Вдруг Вильям разомкнул губы, игриво оттягивая нежную кожу зубами, а затем сильнее прижал меня к своей эрекции, отчего голова окончательно пошла кругом…
– Черт, Мона… Хочу наслаждаться этим без спешки… Чтобы ты дрожала подо мной, а я стал твоим одеялом…
Терлась о горячий пах, млея от трепетных касаний крыльев бабочек внизу живота, пока он с ненасытностью голодного тигра продолжал меня целовать.
– Все эти дни дверь была открыта, но ты не воспользовался шансом, а теперь кому-то придется попотеть, чтобы отыскать ключик… – невинно улыбнулась, елозя бедрами о горячую твердость мужчины.
Неожиданно блондин всосал верхнюю губку, и я застонала, выгибаясь ему навстречу, не в силах справиться с эмоциями.
– Ключ, говоришь? – Вильям проскользнул рукой мне в шорты, целуя медленно и глубоко. Шершавый язык орудовал во рту, а наглые пальцы у меня в трусиках… – Малышка, какая же ты мокрая… – надрывно прохрипел, надавливая на клитор.
– О боже…
– Ты кончишь от моих поцелуев. Слышишь?! – заключил повелительно, неторопливо порхая языком по подбородку.
– Да-а… – ответила, словно под гипнозом.
Если это первый поцелуй, тогда какими же будут остальные?!
Теплая ладонь пробралась под пижамную майку, а кончик шершавого языка начал ласкать кожу шеи. Вздрогнула, когда блондин собственнически сжал грудь. Вильям стал дразнить соски подушечками пальцев, распаляя еще сильнее. Между ног было так влажно и горячо, что мне необходимо было избавиться от этого пожара. Самоуверенный красавчик оказался прав – несколько ненасытных поцелуев, и мои кружевные трусики можно выжимать… Он чуть отстранился, пытаясь стянуть майку через голову, но в эту секунду в гостиной послышались шаги и приглушенные голоса.
– Вот черт, кажется, родители… – прошептала севшим от досады и возбуждения голосом, стремительно отскакивая от «родственника».
– Это ничего не значит, Мона… Мы просто дурачимся! Поняла?
Быстро кивнула, тут же выбегая с кухни.
– Мама, вы уже вернулись с брифинга?! – спросила всё еще онемевшим языком.
– Как видишь, дочка! Мона, у тебя такой вид, будто привидение увидела! С тобой всё в порядке? – родительница свела брови домиком, внимательно вглядываясь в моё лицо.
– Всё отлично! Просто такой возбужденный, ой, в смысле взбудораженный день! – прошептала, натянуто улыбаясь.
– Ну ладно, мы спать. Завтра с утра снова улетаем, – быстро клюнула меня в щеку ухоженная брюнетка и тут же сделала шаг к лестнице.
– Мам, погоди, я хотела поговорить с тобой…
– Дочка, давай утром, у меня не осталось никаких сил. Съемки, благотворительные приемы, интервью… Возможно, скоро я стану первой леди страны! Ну, ты ведь знаешь, милая, – устало улыбнулась женщина, стараясь скорее свести разговор на нет.
– Да, конечно… Приятных снов, – поплелась в свою комнату, всё еще ощущая приятную дрожь в ногах.
Несмотря на то, что этот светловолосый красавчик потерял ключ от моей спальни, каким-то невообразимым образом он подобрал пароль к самому сердцу.
POV. Вильям
Проклятье!
Уже полчаса не мог выбраться из душа – тело до сих пор горело огнём. Чувствовал напряжение в каждой чертовой мышце, и это сводило с ума.
Четыре года. ЧЕТЫРЕ ДОЛБАННЫХ ГОДА я верил – стоит только получить желаемое, и меня отпустит! Перестанет клинить, глядя в её умопомрачительные карие глаза. Но всё произошло с точностью да наоборот. Несколько влажных поцелуев – и градус алкоголя в крови подскочил до критических отметок. Пожалуй, сегодня я бы уже не смог сесть за руль. Хотелось орать во всё горло, хохотать и дебоширить! А ещё жадно касаться её губ своими и сжимать до хруста в рёбрах. Мой самый чистый наркотик, вызывающий фейерверки в душе.
– Мона, девочка моя, иди к папочке! Укрою тебя в своих объятиях и не дам уснуть до утра! – шептал, словно безмозглый шизофреник, проведя пальцами по набухшей головке члена.
