Еще пять лет назад мои немецкие коллеги почти не путешествовали по миру и не говорили по-английски. Они хорошо выполняли свою работу и аккуратно платили по счетам, экономили каждую копейку и опасались заводить детей. Их более удачливые и амбициозные одноклассники или соседи тем временем съездили на стажировку в Англию или закончили МВА в Америке, устроились работать в инвестиционные банки, а то и вовсе остались в США.
Тем временем в Германию понаехали всякие гастарбайтеры. Луис, например, закончил университет в Буэнос-Айресе, работал на бразильскую кофейную компанию, и получив MBA в IE , стал финансовым директором иберийского филиала. Камилла в двадцать пять лет уже руководила в Таллине отделением международной финансовой корпорации. Тамаре еще нет тридцати, а у нее три диплома и почти десятилетний опыт работы.
Или посмотрите на мою подругу Катерину: она блестяще закончила школу и университет в России, уже почти три года как работает в Германии, учится в экономической аспирантуре Университета Франкфурта, недавно вышла замуж. И ей всего 21 год! Вообразите, как у меня отвисла челюсть, когда я об этом узнала. Ладно, моя-то челюсть всякое в жизни повидала, а представьте себе немецкие челюсти! На такое и я не отказалась бы взглянуть.
Главная черта Катерины – умение предельно ясно излагать свои мысли; более здравомыслящего человека я пока еще не встречала. Мы обе терпеть не можем чиновников (это часто взаимно) и слово «нельзя» (наверное, здесь есть взаимосвязь). Встретившись впервые у Кельнского собора, мы выяснили, что обе любим красно-фиолетово-сиреневую гамму. Причем, любовь к красному у Катерины прекрасно сочетается с имиджем аудитора.
На самом деле все просто. Катерина хорошо и легко училась, поэтому закончила российскую школу на пару лет раньше графика, поступила в университет в Саратове в пятнадцать лет и на третьем курсе приехала в Германию по студенческому обмену. Ей тогда было семнадцать. Учила языки, работала на разных практиках, экстерном сдавала экзамены в Саратове, закончила университет в девятнадцать лет, поступила в аспирантуру. Потом нашла постоянную работу в одной из Big 4 [22] . Ничего сказочного.
Мне понравилась история поступления Катерины в аспирантуру. Ее будущий профессор все время путешествовал и никак не мог сосредоточиться на заявке, чтобы дать окончательное согласие на прием. В очередном имейле он попросил Катерину рассказать о себе и прислать фотографию. Тогда моя решительная и бескомпромиссная подруга отправила пляжные снимки с Кубы. Решение о приеме было принято в тот же день! Я восхищаюсь Катериной, потому что в ней совершенно нет ложной скромности. Если можно использовать фото в бикини для поступления в аспирантуру – почему бы и нет.
Так уж получается, что лучшие из лучших немецких специалистов к сорока годам уже начинают править миром. А те, кто не начал, как Андреас или Кристофер, – просто средние. Наверное, в любой стране так: если вовремя не успеть на поезд, то после сорока лет он стремительно уходит вдаль без тебя.
Консалтинг – это спринтерские забеги по диким джунглям. Тут редко получается мирно дождаться пенсии в тишине и покое. Разве что в отделе кадров. Консалтинг – это постоянное соревнование, у кого больше chargeable hours [23] , у кого выгоднее проекты, к кому чаще возвращаются заказчики. Начинающие консультанты боятся, что их выгонят за медлительность и нерасторопность, поэтому в еженедельном timesheet [24] частенько пишут, что справились с заданием за пару часов, а на самом деле сидели всю ночь. Зато, если проект по каким-то причинам выходит из бюджета, менеджер проекта напрямую запрещает ассистентам и консультантам включать отработанные часы в официальную статистику, чтобы не создавать впечатления, что работа была плохо спланирована и безобразно организована. Людей не хватает хронически. Норма жизни – когда на тебя сваливается срочный проект и помощи ждать неоткуда, потому что всех ассистентов уже разобрали. Новоиспеченному менеджеру очень важно подружиться с толковыми ассистентами, чтобы убедить их в нужное время работать именно на тебя, а не на соседа. Учитывая, что новый менеджер – это вчерашний ассистент, которого повысили, обойдя при этом вниманием оставшихся, можно себе представить, с какой радостью и пониманием тебе помогут.
Философию продвижения в консалтинге Виктор Суворов прекрасно описал в «Аквариуме» на примере шпионов и летчиков-истребителей. Мне кажется, это очень правильная теория, подходящая на сто процентов ко всем большим корпорациям. Шпионы из ГРУ делятся на «борзых» и «варягов». «Борзые» – это ассистенты, офисный планктон, угнетенное большинство. Их используют для обеспечения чужих подвигов. «Борзые» бегают по чужим поручениям, возятся с документацией, организуют транспорт. Им никто не говорит спасибо. Это тяжелая, изнурительная и неблагодарная работа. «Варяги» работают независимо, вербуют людей и встречаются с начальством. Они – лидеры проектов, Gruppenführer [25] , как ни иронично это звучит в данном контексте. Их замечают, продвигают и дают ордена.
Во время войны в авиации тоже существовало две категории летчиков: единицы героев с десятками сбитых самолетов и эскадрильи обычных лейтенантов. Первые редко бывали ранены, вторые – разбивались сотнями. Суворов пишет, что в среднем летчик-истребитель погибал на пятом вылете, а у героев насчитывались сотни боев и тысячи часов в воздухе. Как это может быть?
Разделение на суперменов и пушечное мясо происходило сразу после училища, в первом-втором бою, когда одни набирались смелости и вырывались вперед, не боялись пойти в лобовую атаку и покрасоваться, а другие ждали конкретного приказа или просто уходили в облака. Командиры это немедленно замечали и приказывали пассивным летчикам прикрывать героев-смельчаков. Чем смелее был ас, тем больше его берегли. Известного летчика-истребителя Покрышкина в бою по личному приказу Сталина охраняли две эскадрильи.
Вот и корпоративная жизнь такова: либо тебя в самом начале запишут в избранные и будут продвигать и поручать интересные проекты, либо посадят в неблагодарное обеспечение. Если просидеть в обеспечении пару лет, не проявляя инициативы и ожидая команды сверху, тебе перестанут повышать зарплату, посылать на тренинги и приглашать на важные встречи. Это верный знак, что пора уходить. Встречаются, конечно, редкие случаи сорокалетних и даже пятидесятилетних ассистентов, но на них смотрят с сожалением, как на недоразумение. Сорокалетние уже никогда не изобретут пороха и не перевернут мир, от них не ждут никаких сюрпризов. Идеальный ассистент для консалтинговой компании – это двадцатипятилетний новобранец, готовый сидеть ночами и землю рыть, лишь бы его заметили и продвинули.
