– Прости меня, малышка, – учтиво извинился он. – Я вижу, как чиста твоя душа, но, к моему величайшему сожалению, не могу взять тебя с собой. Ты не должна жить в лесу, ибо рождена для чего-то большего.
– Большего? – с горечью в голосе воскликнула я. – Ну да, в этом вы, безусловно, правы, ведь храмовые котлы славятся своими гигантскими размерами!
– Никто не сумеет победить тебя до тех пор, пока ты не поддашься сама. А светлые духом и помыслами бойцы и вовсе непобедимы, – проникновенно вымолвил полуэльф, опуская на мое плечо крепкую руку и даря дружелюбное пожатие. – Помни это, малышка. Думаю, мы еще увидимся!
Он прозорливо улыбнулся и летящей походкой вышел из зала, поманив за собой резво встрепенувшуюся Илену, нашу лучшую бегунью, любительницу лазить по деревьям и купаться в холодном пруду. А еще Илена выросла очень амбициозной и высокомерной девушкой, вот только не знаю, сумел ли проницательный полуэльф распознать в ней и такие, не столь привлекательные, черты характера. А впрочем, избыток самоуверенности всегда считался в Лаганахаре скорее преимуществом, чем недостатком, ведь миром правят смелые. Так что эта воспитанница имела все данные для того, чтобы стать замечательной охотницей. Я тихонько вздохнула, но не от зависти, а от радости за подругу, мысленно желая ей счастья и успеха.
Лишь внимательно рассмотрев представителя следующей гильдии, я в полной мере осознала, какое смутное и предвзятое представление имела до сих пор о моральных и нравственных предпочтениях жителей Лаганахара. Рослый сухопарый мужчина неопределенного возраста, с желчным лицом и сварливо поджатыми губами закоренелого скряги, являлся представителем гильдии Торговцев, о чем недвусмысленно свидетельствовала эмблема на его камзоле – серебряная монета на синем поле. А я-то воображала, будто все торгаши рождаются исключительно низенькими и толстыми. Получается, ошибалась. В отличие от предыдущих, безоговорочно уверенных в себе выборщиков, торговец довольно долго слушал, что шептал ему на ухо брат настоятель, после чего, даже не поглядев на остальных, подошел к сутулому Хорге и слегка похлопал его по спине:
– Ну вот ты и с нами, парень, ведь именно такие нам и нужны! Пошли-ка скорее домой, потому что время – деньги, запомни эту истину на всю оставшуюся жизнь!
Пока Хорге стал единственным, кто хоть как-то выразил радостные эмоции по поводу состоявшегося выбора. Спеша за торговцем на своих коротких ногах, он быстро обернулся, и самодовольная, какая-то липкая улыбка так и расцвела у него на губах. Хорге с детства был силен в математике, уважая цифры куда больше, чем людей, а в том, что он способен продать и снег зимой, я не сомневаюсь.
Итак, теперь в зале оставалось всего шестеро детей, включая меня. Я невольно сделала шаг в сторону, чтобы оказаться рядом с Пиолиной, нащупала ее руку и сжала. Подруга тут же ответила на мое доверчивое прикосновение – ласково погладила по пальцам и понимающе стиснула тонкое запястье, словно убеждая: «Успокойся, все идет как нужно». Великий Шарро, как же это похоже на Пиолину – легковерно надеяться на хорошее даже в такой нехороший момент! Я всегда подозревала: у нас диаметрально противоположные мироощущения. Если мировосприятие Пиолины – со знаком плюс, то мое – явно со стремящейся к бесконечности неопределенностью. Но теперь ничего уже изменить нельзя, и я стояла молча, мысленно проговаривая про себя любимую фразу брата Флавиана: «Делай что должно, и будь что будет».
Сразу же после завершения визита торговца в зал осторожной, почти крадущейся походкой буквально просочился делегат от гильдии Уравновешивающих, облаченный в строгий официальный плащ с нашитым на него гербом общины – черными весами на белом фоне. Данный символ обозначал, что представители гильдии поддерживают неустойчивое равновесие между добром и злом, не отдавая предпочтения ни одной из сторон. Но, увы, так происходило только на словах. На самом деле многие из судей Блентайра славились своей продажностью и необъективностью. По королевству даже ходила язвительная шутка, гласившая: «Сколько нужно украсть денег, для того чтобы купить себе должность судьи?»
Вершителей судеб в Лаганахаре вроде бы уважали и побаивались, но отнюдь не торопились превозносить, ибо сферой деятельности этой гильдии были в основном мелкие дрязги между простолюдинами, а в редких случаях – кражи и клевета. Правом же разбирать проступки дворян обладал лишь король Вильям. С другой стороны, Уравновешивающие были практически единственными, кто допускался в Звездную башню в любое время суток, и поэтому в моем воспаленном мозгу промелькнула безумная надежда, что этот невысокий полноватый старик сможет как-то приблизить меня к осуществлению заветной мечты.
Однако судья благосклонно выслушал все аргументы, приведенные братом настоятелем, после чего остановился напротив Руфии и некоторое время смотрел на девочку с какой-то странной смесью недоверия и удовлетворения. И, откровенно говоря, я не сомневалась в его выборе, ибо при всем своем кажущемся легкомыслии и внешней смазливости Руфия больше всего на свете любила дисциплину и обладала на редкость консервативным характером. Впрочем, возможно, я излишне утрировала качества избранницы гильдии Уравновешивающих, потому что весь мир виделся мне сейчас через неверную призму скопившихся в глазах и с большим трудом сдерживаемых слез.
Я отвернулась, кое-как проморгалась и шумно высморкалась в носовой платок. Тем временем судья успел уйти вместе с Руфией, и его место занял представитель последней из привилегированных общин – гильдии Порхающих. К немалому изумлению всех без исключения девочек, он оказался довольно молодым мужчиной с лысеющей макушкой, кокетливо прикрытой сильно прилизанными к ней волосами, низким выпуклым лбом и холеными бакенбардами, которые странно смотрелись на его висках при полном отсутствии усов и бороды. В его выцветших желтых глазах я различила отблеск едва тлеющего пламени безумия, готового в любой момент разгореться с немыслимой силой и напугавшего меня чуть ли не до заикания. Я и не подозревала раньше о существовании подобных людей, вполне подходящих под понятие «одержимый». И что, спрашивается, делает этот женоподобный тип в гильдии Порхающих? Ой, неужели он тоже дарит свои ласки другим мужчи…? Фу, ну и гадость!
Мне сразу бросилось в глаза, что сей лощеный сьерр выслушал брата настоятеля с полнейшим равнодушием, очевидно, только для соблюдения обычаев. Потом представитель гильдии Порхающих жеманно улыбнулся и слегка нараспев произнес:
– Мы даже и не ожидали, что нынешний год выдастся настолько удачным!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
