Торнссон остановил ровер у нового места бурения и заявил:
— Если и тут то же самое, то я, ей-богу, готов поверить в золотые дожди!
…Все астронавты работали, забыв о времени и не обращая внимания на голод. Они были охвачены азартом, хотелось делать все как можно быстрее и сделать как можно больше. Однако Батлер время от времени поглядывал на темную громаду Сфинкса, предвкушая тот момент, когда они доберутся до золота, и он возьмет ровер и отправится к древнему сооружению, очень похожему сверху на маску со слепыми глазами. Маску с праздника Хэллоуин в земном городе Бостоне.
И лишь когда командир с орбиты самым категоричным образом приказал прекратить работы и устраиваться на отдых, участники Первой марсианской разогнули натруженные спины. Марсианский день — сол — уже закончился, и небо из розово-желтого превратилось в темно-лиловое. В нем сверкали Фобос и Деймос, и скромная точка «Арго», а еще — мириады звезд, до которых никогда не суждено дотянуться человечеству. Да и зачем?… Звезды были далеко, и с их, звездной, точки зрения, перелет с Земли на Марс — миллионы и миллионы километров! — был даже не шагом, не шажком, а так — чуть ли не ходьбой на месте в собственном доме…
В «консервную банку» возвращались, еле волоча ноги от усталости — не помогала и пониженная сила тяжести, а с пустотой в желудках не сумели справиться даже хваленые энергетические батончики «Хуа!», разработанные учеными из Пентагона. Такой батончик был создан еще в девяностых годах как часть так называемого «рациона первого удара», призванного обеспечить высокую физическую и умственную работоспособность солдат и их хорошее самочувствие во время напряженных боевых операций. «Хуа!» — это отклик солдат, сокращение от «слышу, понял, признал»… Позади осталась выемка — в ней уже полностью скрылся экскаватор — и высокий конус перемещенного с помощью транспортера грунта. В это время суток тут должен был лютовать как минимум семидесятиградусный мороз, однако датчик показывал устойчивый плюс… И это продолжало оставаться необъяснимым. Впору было задуматься о вмешательстве каких-то сверхъестественных сил, но Алекс Батлер не верил в сверхъестественное. Он разделял древний тезис о том, что чудо — это явление, происходящее в соответствии с пока неизвестными нам законами природы. А где-то на уровне подсознания продолжала кружиться одна и та же мысль: эта невероятная аномалия каким-то образом связана с объектами Кидонии. Точнее, с одним из них — с Марсианским Сфинксом…
Когда все уже были у трапа, Батлер на прощание повернул голову к Сфинксу — и тут сумрак над этим исполином расцветили багровые всполохи. Непонятные беззвучные вспышки следовали одна за другой, с разными интервалами, словно где-то наверху, на поверхности каменного лика, беспорядочно мигал гигантский фонарь.
— Что это? Маяк? — сдавленно произнес Торнссон.
Никто ему не ответил. Вокруг стояла тишина, дул слабый, то и дело пропадающий ветерок, и в этой тишине вновь и вновь озаряли небо над Сфинксом багровые вспышки — как отсветы далекого пожара.
Это продолжалось не более двух-трех минут, а потом, наверное, пожар удалось потушить — и вспышки пропали.
10
Ужин начали в молчании, находясь под впечатлением только что увиденного марсианского феномена. Батлер успел проверить запись наружных видеокамер, постоянно ведущих круговой обзор равнины, и убедился, что о коллективном обмане зрения или галлюцинации речь не идет — видеокамеры тоже зафиксировали непонятную игру света среди ночи. Более того, при радиообмене с «Арго» выяснилось, что и командир наблюдал эти вспышки.
«Передал в ЦУП, пусть головы поломают», — сообщил он.
— И что бы это значило? — первым нарушил тишину за столом, установленным в грузовом отсеке, Свен Торнссон, обращаясь к специалисту-ареологу. — Тут когда-нибудь раньше что-то мигало? Есть такие данные?
Батлер выдавил в рот остатки пюре из тубы и отрицательно покачал головой:
— Нет, я такими данными не располагаю. Нет у нас таких данных.
— Теперь есть, — сказал Леопольд Каталински. — Предлагаю рабочую гипотезу, я все уже обдумал: это что-то типа сигнальных костров. Те парни, что скрываются внутри Сфинкса, извещают других о нашем визите. А другие — дальше, по цепочке, на весь Марс. Это эффективнее, чем колотить в тамтамы.
— Великолепная гипотеза, Лео. — Ареолог иронично изобразил аплодисменты. — Ученый мир будет в восторге. Значит, там, в Сфинксе, сидят марсиане? Уже тысячи лет сидят, по-твоему?
