Итак, это женщина на виду. Причем не случайно: она любила и стремилась быть на виду!
Что значит "на виду"? А очень просто: на виду у многих мужчин. Ее профессия предполагала постоянные выходы в свет. От корпоративных мероприятий до разного рода приемов, благо имелись и положение, и деньги. Мужчин она явно любила. Возможно, эта любовь умещалась всего лишь в рамки женского тщеславия: жажда нравиться. Но, как бы то ни было, поклонники Лилей активно приветствовались и поощрялись....
– У вас есть дети?
– Да... Сын... Он сейчас у бабушки.
– Давно?
– Ну, в общем, он больше с бабушкой... В школу ходит по месту ее жительства...
Понятно. Сын мешал тому образу жизни, который по обоюдному согласию приняли родители. Ребенок требует распорядка дня; его нужно кормить, вовремя укладывать спать, проверять уроки... Это несовместимо со свободным от условностей образом жизни.
Ну что ж, персонаж обрисовался. Хорошо, если удастся найти схожие черты в ряде других жертв.
– Можно посмотреть ее вещи?
– Пожалуйста. Тут все в сохранности – я ничего не трогал в комнате Лили...
Интересно, у нее своя комната была. Супруги не спали вместе?
Словно угадав его вопрос, Николай поспешно добавил:
– У нас были очень хорошие отношения, мы любили друг друга, не думайте... И спали вместе, – он немного смутился. – Я к ней приходил... Или она ко мне...
Кис понимающе кивнул и вошел. Что-то среднее между спальней и кабинетом. Помимо большой кровати, у окна стол. А на столе компьютер.
– К Интернету подключен?
Кивок подтвердил его предположение.
– Милиция просматривала ее файлы?
– Да, посмотрели немножко... Но сказали, что ничего интересного нет. Там все больше по работе...
– Я могу включить?
– Дело в том... Я отформатировал жесткий диск.
Почувствовав невысказанный вопрос детектива, он добавил:
– Мне тяжело было думать, что Лили уже нет, а в ее почтовый ящик до сих пор приходят письма от каких-то людей... У нее было очень много знакомых по всему свету...
Голос Николая совсем упал. Его "широта взглядов" – все-таки блеф, утвердился в догадке Кис. Он тяжело переживал тщеславие жены, неизбывную потребность поклонения... Но скрывал от всех, а уж от себя самого – в первую очередь.
Алексей открыл шкаф, пахнувший на него духами. Одежды было много – яркой по цвету и разнообразной. Он быстро пробежался по карманам пиджачков, жакетиков и брючек, выудил горку оберток от жвачек, заколки для волос, платочек, помаду... Ничего интересного.
Переместившись к письменному столу, он открыл ящики.
– Вы зря там ищете. Милиция уже смотрела, ничего не нашла, – прокомментировал Николай.
На всякий случай он переворошил какие-то бумаги, пару открыток от подруг с курортов, записную книжку... В ней содержалась уйма телефонов, но имя "Бенедикт" ему в записях не встретилось...
– Лиля должна была получать подарки от разных людей. На день рождения, на праздники... Я могу их увидеть?
– Да там ничего особенного... Духи, косметика... Как-то альбом о художниках Возрождения ей подарили, вон он стоит... Еще вазу вот эту, – он указал на вазу причудливой искривленной формы.
Алексей в руках покрутил вазу. Она была изготовлена в Австрии... Альбом был подписан коллективом сотрудников. Вряд ли это могло послужить подсказкой детективу.
– Украшения ей дарили?
– Бывало...
– Я могу их увидеть?
– Пожалуйста. Только я не понимаю, что вам это даст?
Алексей сам не знал, что это даст.
В этот момент зазвонил его мобильник.
– Я еще одну выловил. Июнь, Ирина Чопова, – произнес в трубку Виктор. – Судя по всему, куча поклонников, как вы просили. Муж ревновал. В деле запротоколированы его слова о том, что наверняка кто-то из ее любовников убил. Но ни о ком не сумел толком рассказать. Все так и заглохло.
– Адрес?
Он записал под диктовку адрес и поспешил откланяться, чтобы успеть навестить вдовца Ирины Чоповой, пока не наступил поздний вечер.
– Я, возможно, еще наведаюсь... – сказал он Николаю.
– Заходите, – откликнулся тот. – Знаете, когда я говорю о Лиле, мне кажется, что она не умерла...
"...И ты, парень, – мысленно откликнулся Кис, – уже после ее смерти, хочешь доказать самому себе – убеждая меня! – что ты правильно ко всему относился... О чем ты больше скорбишь, интересно? Об утрате любимой женщины – или о своем унижении?"
Вновь подивившись превратностям человеческих отношений, детектив завел свою "Ниву"-джип и направился на другой конец города.
