заново, Эшли с новым рвением взялась за неоконченную картину. Но то и дело взгляд ее останавливался на стоящем в углу закрытом холсте. Она корпела над ним допоздна уже несколько дней и чувствовала, что из него выйдет один из самых завораживающих ее портретов. Как жаль, что рано или поздно придется его уничтожить: ну как объяснить, почему у нее оказался портрет Лоренса О'Мэлли и чьей он кисти? Кто же поверит, когда она начнет объяснять, что это лишь одна из форм самовыражения, а потом поди растолкуй, для чего такое самовыражение нужно.
За обедом всем было так же неловко, как и за ланчем. Кэтрин искусно направляла разговор исключительно на тех, кого знали лишь Лоренс и она сама. Мальчикам удалось поесть пораньше на кухне, и Эшли подумала, что в следующий раз и она присоединится к ним.
Смакуя последний кусочек нежной и сочной баранины, она вынуждена была слушать, как Кэтрин жеманным голосом рассказывает Лоренсу об общих знакомых, путешествовавших по островам в Средиземном море.
— Они и меня приглашали, но я-то знала, что тебе потребуется моя помощь здесь. — Она искоса посмотрела на Эшли сквозь бледные ресницы. — Разумеется, я не могла позволить себе такую роскошь, взвалив на тебя заботы о гостье… хотя мисс Мортимер не совсем гостья, скорее наемный работник, но все равно.
Лоренс пробормотал в ответ что-то невнятное.
Интересно, кажется ли ему этот тонкий хорошо поставленный голосок таким же заунывным, каким кажется мне? — подумала Эшли. В этой леди столько же прелести, сколько в чуть теплом чае. Лоренс просто святой, никоим образом не выдает своей скуки. Хотя, кто знает, возможно, ему и не скучно. Скорее всего, его родословная мало чем отличается от родословной Ланкастеров, пусть даже это не бросается в глаза.
Занудный голосок между тем продолжал:
— Ричард написал мне, что вторую половину месяца они проведут на Андросе и, если мои планы изменятся, они будут рады меня видеть. Конечно, я могла бы вылететь туда, но… — Она пожала узкими плечами и выжидательно воззрилась на Лоренса, надеясь услышать возражения.
Но тот промолчал. Тогда она с холодной учтивостью обратилась к Эшли:
— Честно говоря, средиземноморский климат противопоказан моей чувствительной коже. — Она изящно приложила к губам салфетку. — Вы бывали на островах Средиземноморья, мисс Мортимер? Насколько я понимаю, для художников и представителей подобных профессий попасть на какой-нибудь остров — предел мечтаний.
Эшли терпеть не могла таких снисходительно-поверхностных суждений, и чаша ее терпения наконец переполнилась.
— Да, конечно мы там бывали. — Она мило улыбнулась. — Мой отец создал на Хиосе несколько лучших своих произведений. Но, разумеется, мы там жили тогда, когда эти острова находились в Эгейском море.
Лоренс кашлянул и потянулся за бокалом с вином. Эшли закрыла глаза, поражаясь, как это она позволила себе зайти так далеко. Ведь ей казалось, что она давным-давно рассталась с мелким самолюбием.
Да, ей определенно не придется страдать от язвенного кровотечения, удела людей терпеливых. Но лучше бы она сдержалась. В ней борется кровь Мортимеров и Ланкастеров. Отец воспитывал ее в презрении к тем, кто слишком уж дорожит своим положением в обществе, он не простил Ланкастерам, что те пожертвовали ради этого счастьем своей собственной дочери. К такому же разряду людей Эшли тотчас же безоговорочно причислила и Кэтрин Кларк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});