Остап отпрыгнул от Вильки, побежал направо, потом вернулся. В зубах он держал какую-то грязную белую тряпку.
– Фу, Оська! – воскликнула Вилька. – Сколько тебя учить: нельзя всякую дрянь с земли подбирать! Бедненький, совсем мы тебя измучили этими съемками. Ты, наверное, проголодался, да?
Остап послушно выплюнул тряпку. Его умные глазки словно говорили: «При чем тут съемки? Разве я артист?»
«Проговорив» это, пес опять рванулся направо. Обычно таким образом собаки зовут за собой людей.
– Куда ты меня зовешь, Оська? – спросила Вилька. – Там, наверное, мальчишки?
Она направилась за собакой. Остап, обрадовавшись, что его поняли, оглушительно залаял.
Позади осталась поляна. Тропинка, по которой Остап то отбегал, то опять возвращался к Вильке, была совсем незнакомой. Это было странно: не может быть, чтобы в парке осталась хоть одно местечко, незнакомое Вильке! Она, кажется, исходила здесь все вдоль и поперек.
Сбоку от тропинки на скамейке сидели три старушки. Они казались совершенно неподвижными из-за того, что рядом с ними шумели, трепетали под ветром мягкие ветви березы. И это тоже было странно. Почему старушки остались сидеть, если так заметно испортилась погода? Вдруг сейчас пойдет дождь и они не успеют скрыться от него? А ведь пожилые люди всегда так осторожны во время своих прогулок…
Остап исчез где-то впереди, и Вильке пришлось поспешить, чтобы не отстать от неугомонного пса. Тропинка начала покачиваться на неровностях холма, спускаясь все ниже и ниже.
Справа и слева стали вырастать, подниматься вверх кусты и деревья, и Вилька поняла, что Остап завел ее в овраг.
Правый берег был покрыт густой зеленью, а на левом все чаще и чаще встречались какие-то норы, землянки и жестяные домики, напоминающие скворечники. Конечно, если бы Вилька бывала здесь раньше с Петичем и Лариком, она сразу бы узнала это местечко. Но видела-то она его впервые! Не считая, конечно, того позднего вечера, когда они с ребятами возвращались из дворца и случайно подслушали разговор неизвестных. Но тогда ведь было так темно.
Вилька с интересом оглядывала странные домики. Ничего подобного она раньше не видела.
«А может, здесь выстроили целый городок для съемок еще какого-нибудь фильма? – подумала она. – Про нищих и бездомных бродяг, которые обитают в этих скворечниках?»
Некоторые строения разделялись узкими тропинками – своеобразными улицами. Или переулочками. Эти тропинки извивались между домиками, и похоже было, что они представляют собою сплошной лабиринт.
И вдруг Остап быстро, словно шел по следу, который беспрекословно позвал его, свернул на одну из таких тропинок. Вильке ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Не расходиться же с Остапом в разные стороны.
Она карабкалась вверх и чувствовала, как из-под ног осыпается какая-то старая труха, состоящая из древесных стружек, опилок и сгнивших тряпок. На тропинке с такой поверхностью, конечно же, не могло остаться никаких видимых следов. Вилька подумала об этом потому, что догадалась: Остап бежит по чьим-то следам. Перед ее глазами на поворотах мелькал, как указатель, Оськин хвост-бублик.
И вдруг Вилька потеряла его из виду! Она ткнулась в один «переулок», второй, третий… Все они были похожи своей помойной отвратительностью. Вилька испугалась, что сейчас закружится, заблудится в этих трущобах.
– Оська! – крикнула она.
Но крик погас в этом мрачном лабиринте.
И каким родным показалось ей близкое поскуливание Остапа! За очередным поворотом Вилька едва успела перепрыгнуть через пса, чтобы не наступить на него.
– Оська, миленький, куда ты меня завел? – вскричала она. – Пойдем, быстрей пойдем обратно!
Она пыталась ухватить собаку за ошейник, но Остап уворачивался и бросался на массивную дверь какого-то мрачного бетонного строения. Даже вставал на задние лапы, передними царапая огромный навесной замок. И вдруг замок открылся и повис на разомкнутой дужке! Вилька ойкнула.
– Оська, – прошептала она, – что ты делаешь?
Но настоящий ужас пробрал ее до костей, когда дверь стала вздрагивать и дергаться. Вилька не сразу догадалась, что это кто-то толкает дверь изнутри. Даже маленького окошка не оказалось в сарае, поэтому увидеть, кто в нем находится, было невозможно.
Вилька невольно попятилась и вжалась в стену противоположного строения. А Остап оглядывался на нее, скулил, будто спрашивал: «Ну что же ты, испугалась, что ли? Я же не могу сам снять этот замок!»
Неизвестно, чем бы все это закончилось. Скорее всего Вилька побежала бы от этого страшного места, не разбирая дороги, лишь бы подальше! Но она услышала едва различимый шепот:
– Откройте, откройте…
Так разговаривают заболевшие ангиной, совсем охрипшие люди. Хотят сказать громко, а получается сухой шепот.