До боли стиснул зубы, обматывая полотенце вокруг бёдер, и тихо застонал, ощущая, что мне опять вот-вот придется бежать под ледяной душ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С самого детства я по щелчку пальцев привык получать всё. Золотой мальчик, родившийся в платиновых подгузниках. Долбанный центр мироздания. А когда познакомился с Эриком и Демианом, понял, что кроме машинок и игрушек, вокруг нас полно девчонок на любой вкус. Их было слишком много: блондинок, брюнеток, рыженьких, горячих, тихонь… Я знал, что могу получить любую. Даже пару раз заводил интрижки с замужними подругами матери. Мы с парнями играли. Это казалось отличным развлечением. Но я никогда не влюблялся. Лишь испытывал азарт. Просто следовал напролом к намеченной цели, а когда добивался её – тут же остывал.
А потом я встретил Мону.
До сих пор не понимал, что именно в ней так зацепило. Не сказать, что у нее выдающиеся природные данные. В нашу первую встречу сводная сестра предстала передо мной излишне худой и угловатой. Скорее, она околдовала своим непосредственным поведением, жизнерадостной улыбкой и неподдельным искрящимся смехом. Эти чувства стали похожи на зависимость. Пока жил в Париже, всегда находился поблизости: помогал, направлял, оберегал, давал советы. Мона делилась со мной своими мыслями по поводу мальчиков, даже не подозревая, что, несмотря на жизнерадостную улыбку, каждая клеточка внутри сотрясалась от праведного гнева. Я мог иметь любую, но до дрожи в коленях желал ту, которую желать не имел никакого морального права – свою малолетнюю сводную сестру. Все эти годы моё сознание отравляла токсичная мысль: А что, если… А что будет, если когда-нибудь увижу ответную страсть в глазах своей маленькой обольстительной Белоснежки? Смогу ли тогда контролировать ситуацию?
Сегодня мы окончательно слетели с катушек. Я и она. Воздух с шумом проходил сквозь зубы, стоило только вспомнить её остекленевшие от возбуждения глаза и порозовевшие от смущения щёки. Даже несмотря на всю дерзость характера, в глубине души Симона оставалась юной неопытной девушкой, которая просто растаяла в моих сильных руках. Я знал, что это будет приятно, но даже не думал, насколько. Её сладкий язык двигался в унисон моему, заставляя все мышцы в теле гореть. Её губы имели вкус ягодного лимонада, в который плеснули алкоголь. Меня всё еще штормило и потряхивало.
Не включая свет, пробрался в свою постель и полностью обнаженным залез под одеяло. Летом я почти всегда спал без белья. Какого черта? И так жара.
Десять. Пятнадцать. Двадцать минут. Полчаса. Но сон так и не пришел. Вместо этого кровь снова прилила к причинному месту.
– Твою мать, да что же с этим делать?! – опустошено застонал, припоминая, что такое в последний раз было со мной лет в четырнадцать, когда впервые переспал с домработницей, и потом всю ночь мучился от неконтролируемого стояка.
Поднялся с кровати, натягивая трусы и спортивные треники, не решаясь передвигаться по дому в костюме Адама – хватит с меня унижений за сегодняшний день! Неведомая сила потащила к её двери. Я просто не мог больше оставаться в одиночестве или сидеть под ледяным душем. Я хотел её. Да, черт возьми! Хотел без остатка, всеми фибрами своей порочной души. Чтобы эта маленькая нахалка показала, как ласкает себя под одеялом, думая обо мне. А потом и самому стать её одеялом, заставив умолять о пощаде…
Тук. Тук. Тук.
Тихонько постучался, поворачивая ручку, все еще надеясь, что проход открыт, и слова Моны в кухне всего лишь неудачная шутка. Но ни черта не вышло. Она не соврала. В эту секунду в кармане штанов завибрировал мобильник.
Быстро достал телефон и, прищурив глаза, стал всматриваться в текст на подсвеченном экране.
«Я же сказала, тебе придется попотеть, чтобы попасть сюда! Но ты ведь не сдашься быстро?;)»
«Открой чертову дверь, и я сделаю так, что мы оба хорошенько взмокнем. Обещаю! Мона, пожалуйста…»
«У тебя был шанс. Но, увы, ты потерял ключик. Возвращайся к себе, потому что я уже смотрю сладкие сны… Очень сладкие…;)»
