– Хорошо.
Дом Лукаса стоял на восточном берегу Миссисипи, в тихом районе, где росли высокие старые вязы и дубы, постепенно вытесняемые молодыми кленами, гинкго и ясенями. По вечерам улицы заполняли любители пробежек, представители среднего класса, разминающие мышцы после долгого рабочего дня, проведенного в офисах, и парочки, которые прогуливались по тускло освещенным тротуарам, держась за руки. Когда Лукас остановился, чтобы переключить передачу, он услышал невдалеке женский смех и чуть не вернулся к Уэзер.
Но он взял себя в руки и поехал к мосту Маршал-лейк, перебрался на другой берег Миссисипи и через милю оказался на Лейк-стрит. Лукас катил мимо баров, где подавали коктейли, мимо порномагазинов, лавочек подержанных вещей, бюро проката мебели, заведений, в которых обналичивали чеки, и низкопробных кафе быстрого питания. Все вместе они создавали уродливую картину, освещаемую дешевыми вывесками. Дети болтались на улицах в любое время суток среди наркоманов, приехавших из пригородов, чтобы разжиться здесь кокаином, дилеров, алкоголиков, потрепанных торговцев страховками и парочки заблудших душ из Сент-Пола, отчаянно пытающихся найти короткую дорогу домой. На светофоре остановилась патрульная машина, и полицейские принялись разглядывать его «порше», подумав, что он торговец наркотиками. Лукас открыл окно, водитель ухмыльнулся и что-то сказал, а его напарник опустил стекло со своей стороны и спросил:
– Дэвенпорт?
– Угу.
– Отличная у тебя машина, приятель.
Тот, что сидел за рулем, крикнул через голову своего коллеги:
– Эй, у тебя есть доза? Мне бы не помешало немного подкрепиться.
Франклин-авеню была такой же отвратительной, как и Лейк-стрит, только темнее. Лукас достал из кармана листок бумаги, включил в машине свет, проверил адрес Мусорщика Дуга и поехал дальше. На половине домов не оказалось номеров, но он все-таки нашел нужный и увидел в окне свет, а на крыльце около полудюжины человек.
Он припарковал машину, и разговор тут же смолк. Лукас сделал несколько шагов по разбитому тротуару и остановился.
– Здесь живет парень по имени Мусорщик Дуг?
Полная индианка поднялась с садового кресла.
– Больше нет. Теперь тут живет моя семья.
– А вы его знаете?
– Нет, не знаю, мистер Полиция, – Она держалась вежливо, – Мы переехали четыре месяца назад, но ничего не слышали о нем.
Лукас кивнул. Он ей поверил.
– Хорошо.
Лукас начал объезжать бары, где разговаривал с хозяевами и посетителями, но он некоторое время не работал на улицах, и игроки поменялись. Время от времени кто-то узнавал его, называл по имени, махал рукой. В памяти всплывали имена и лица, но никакой полезной информации получить не удалось.
Он собрался домой, когда увидел на боковой улице бар «Голубой бык» и решил сделать последнюю остановку. Несколько машин стояли на крошечной парковке под необычными углами, словно владельцы побросали их, спасаясь от бомбежки. Сквозь тонированные стекла в окнах посетители видели, кто входит в бар, но самих их разглядеть было невозможно. Лукас оставил свой «порше» около пожарного гидранта, вдохнул ночной воздух, пропитанный креозотом и смолой, и вошел внутрь.
Владелец бара постоянно повторял, что в «Голубом быке» подают только дешевые напитки, поскольку следует избегать лишних затрат. Хозяин добился этого благодаря тому, что никогда ничего не чинил. На столе для пула образовались такие глубокие борозды, что шар мог прокатиться под углом в тридцать градусов, а потом свалиться в лузу. Вентиляторы на потолке перестали работать еще в шестидесятых. Музыкальный автомат сломался на середине песни Гая Ломбардо[9] и с тех пор не сдвинулся ни на миллиметр.
Внутри тоже ничего не изменилось: стены «украшали» все те же обои из красного флока, совсем как в борделе, с патиной от пива и табачного дыма. А вот толстого бармена Лукас не знал. Он уселся на табурет, и бармен вытер перед ним стойку.
– Слушаю?
– Карл Стапелла еще работает? – спросил Лукас.
Бармен закашлялся, прежде чем ответить. Он отвернулся, но рот прикрывать не стал, и слюна забрызгала стойку.
– Карл умер, – сказал он, когда перестал кашлять.
– Умер?
– Точно. Подавился сосисками на игре «Твинс».
– Ты что, издеваешься?
Толстяк пожал плечами, хотел было улыбнуться, но передумал и снова пожал плечами. Опять закашлялся.
– Его время пришло, – набожным голосом проговорил он и принялся водить тряпкой по кругу, – А вы его друг?
– Боже праведный, нет, конечно. Я ищу другого человека. Карл его знал.
– Карл был настоящей задницей, – философски изрек бармен и поставил на стойку один локоть, – Вы коп?
– Да.
Толстяк огляделся по сторонам. В баре находилось семеро посетителей. Пять из них сидели поодиночке, двое других, придвинув головы, шептались о чем-то.
