Интересно, а сегодня он в какой момент появился на месте?
– Оля, может, мы с вами поговорим в другом месте? – спросил меня Александр, он же Матвей. – Вы меня подвезете?
Я кивнула, мы загрузились в машину и быстренько двор покинули. Обалдевший депутат и гоблины остались стоять рядом с «Мерседесом».
– А вы не на машине? – уточнила я, выезжая на проспект.
– На машине, но я ее потом заберу.
– Куда вас везти? – спросила я.
– Куда угодно, – сказал Саша-Матвей. – Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Может, выпьем где-нибудь кофе? Заверните вон там. – Он показал рукой. – Свожу вас в один приятный бар.
Я припарковала «Запорожец», и мы с Сашей-Матвеем спустились в тускло освещенный зальчик, где, как оказалось, его хорошо знали.
– Только кофе? – спросил Саша-Матвей.
– Лучше чего-то попрохладнее, – призналась я. – Апельсинового соку, например.
Журналист кивнул и вскоре вернулся к столику, взяв сок мне и пиво себе.
– Вы курите? – уточнил у меня.
Я покачала головой.
– Не возражаете, если я?..
Я опять покачала головой и улыбнулась. Журналист производил на меня самое благоприятное впечатление, хотя имидж хиппи никогда не привлекал. У меня вообще было странное ощущение: казалось, что я общаюсь с очень порядочным человеком. Но ведь если знать, что Саша-Матвей публикует в своем еженедельнике…
– Готов для начала ответить на ваши вопросы, Ольга, – сказал он мне и очень приятно улыбнулся.
– Что вы видели или слышали из случившегося во дворе?
– Все, – просто ответил Саша-Матвей. – Все заснято на пленку.
Я охнула.
– Успокойтесь. – Он накрыл мою руку своей сухой ладонью. – Нас интересовали не вы, а Жирный. Ваши ножки, конечно, будут фигурировать в газете и производить впечатление на читателей, – он хитро улыбнулся, – и ваша ручка, царапающая Жирному физиономию… И его телохранитель, сующий свой рубильник в вашу сумку… Во всей красе покажем слугу народа с приближенными, у которых при виде денег, причем любых, сразу же срабатывает хватательный рефлекс. Народ любит видеть подтверждение своих подозрений. А что наш народ думает о своих слугах? Вот и получит очередное подтверждение. Читайте следующий выпуск, Оля.
– Обязательно, – ответила я, все-таки не до конца поверившая, что мой светлый лик не появится в скандальной хронике.
Саша-Матвей словно прочитал мои мысли и заговорил.
Он сказал, что давно хотел со мной познакомиться. Еженедельник и он сам не первый год интересуются Надеждой Георгиевной и ее компанией. Более того, ни одна из квартир в доме с аркой не принадлежит моей бывшей свекрови. Надежда Георгиевна скупила лишь три дома. В квартире над аркой постоянно дежурит кто-то из журналистов, естественно, с фотоаппаратом и видеокамерой. Самого Сашу-Матвея вызвали, когда приехали мы с Надеждой Георгиевной.
– Я не ожидал увидеть там вас, Ольга.
Я в свою очередь спросила, стоила ли покупка или аренда квартиры напротив дворика Багировых тех денег, которые пришлось потратить.
Саша-Матвей кивнул.
– Вы, наверное, читаете не все наши выпуски, – сказал он.
Я в самом деле читала не все, а только те, которые в дом приносил свекор.
– Один ваш бывший муж чего стоит, – продолжал Саша-Матвей. – Он у нас фигурировал уже раз десять. Потом, во дворик приезжают разнообразные гости. Мы и стараемся по мере сил…
Я не могла понять, как моя бывшая свекровь все это допускает. Неужели она и ее служба безопасности не пронюхали, где у них разместились троянские кони? И как партнеры – герои скандальных публикаций не послали Надежду Георгиевну по известному русскому адресу?