— Ну, не все время сидят, — невозмутимо ответил инженер. — Засекли нас еще на орбите — и спрятались. Они ребята опытные, знают, что от пришельцев обычно ничего хорошего ждать не приходится.
— Свечение атмосферы здесь бывает, — задумчиво произнес Батлер, никак не отреагировав на фантазии инженера. — Слабенькое, но все-таки… Это еще «Марс Экспресс» засек, у него отличный спектрометр, вместе с русскими делали. В общем, это, безусловно, какое-то атмосферное явление. Возможно, самым непосредственным образом связанное со Сфинксом.
— Внутри Сфинкса может быть много интересного, — заметил Торнссон. — И внутри Пирамиды тоже. И в Городе, и под Куполом. Знаю, что проводить аналогии — дело скользкое, но все-таки… Каждая египетская пирамида — для отдельного фараона, так? А тут, может быть, под нефракталами — целые некрополи, а? Арлингтонские кладбища. И там не только куча мумий или скелетов, но и всякие аксессуары для беззаботной загробной жизни. Дробовики какие-нибудь, роботы, телевизоры, компьютеры… Это я так, что в голову пришло. В принципе-то, такое может быть? Если по аналогии с Древним Египтом?…
Батлер хотел ответить, но Флоренс оказалась быстрее.
— Искать аналогии там, где их нет, — типичная наша ошибка, — заявила она. — Египет это Земля, Кидония это Марс. Марс — не Земля. Здешние структуры совершенно не обязательно должны быть чьими-то усыпальницами. А может, они, наоборот, инкубаторы. Точнее, инкубатории.
— О! — изрек Каталински, оторвавшись от очередной тубы. — Интересная мысль. А в чем разница между инкубатором и инкубаторием? Инкубатор для цыплят, а инкубаторий для людей?
— Инкубатор — это аппарат, а инкубаторий — здание с инкубаторами, — пояснила нанотехнолог. — А если все-таки пойти по пути аналогий, то вот вам еще одно предположение о функции египетских пирамид, я в Сети вычитала. Там, собственно, речь шла о пирамиде Хеопса. Так вот, по мнению какого-то египетского ученого, она возведена вовсе не как усыпальница фараона, а для опреснения воды!
— Вот как, — сказал Каталински. — Богатая у людей фантазия, ну, почти как у меня.
— Да-да, возможно, пирамида Хеопса — это не что иное, как гигантский дистиллятор, — продолжала Флоренс. — Ее будто бы возвели сразу же после того самого библейского Великого потопа, когда не хватало и пресной, и просто чистой воды. Те полости, что находятся под землей, должны были наполняться водой, и ее затем нагревали до кипения. Пар поднимался вверх и проходил через внутренние коридоры и камеры. А форму им придавали именно такую, какая обеспечивала бы эффективное протекание процесса дистилляции. Если придерживаться метода аналогий, тогда и здешний Сфинкс может быть опреснителем.
— Или генератором воздуха, — вставил Батлер, внимательно слушающий нанотехнолога.
— Да, или генератором воздуха, — согласилась Флоренс. — До сих пор функционирующим. И эти вспышки как-то связаны с тем, что он до сих пор функционирует. По-моему, гипотеза насчет пирамиды Хеопса не из самых худших.
— Но и не из самых лучших, — не мог, конечно же, промолчать Каталински. — Лет этак через тысячу, а то и две, наши преемники — крысы или тараканы — наткнутся на остатки нью-йоркской подземки и выдвинут любопытную гипотезу о том, что это древний лабиринт. И в нем мы держали хорошо им известных из наших памятников культуры и безусловно, по их мнению, существовавших в нашу эпоху Кинг-Конга и Годзиллу.
Флоренс пожала плечами:
— Возможно, Лео.
Алекс Батлер взглянул на нее:
— Вот ты говоришь, Фло, что Марс — не Земля. Египет там, а Кидония здесь. Конечно, Марс не Земля. Но вот ведь какие есть весьма любопытные факты. Знаете, как древние египтяне называли Марс? Горахти, то есть «Гор на горизонте». Точно такое же имя носил и их Сфинкс. И Марс, и Сфинкс считались проявлениями Гора — сына звездных богов Исиды и Осириса. Кроме того, иногда Марс называли «Гор Красный», а египетского Сфинкса долгое время красили красным цветом. — Алекс обвел взглядом внимающих ему астронавтов. — И это еще не все. Имя «Гор» в более ранний период произносилось как «Геру» — это означает «лицо». Здесь, у нас за бортом, тоже «Лицо». Интересные совпадения, не правда ли?
— Получается, что Древний Египет каким-то образом связан с Марсом, — сделал вывод Свен Торнссон.