– Кого вы ищете?
– Рэндольфа Лески. Он бывал здесь.
Бармен бросил мимолетный взгляд на конец стойки и обернулся к Лукасу. Наклонившись вперед, он заговорил очень тихо:
– А это дело приносит деньги?
– Иногда. Если попадешь в список…
– Рэнди сидит примерно в восьми табуретах отсюда, – прошептал он, – За теми двумя парнями.
Лукас кивнул, отклонился на несколько дюймов назад, посмотрел направо, снова взглянул на бармена.
– Тот, кого я ищу, такой же крупный, как ты.
– Хотите сказать, толстый, – поправил его бармен.
– Мощный.
Мужчина склонил голову набок.
– У Рэнди опухоль. Она сожрала большую часть его желудка. Он больше не может поддерживать прежний вес. Говорят, он съедает свиную отбивную и из него выходят сосиски. Ничего не переваривается.
Лукас снова посмотрел вдоль стойки бара и сказал:
– Дай мне что-нибудь, все равно что.
Бармен кивнул и сделал шаг назад. Лукас достал из кармана визитку, вытащил двадцатку и протянул бармену.
– Спасибо. Тебя как звать?
– Эрл. Стапелла.
– Ты…
– Брат Карла.
– Вдруг услышишь что-нибудь интересное – позвони мне, – сказал Лукас, – Сдачу оставь себе.
Он взял кружку с пивом и медленно пошел вдоль стойки. Когда он остановился и сделал большой глоток, сидящий на табурете тощий мужчина повернул голову. Складки кожи висели на его лице и шее совсем как у бассета. Из них выглядывали злобные свиные глазки Рэнди Лески.
– Рэнди, неужели это ты? – воскликнул Лукас.
Лески тряхнул головой, словно прогоняя надоедливую муху, залетевшую на кухню. Он проворачивал аферы с ремонтом и специализировался на пожилых людях. Лукас сделал его своим осведомителем.
– Уходи. Пожалуйста.
– Слушай, мы же с тобой старые друзья, – сказал Лукас и широко развел руки в стороны. Все разговоры в баре смолкли, – Ты отлично выглядишь. Сидел на диете?
– Отвали, Дэвенпорт. У меня нет того, что тебе нужно, что бы это ни было.
– Я ищу Мусорщика Дуга.
Лески сел немного прямее.
– Мусорщика? Он кого-то порезал?
– Мне нужно поговорить с ним.
Неожиданно Лески захихикал.
– Боже мой, старина Мусорщик, – Он сделал вид, будто вытирает слезу, – Вот что я тебе скажу: когда я слышал о нем в последний раз, он работал на свалке в Дакоте.
– На свалке?
– Вот именно. Не знаю на какой, просто слышал от парней. Подумать только, он родился на помойке, потом его отправили в дурку. А когда вышвырнули оттуда, он снова вернулся назад. Некоторым людям исключительно везет в жизни.
Рэнди засмеялся, издавая свистящие звуки.
Лукас какое-то время смотрел на него, дожидаясь, когда он успокоится, затем кивнул.
– Я слышал, ты вернулся, – сказал Лески.
– Да.
Рэнди сделал глоток пива, поморщился, посмотрел в кружку и продолжил:
– Прошлой зимой, когда тебя подстрелили, я впервые с тех пор, как был ребенком, отправился в католическую церковь.
– В церковь?
– Я молил всех святых, чтобы ты сдох, но сначала хорошенько помучился.
– Спасибо, что думал обо мне, – сказал Лукас, – Продолжаешь обманывать стариков?
– Иди в задницу.
– Разговор с тобой, Рэнди, как глоток свежего воздуха. Слушай… – В старой спортивной куртке Лески Лукас заметил необычную выпуклость и прикоснулся к его боку, – Пистолет?
– Ты оставишь меня в покое, Дэвенпорт?
Рэнди Лески никогда не носил с собой оружия. Это было чем-то вроде постулата его религии.
– Что, черт подери, происходит?
Лески был преступником. Наличие пистолета могло стать причиной ареста. Он посмотрел на свое пиво.
– Ты видел мой район?
– В последнее время нет.
– Плохие новости, очень плохие, Дэвенпорт. Я рад, что моя мамаша не дожила до этого. Какой-нибудь малолетний придурок может пристрелить тебя только за то, что ты нечаянно толкнул его, – Рэнди посмотрел на Лукаса своими водянистыми глазами, – Клянусь богом, вчера вечером я зашел в «Пэнси», так там какой-то молокосос начал вязаться к одной девчонке. Ее парень – сын Билла Макгуэйна – встал и говорит: «Идем отсюда». И они ушли. Когда я встретил Билла и рассказал ему эту историю, он ответил: «Я велел моему парнишке не ввязываться в драки. Он совсем не трус, но никакая драка не стоит того, чтобы рисковать жизнью». И он совершенно прав, Дэвенпорт. Сейчас нельзя пройти по улице, не опасаясь, что тебе проломят голову. Просто так. Без всякого повода. Раньше, если кто-то искал тебя, всегда имелась причина, и это было понятно. Теперь же тебя могут прикончить на ровном месте, ни за что.