– Ну мы же не сообщаем, что такой-то, такой-то приезжал вести переговоры с уважаемой госпожой Багировой. Это никому не интересно. Интересно другое. Как бьют машины под этой чертовой аркой, как выскакивают из них с соответствующими выражениями лиц… Мы все это фотографируем и еще даем стенограммку, с купюрами, конечно. Даже в нашей газете не все можно напечатать из произносимого уважаемыми в городе людьми. Даем свои смешные комментарии. Например, высказываем предположение, что дядя поехал к юной леди, пока жена вела переговоры с банком о предоставлении кредита, торопился, чтобы успеть, врезался и вот… Так дядя даже доволен такому комментарию: с одной стороны, в глазах мужиков рейтинг повышается, с другой – в глазах жены невиновен, жене можно арку показать (если так не знает) и Надежду Георгиевну, которой принадлежат все квартиры в трех домах. Ехал на переговоры, а гады-журналюги отсебятину написали. Видишь, дорогая законная супруга, сколько у меня врагов. Никакой любовницы у меня нет и быть не может, поскольку думаю только о тебе, дорогая, и о нашем общем деле. И все довольны, включая читателей.
Саша-Матвей замолчал на мгновение, потом продолжил:
– Людям интересно, как, например, двое высокопоставленных лиц пытаются разобраться, кому первому выезжать со двора, кто кому должен уступать дорогу… А танцульки у вашего бывшего! Он еще не переболел дискотеками. Любит их у себя устраивать. Мы и ставим оптику… Надежда Георгиевна про нас знает. Ее, кстати, мы не фотографируем. У нас нечто типа негласной договоренности. Она считает, что лучше мы, ловящие определенные кадры, чем другие. Других-то мы сами не пустим, и это ее очень устраивает. Она же понимает, что умному человеку, хорошо знакомому с раскладом сил и обстановкой в городе, этот двор дает представление о том, что делается в данный момент в Питере и как определяется его политика. Можно за неделю не сделать ни одного снимка, но получить информацию, стоящую сотни тысяч долларов… Хотя у нас несколько другая специализация… Поэтому Надежда Георгиевна нас и терпит.
– И вам их предлагают? В смысле сотни тысяч долларов?
– Регулярно, – с самым серьезным видом кивнул Саша-Матвей.
Я не стала спрашивать, берут ли журналисты эти взятки, но считала, что в большинстве случаев – нет. Иначе еженедельник просто перестал бы выходить.
Или они работают на кого-то всемогущего? Если вникнуть в суть речи моего собеседника… С какой целью они все-таки купили или сняли там квартиру? Журналист намекал на… Или я стала слишком подозрительной?
Далее Саша-Матвей сказал, что, узнав о моем существовании, удивлялся, как я попала в семью Багировых.
– Рассказать? – улыбнулась я.
– Нет, я все выяснил. Не знал только, что вы – Алена Эросмани. Признаться, думал, что эти романы кропает мужчина. У вас скорее мужской стиль письма.
– Вы тоже читали? – удивилась я.
– Должен же я был ознакомиться. Кстати, а откуда у вас в сумке такие деньги? Я не верю, что ваша работа даже сейчас, при таких тиражах, оплачивается подобным образом. Я ведь знаком с «кухней» не хуже вас.
– Надежда Георгиевна дала на одежду и превращение в фотомодель.
Саша-Матвей удивленно посмотрел на меня. Я сообщила про презентацию и даже показала приглашение.
– А… – протянул он. – Там от нас будет один паренек. Я не могу появиться. Не тот уровень мероприятия. – Он дотронулся до длинной пряди. – Если не возражаете, он вам представится… Обменяетесь информацией.
– Буду рада. Мне очень не хочется туда идти, – вдруг выпалила я. – А если там окажется хоть один нормальный человек…
– Серега абсолютно нормальный, – улыбнулся Саша-Матвей, потом резко стал серьезным.
Он спросил, почему, по моему мнению, Надежда Георгиевна вдруг решила взять меня в компанию. Я не знала ответа на этот вопрос, более того, сказала, что не намерена работать в «Алойле», а идти на презентацию, в общем-то, согласилась только из-за денег.
– Зря, – сказал журналист. – Эта змея ничего не делает просто так.
Тогда я спросила его мнение, почему моя бывшая свекровь так упорно пытается затащить меня в нефтяное стойло. Саша-Матвей пожал плечами и признался, что ни он сам, ни его друзья пока не могут разобраться в подводных течениях, вдруг появившихся в городе. Что-то готовится, но что – пока неясно.
– Передел нефтяного рынка?