Вилька сорвала замок и отскочила на всякий случай подальше. Дверь тяжело, со скрипом отворилась, и на пороге появился… Колобок! Но что за вид был у него! Продюсер был мокрый от пота, будто его окатили водой с ног до головы, глаза его были зажмурены от яркого света. Ведь в сарае было темно и душно. Эта духота волной окатила Вильку, как из жаркой печки.
– К-как вы здесь оказались? – выдавила ошеломленная Вилька.
Остап прижимался к ее ногам.
Колобок ничего не смог ответить. Одной рукой он прикрывал от света глаза, а другой лишь слабо помахивал. Переступив порог, он пошатнулся и сразу же присел, чтобы не упасть.
Глава ХII
Неблагодарный продюсер
И вдруг что-то застучало. Вилька не сразу поняла, что это падают на жестяные крыши крупные капли дождя. Колобок тоже прислушался, прищурился и поднял голову, не отрывая от глаз ладонь, которую держал козырьком.
– Пи-ить… – прошептал он пересохшими губами. – Пить хочется.
Вилька поняла, что Колобок провел в этом душном сарае все те долгие часы, пока его искали! И, наверное, кричал, звал на помощь, даже голос сорвал. Но кто его здесь мог услышать? Вон какая плотная и массивная дверь, бетонные стены без единого окошка… Но кто же его закрыл? Замок-то висел снаружи!
Дождь как начался мгновенно, так же мгновенно и прекратился. Быстрый летний дождь, который случается в душный день. Немного посвежел воздух, наполнился влажной прохладой.
– Вы сами можете идти? – осторожно спросила Вилька. – Олег Петрович, вас там все ищут.
Вилька сорвала замок и отскочила на всякий случай подальше. Дверь тяжело, со скрипом отворилась, и на пороге появился… Колобок!
Часто моргая, Колобок посмотрел на нее, – наверное, не узнавая ту самую девочку, которую видел на съемках. По его лицу промелькнула тень испуга.
– Здесь никого нет? – просипел он, быстро оглядевшись по сторонам. – Ты одна?
Вилька закивала:
– Одна, вот, с собакой. Это она вас нашла! Надо идти, там Кит Китыч волнуется.
Колобок, услышав имя режиссера, с трудом поднялся на ноги.
– Да-да, надо идти, – пробормотал он. – Куда? – Он беспомощно оглядывался в поисках выхода из узкого лабиринта.
– Я поняла, как отсюда выбираться! – воскликнула Вилька. – Надо смотреть, куда идет склон, и направляться в ту сторону. И мы выйдем в овраг. А на той стороне – парк.
Она обрадовалась, что Колобок может идти сам. Хорошо, что не надо возвращаться одной за помощью по этим закоулкам. Как-нибудь найдут они обратную дорогу – Остап выведет.
Колобок, видно, тоже торопился поскорее покинуть место своего заточения. Он смешно переступал ногами, разминая их.
– А как вы сюда попали? – повторила свой вопрос Вилька. – Кто же так пошутил над вами?
– Пошутил? – хмыкнул Колобок и закашлялся, схватившись за горло. – Потом, потом… Пошли.
– Оська, вперед! – подтолкнула Вилька собаку.
«Потом так потом, – решила она. – Сейчас главное – выбраться».
И опять закружилась перед глазами узкая грязная тропинка. Вилька семенила рядом с Остапом полусогнувшись, держась за его ошейник. Ей приходилось еще и оглядываться на Колобка: как он там, не споткнется, не упадет?
Она заметила, что Колобок тоже часто оборачивается и со страхом посматривает по сторонам, заглядывает за углы каждого сарая, каждого строения. Его страх передался и Вильке. Она представила, что какой-нибудь страшный человек сейчас шагнет навстречу из-за первого попавшегося угла и крикнет: «Ты куда его уводишь?!»
От этой мысли у нее даже мурашки побежали по спине.
– Быстрей, быстрей, Оська, – торопила она собаку, хотя знала: быстрее спускаться они просто не смогут.
Вилькина рука намертво вцепилась в ошейник. Остап мотал головой, не понимая: вроде бы торопят, а на самом деле держат, не дают вволю разогнаться!
Наконец они спустились на ровное место – на плоское дно оврага. Тропинка стала шире. Теперь можно было и отпустить Остапа. Радостно взвизгнув, он закружился, отряхиваясь от пыли.
– Кажется, вышли!
Вилька оглянулась и чуть не ахнула. Мокрая белая рубашка Колобка была покрыта грязными пятнами, будто он валялся в пыли, лицо и лысина у него тоже были грязными. Наверное, спускаясь, Колобок задевал за все углы. Да и пыль, которую вздымали Вилька с Остапом, сделала свое дело.