Как оказалось, Ирина Чопова не пользовалась услугами парикмахера – она стриглась, красила и мелировала волосы сама по той простой причине, что была по профессии парикмахером. Она также не посещала массажный салон, бассейн, курсы иностранных языков, гимнастики для похудения...
– Фотограф? – удивился ее муж. – Не припомню, чтобы Ирина делала фотографии на заказ!
Неужели его догадки насмарку? – расстроился детектив. Однако Витя сказал, что в деле просматривалось, хоть и не прямо, наличие любовника! Кис решил пойти ва-банк.
– Я читал ее дело в милиции. Там есть ваши слова о том, что убил Ирину, скорее всего, кто-то из ее поклонников... Не могли бы вы рассказать мне поподробнее? Что вы о них знаете?
Он готов был себя проклясть за то, что мучает человека. А тот явно мучился.
– Она в последнее время приходила в обед домой... Когда меня не было. Говорила, что надоело в кафе питаться. Что лучше домашняя еда... Я на работе, там и питался, у меня стройка на другом конце города... А ее парикмахерская рядом.
– У вас есть основания подозревать, что она бывала тут не одна?
– Да как сказать... Ничего конкретного. Просто...
Ирина была убита в собственной квартире – задушена. Вещи находились в беспорядке, пропали какие-то мелочи, но, похоже, для отвода глаз. У мужа твердое алиби: он был в это время на работе, куча свидетелей.
– Просто? – переспросил детектив.
– Она в последнее время стала другой... Вам никогда жена не изменяла?
– Изменяла... – Алексей вспомнил свой первый брак. – Но, признаться, я ничего не подозревал до тех пор, пока она не объявила о разводе. Вряд ли мой личный опыт вам поможет.
– Везет вам... Если можно так выразиться, конечно, – усмехнулся он грустно. – Ира в последнее время стала другой. Сладкой стала. Не для меня и не от меня. Кто-то другой постарался для этой сладости...
– Понимаю. У вас есть идея, кто именно?
– В том-то и беда, что нет...
– Вы думаете, что ее свидания проходили здесь, в квартире?
– Уверен.
Он отвел глаза, явно не желая рассказывать о том, что ему дало такую уверенность. Найденный под кроватью презерватив? Пятна спермы на супружеской простыне? Кис понимал, что говорить об этом тяжело, и решил пока не терзать беднягу.
– Вы думаете, это кто-то из работников ее парикмахерской?
– Вряд ли. У них там всего один мужской мастер, он гомик, да сторож-охранник, татарин, маленький пожилой дядька...
– Может, ее стоматолог? Гинеколог? Не на улице же она заводила знакомства!
– Не знаю. Не сердитесь, не знаю!
– Бог с вами, отчего мне сердиться... Давайте попробуем вот что: я опишу приблизительно характер, а вы скажете, подходит ли ей. Идет?
Вдовец согласился, и Алексей принялся развивать, немного смягчая краски, характеристики Лили, почерпнутые из общения с ее супругом.
Слава – так звали мужа погибшей парикмахерши – слушал его с болезненной гримасой, но внимательно.
– Ну что вам сказать... Такой примерно и была... Любила нравиться, этого не отнимешь... Клиенты некоторые за ней ухлестывали... Она мужским мастером была.
– Ну вот, а говорите, что не знаете! Я убежден, что убийца входил в число ее поклонников, – сказал детектив. – Подумайте, прошу вас! Вдруг вспомните какие-то реплики, ситуации...
– Какие, блин, ситуации! – вдруг закричал Слава. – Когда баба за полночь возвращается, от нее шампанским несет, голос звенит, словно ее на... на... Накачали!
Он явно имел в виду другое слово, но Алексей не стал уточнять.
– Значит, она не только дома встречалась со своим любовником?
– ...ками.
– Любовниками? А почему вы думаете, что это не один и тот же человек?
– Одеколоном разным от нее пахло... М-да... Что тут возразишь?
– У вас дети есть? – сменил он тему.
– Есть... Мальчик, семь лет...
– И где он?
– В интернате. Ира говорила, что занятость не позволяет нам заниматься ребенком всю неделю. Что верно в общем-то... Я к ночи возвращаюсь домой... А она частенько и того позже...
Ребенок. Которого сбагрили. Вот, кажется, еще один элемент. Пока только в двух случаях, да, и все же! В протоколы милицейских дел такой нюанс не вошел, и Алексей порадовался своей идее лично навестить семьи погибших женщин.
Тем не менее никакого фотографа в деле с парикмахершей Ириной не намечалось. И Кис не знал, как к этому относиться. Бенедикт мог быть ее клиентом, стриг у нее свой короткий ежик?
